Не спеши умирать в одиночку

Я присвистнул.

— Вот именно, — сказал Василий Петрович. — И он утверждал, что это нормальные деньги, что сам он получает в конце концов на сотню больше. Все бы ничего, но в июне я был в командировке в одном городе, там тоже сильная оборонка осталась с советских времен... Подружился там с одним инженером, выпили, то-се... Ну, стали про зарплаты говорить, жаловаться друг другу, что платят мало... И он, когда сильно выпимши уже был, сказал, что, мол, подрабатывает. Кое-какие бумажки ксерит и продает. Это он под большим секретом сказал, понимаете? Я спрашиваю — и сколько? Он говорит — сотня баксов за десять листов. Я прикинул — дурит нас Георгий. Занижает расценки. Приехал сюда, встретился с ним, говорю — так дело не пойдет. Мы хотим нормальные деньги получать. По четыреста баксов за дискету. Георгий наотрез отказался. Вы, говорит, с ума сошли, таких денег вам никто платить не будет. Мы стоим на своем, а он угрожать начинает: «Я вас всех сдам в ФСБ, потому что у меня на вас собран компромат, сам выйду из воды сухим, а вас посадят». Ну, мы посоветовались и вот что сделали. Сдали Георгию очередную дискету, а на ней — фигня всякая. Он же сам не разбирался в этом, только настоящий покупатель мог понять — лажа это или нормальная информация...

— Бракованный пакет, — понимающе кивнул я.

— Вот именно. Бракованный пакет ушел в Москву, или куда он там все переправлял. Там раскусили и взгрели, видать, Георгия. Сам позвонил, встречу назначил, злой пришел, но четыре сотни нам заплатил. Согласился на наши расценки. А куда ему деваться было? Пока все утряслось, две недели мы ему ничего не передавали, а вот в прошлый понедельник отправили дискету, как обычно...

— А Георгия прямо возле киоска и грохнули! — воскликнул Рома.

— Да, я в курсе, — пробормотала Тамара. — А это не вы его убили на почве финансовых разногласий?

— Да вы что, женщина! — всплеснул руками Коля. — Мы же мирные люди, инженеры. Если Василий Петрович раз в жизни с ножиком побаловался, это же не значит, что мы убийцы прирожденные... Да и смысла нам не было Георгия убивать! Какая бы скотина он ни был, но четыреста долларов за дискеты он согласился платить! Кормилец наш, можно сказать...

— А я в его убил, — мрачно заявил Рома, глядя в землю. — Вот если бы мне раньше сказали, что дискета сорок тысяч долларов стоит, я бы этого кровососа пришил бы.

— Ну, это примерная цифра, — сказал я. — Возможно, тридцать тысяч...

— Да хоть двадцать пять, мне по фигу, — сказал Рома.

— А я-то хотела с вас свои деньги назад получить, — безнадежно всхлипнула Тамара. — Хотела дискету вам вернуть...

— Нет, женщина, вы что? — забеспокоился Коля. — Купленный товар назад не принимается! Зачем нам эта дискета? Что мы с ней делать будем? Василий Петрович затем и ходил к вам, — Коля кивнул на меня, — чтобы процесс продолжить. Мы же покупателя не знаем, мы больше продавать ничего не сможем...

— А как вы на меня вышли? — спросил я, глядя на интеллигента Василия Петровича.

— Элементарно, — сказал тот. — У нас же тоже мозги имеются, и мы не просто так все делаем. Рома — он обычно торчал возле киоска и следил, чтобы все прошло нормально. Он там был и в тот понедельник, когда Георгия убили. Рома видел, что какой-то тип, извините за выражение, взял блок из киоска. Он видел, что вас повезли в милицию. Рома, как умный человек, взял такси и поехал следом. Он дождался, пока вы выйдете обратно, и проследил вас до дома. А потом уже я пошел с вами разговаривать. Но вы, опять-таки извините за выражение, показались мне полным идиотом. Ну и нервное напряжение сказалось, я решил, что слишком много наболтал, что вы запомните мое лицо... Короче говоря, я попытался убрать свидетеля. К счастью, не получилось.

— Спасибо, — сказал я.

— А потом мы пытались понять, как же так — у вас есть эта коробка с дискетой, но вы про нее ничего не знаете. Коля предположил, что дискету забрали в милиции, а вы сами — совершенно случайный человек. Вот тут мы очень испугались, потому что милиция сообразила бы, что это за дискета, передала бы ее в ФСБ... Ничего хорошего из этого получиться не могло, и поэтому мы затаились. Все, конец истории. Сегодня Роме позвонила его девушка, которая помогает нам в том киоске, и передала ваше приглашение встретиться. Мы пришли.

