Окно в Европу

«Ну как же! – усмехнулась я про себя. – Наслышаны об истории с ключами. Чудом прораб с напарником выжили». – Но вслух ничего не сказала – не стоило перебивать рассказчицу.

– Вот там эта Виктория и пристала к Володе: брат богатый человек, но не жилец, помоги решить вопрос с бедной вдовой – им вдвоем и на том свете хорошо будет. Зачем ей одной на этом маяться? А дочь вдовы можно заставить отказаться от наследства. Зачем девчонке такие деньги? Лучше их поровну поделить между собой. Вот Володя не выдержал и двинул стерве за такие речи. Только плохо рассчитал силу удара. Или голова у нее слабая оказалась… Так что не надо из нее великомученицу делать!

В рассуждениях Зинаиды Львовны логикой не пахло. Если Виктория была стервой, поскольку замышляла убийство, то Володенька стервецом не был. Впрочем, он ведь случайно убил девицу. Просто слегка проучить хотел – ломиком по непутевой головушке. Да и Андрея убивать не планировал – так, несчастный случай.

Единственно, кому сейчас было по-настоящему плохо, так это Тамаре Васильевне. На нее невозможно стало смотреть. Нервно потирая руки, она смотрела на них напряженным взглядом и что-то непрерывно бормотала, перемежая это с глухими, прерывающими рыданиями. Следовало возродить ее к жизни, переключив внимание с деятельности сына на Зинаиду Львовну – объект застарелой ненависти. И я заговорила умышленно громко:

– Да ладно вам о Владимире! Лучше расскажите, как вы в погоне за жизнью Андрея навсегда успокоили человека, не имеющего никакого отношения к этой истории.

– С чего это ты взяла? – Зинаида Львовна фыркнула и натянула на лицо маску презрения.

– Очередной фоторобот, – мигом соврала я. В конце концов, гримерше можно ломать комедию, а мне нет? – Вашу личность, несмотря на искусно наложенный грим, многие узнали. Мы – в последнюю очередь. Кстати, вы на свой страх и риск оказали Владимиру плохую услугу. Он никогда бы так опрометчиво не поступил. А вы пошли напролом. Попытка избавиться от Андрея с помощью медицинского шприца совсем не тянула на несчастный случай. Торопились? Или рассчитывали ввести следствие в заблуждение в отношении круга подозреваемых? – Зинаида Львовна смотрела на меня с интересом, но молчала. – У вас железные нервы! – сделала я ей сомнительный комплимент. – Запросто отправили на тот свет человека! Да еще постороннего.

Зинаида Львовна усмехнулась:

– Ну и что?

– Как это – что? – растерялась я.

– Дальше что, я имею в виду? Произошла досадная ошибка. Но старик не мучился. Просто уснул и не проснулся. Я не садистка. Не следовало перетаскивать Синельникова из больницы в больницу. Все равно он погиб. Кстати, от несчастного случая. Это судьба! При транспортировке в очередной отстойник перевозившая его «скорая» столкнулась с грузовиком. Больной погиб, не приходя в сознание. А водитель грузовика, можете себе представить? Скрылся с места происшествия в неизвестном направлении. – Она посмотрела на наши с Наташкой физиономии. – Что-то не похоже, чтобы вы очень переживали…

– Да что уж тут переживать. Синельников нам чужой человек. Мы к нему и привыкнуть-то толком не успели. Так, за торжество справедливости ратуем, и Нинель жалко. Да тут еще некстати вспомнила, как Владимир, в бытность живым, не раз меня с детьми на станцию подвозил… А какой он Леке перед своей смертью день рождения закатил! Чуть дачу соседа не спалил фейерверками! Ей тогда, кажется, шестнадцать исполнилось… И нашу Настену пожалел – оставил ей возможность умереть своей смертью, заперев в коттедже Андрея!

Зинаида Львовна смотрела на меня с подозрением:

– Не пойму, издеваетесь над Володей или вправду пытаетесь вспомнить о нем добрым словом?… Пожалуй, все-таки издеваетесь… Так вот: вашу Настю никто не собирался лишать жизни. Просто Леокадия неожиданно отозвалась о ней, как о любимой племяннице Синельникова. По сведениям Володи, у него не оставалось никаких близких родственников. Естественно, после смерти Виктории. Времени для проверки уже не было… – На секунду Зинаида прервалась, поняв, что ляпнула лишнее, но тут же спохватилась: – Зачем выяснять документальные подробности, когда можно просто поинтересоваться у девочки. Кстати, если бы вы постоянно не путались под ногами, все прошло бы без лишних осложнений. Я так понимаю, что деньги вам не нужны? Вы борцы за идею?