— Но я чувствую, что ничего путного из нашей встречи не выйдет, — пессимистично предположил Коля. — У вас ведь нет на примете нового покупателя?

— Нет, — сказала Тамара, — покупателей у нас на примете нет. А четыреста долларов — это совсем не те деньги, которые пропали после смерти моего мужа.

Все расстроенно замолчали, и я решил внести нотку оптимизма в эти посиделки.

— Скажите, — обратился я к Василию Петровичу, — так это не вы на прошлой неделе обстреляли нас с Тамарой возле ее дома?

— Нет, — испуганно вздрогнул Василий Петрович.

— А Диму, который раньше приходил за коробками, тоже не вы убили?

— Нет, — сказал Василий Петрович, переглянувшись с Колей и Ромой. Тем тоже было не по себе.

— А киллера в офис Георгия вы не присылали в прошлую субботу?

— Знаете что, — Василий Петрович резко встал, и Рома с Колей последовали его примеру. — Мы лучше пойдем. Мы мирные люди, и нам вот эти ваши разборки...

— Глубоко чужды, — бросил на ходу Коля, выбираясь из кустов.

— Будут коммерческие предложения — связывайтесь через Марину! — сказал Василий Петрович и убежал вслед за остальными.

— Банда изменников и шпионов, — проворчала Тамара им вслед.

4

Ясное дело, что после таких переговоров Тамара осталась сильно разочарованной. А где разочарование, там и стресс. Со стрессом Тамара боролась одним-единственным способом, и в результате ее кошелек и мои карманы существенно опустели после посещения пиццерии. Теперь уже я был разочарован, а Тамара светилась умиротворенной улыбкой, которая стала медленно сползать с ее лица при подъезде к дому.

— А вот это машина Шоты, — тихо сказала Тамара, тормозя возле гаража.

— А это сам Шота, — сказал я, глядя перед собой. Белый костюм замечательно выделялся на фоне вечернего неба. — Интересно, что ему нужно?

— Тебе интересно, ты и спрашивай, — буркнула Тамара. Я воспринял это как приказ, открыл дверцу и сказал:

— Э-э...

— А ты свободен, — улыбнулся мне Шота. — Свободен целиком и полностью. До свидания. Я хочу поговорить с Томой...

— Во-первых, я не в настроении разговаривать, — раздалось со стороны Тамары. — Во-вторых, это — мой телохранитель, и только я решаю, когда он свободен, а когда занят. Я его пока не отпускала.

— Скажи пожалуйста! — рассмеялся Шота. — А зачем тебе понадобился вдруг телохранитель? От кого нужно защищать такое роскошное тело?

— Да много вас тут таких ходит, — буркнула Тамара, выбравшись наконец из машины. — Нет прохода бедной женщине... На прошлой неделе меня чуть не пристрелили на этом самом месте.

— Так это же по людям Макса стреляли, а не по тебе...

— Сейчас я уже не уверена, — Тамара присела на капот машины и одарила Шоту прохладным взглядом. — Да и ты, Шотик, так часто стал крутиться вокруг, что у меня подозрения возникли — не твоих ли рук это дело? Может, у вас с Джорджиком нелады были, и ты теперь и меня за компанию хочешь упокоить?

— Обижаешь, Тома! — Шота мелодраматическим жестом приложил руки к груди. — Против тебя я никогда ничего не имел... Против Георгия, кстати, тоже. А что я кручусь вокруг, так это от желания позаботиться о тебе. Я же знаю про твои трудности, Тома... Сама понимаешь, вот это, — Шота небрежно кивнул в мою сторону, — совсем не то, что должно быть рядом с тобой в трудную минуту.

— Ты мне делаешь предложение? — усмехнулась Тамара. — Хочешь на мне жениться?

— Ну, ты же знаешь, — смущенно заулыбался Шота. — Я женат, у меня сын подрастает... Жена из хорошей семьи, папа у нее нефтью торгует, так что разводиться мне нельзя. Но одной женщины мне мало, — лукаво прищурился он. — А по статусу мне уже неприлично по блядям шляться. Мне любовницу положено по статусу, да не просто любовницу, а классную женщину... Вроде тебя... — Заметив брезгливое выражение на Тамарином лице, Шота поторопился добавить: — Буду по пятьсот баксов в неделю платить. Дальше — больше...