– Ну что вы! – изумилась Наташка, всплеснув чайником. – Да как же без денег? Лично у меня и муж, и сын идейные, только питаются хлебом насущным, заедая его первым, вторым, третьим и салатом. Кроме того, привыкли завтракать и ужинать…

8

– Шарик! Ты балбес! – невольно вырвалась у меня крылатая фраза Эдуарда Успенского – автора любимых с детства персонажей моих детей. Согласна – она никак не вязалась с темой регулярного питания, замешанного на идеях, но вполне подходила к моей персоне. Несмотря на то что Шарик прекрасное имя для кобеля, а я все-таки… Какая же глупость лезет в голову! Женщина я… – Наташка! Подъем! Нам дурят голову! – Истеричные нотки в моем голосе заставили Наташку побултыхать содержимым чайника. Пришлось моментально взять себя в руки и стоя по стойке смирно гаркнуть: – Времени-то для проверки Настиного родства с Андреем не было! Не было, понимаешь?! На этом Зинаида Львовна споткнулась, а я вовремя не сообразила. Пять минут потеряла! Нет, больше! Сколько там с утра прошло? – Наташка не ответила, завороженная моей пламенной и несколько невнятной речью. Тогда я постаралась объяснить популярнее: – Специально для тупых – это значит, что Владимир вполне мог уже улететь… Нет! – лихорадочно соображала я дальше вслух, надеясь, что кому надо меня опять-таки слышит и понимает. – Вполне мог и не успеть. Он же должен был забрать свои бесценные побрякушки! За ними ведь и приехал. Интересно, как он карниз через границу попрет? А убийства с целью получения наследства – это все попутно. Экспромт, так сказать. Мы же создали ему идеальные условия, лишив своего негласного подзаборного надзора! Соседи по даче с другого бока приезжают только на выходные, а напротив, укатили в… Куда, кстати, они укатили, ты не знаешь? Можешь не отвечать. Шут с ними! Не так уж важно…

Меня перебил Наташкин голос:

– Алло! Ленусик, ты?.. У нас все в порядке. Живее не бывает. Только твоя мамочка с ума сошла. Пустяки, дело привычное… Да что ты говоришь?!.. И что, совсем?.. Правильно сделали, что окно не забили – лишняя работа. Не знаю, почему у твоей маменьки телефон не работает… Ах, не отвечает? Раз не отвечает, значит, она с мобильником в дороге разминулась. А свой я включить забыла… Ой, ужас какой!.. И ничего уже нельзя сделать?.. Даже не знаю, как преподнести?

Я машинально отступила назад и шлепнулась на стул в ожидании страшной новости. И с грохотом навернулась с него вниз.

– Вот оно! Про Шарика! – вяло рассуждала, сидя на полу и морщась от боли. – Умный Шарик взял бы пример с Наташки, а балбес…

– Пока, Ленусик! Тут твоя мамаша изгаляется. Бежевыми брюками пол натирает. Перезвоню… Вставай, несчастная! – Наташка протянула мне руку, не обращая внимания на закаменевших пожилых дам. – Между прочим, мне, когда я с этого же стула слетела, опираться было не на кого.

– Не ври, – пробормотала я, – а чайник?

– Так в нем же души нет! – возмутилась подруга. Усадив меня на табуретку, внимательно оглядела всех присутствующих, подняла глаза к потолку и сказала: – Все-таки побелка лучше. – Все хором вздрогнули и уставились в потолок. Как бы между прочим, она продолжила: – Надо же какая квартира уютная! И двор у вас зеленый, тенистый. Никакой дачи не надо. Она у вас, Тамара Васильевна, все равно сгорела! Вернее, еще догорает. Ничего, главное, кот жив-здоров. Просил вам привет передать… Где-то тут был мой чайник… – забормотала она, оглядываясь по сторонам. – Мама дорогая! Да что ж вы не могли одного козла поделить! Гнали бы его обе в шею! Вас ведь столько объединяет! Даже в обморок, блин, в унисон попадали! – Наталья плакала и бегала от одной женщины к другой, пытаясь привести их в чувство: – Ирка! Балбеска! Да помоги ж ты мне! Видишь, Тамара совсем ноги протянула! Сейчас как треснется башкой об пол! Ой-ой-ой! Сползает! Да не накидка, блин! Зинаида сползает! Тормози! Коленками своими тормози!