Мы все худели понемногу

— Это будет учебный центр? — спросила замдекана.

— Не совсем, — замялся Привалов, — скорее, неформальное объединение. Но я гарантирую, что даже самый тупой абитуриент поступит в любой вуз Москвы.

— В любой вуз? Это за взятки, что ли? Нет, дружочек, я в этом не участвую, — замахала руками Тамара Александровна. — Не хватало еще мне в тюрьму сесть, для полного-то счастья!

— Никаких взяток! — твердо сказал Евгений Николаевич. — Я и сам не горю желанием оказаться на нарах. Я придумал такое ноу-хау, которое еще никто не использовал. Все очень просто и без нарушения закона. Ну, разве что какие-то статьи административного кодекса.

— Да объясни же, в чем суть! — потребовала Тамара Александровна.

Привалов объяснил. Ни для кого не секрет, что подготовка к вступительным экзаменам — дело муторное. Как для самих абитуриентов, так и для их репетиторов. Есть такие люди, которым — ну хоть ты тресни! — не дано писать сочинения. А ведь его надо сдавать почти в каждом вузе, в том числе технических. Вот и мучаются химики с биологами, выдавливают из себя литературные штампы и получают двойку по непрофилирующему предмету. А сколько элементарных тупиц хотят поступить в вуз! Но они скорее доведут репетитора до белого каления, чем смогут решить систему уравнений с двумя неизвестными!

В принципе для таких тупоголовых абитуриентов уже существует механизм поступления. Он называется взятка. Но это дорого или безумно дорого, если речь идет о престижных учебных заведениях. На эту тему даже сложено множество анекдотов, например: «Какой проходной балл был в этом году в МГИМО? — Тридцать тысяч долларов».

А Евгению Привалову пришла в голову гениальная в своей простоте мысль. С одной стороны, существует множество тупых абитуриентов, готовых выложить разумные деньги за поступление. С другой стороны, существует множество умных, но бедных студентов, победителей олимпиад, готовых сдать за кого угодно любой вступительный экзамен. Проекция одного множества на другое — это они, посредники. Таким образом, задача сводится к тому, чтобы найти каждому абитуриенту замену и получить за это достойное вознаграждение.

— Нужно крутиться быстрей, пока единый государственный экзамен не ввели повсеместно и не стали принимать в вузы по его результатам. Там уже другие возможности для жульничества, нам, к сожалению, не доступные, — озабоченно сказал Привалов. — Я буду иметь дело с родителями абитуриентов, а вы — подбирать студентов. У вас, насколько я знаю, есть связи в разных вузах?

Это была правда. Когда-то Тамара Александровна работала в Министерстве образования, и у нее сохранились теплые отношения с преподавателями многих вузов. К тому же ее родная сестра служила в Комитете по делам школы и могла поднять данные о победителях городских олимпиад. Тамара Александровна без труда нашла бы нужных молодых людей. Но она никак не могла понять механизм жульничества.

— Как можно сдать экзамен за постороннего человека? Ведь экзаменаторы требуют паспорт, сверяют фотографию!

— Так мы отберем похожего человека! — рассмеялся Евгений. — Поэтому-то нам нужно, чтобы по каждому предмету в запасе было минимум двадцать студентов. Ну что, будем работать вместе?

— Попробуем, — осторожно ответила женщина. Она была готова пойти на любые махинации, лишь бы это позволило выселить из квартиры невестку.

* * *

— И как долго вы занимались преступной деятельностью? — тоном заправского следователя спросила я.

— Господи, да всего лишь один сезон, в прошлом году! Недавно трагически погиб Евгений, так что все, даю слово, больше — никогда! — Для убедительности Тамара Александровна подняла руку, словно была в американском суде и клялась на Библии.

— А каковы были расценки?

— В среднем триста долларов за экзамен. Сто долларов получал студент, сто — Привалов, и еще сто доставалось мне. Это совсем недорого за пятерку!

— А что, меньше пятерки ваши клиенты не получали? — ехидно поинтересовалась я.

— Обижаете! На нас работали лучшие студенты Москвы, можно сказать, цвет нации!

— Много у вас было клиентов?

— Точно не помню, учет вел Женя. Но минимум тридцать человек нашими услугами точно воспользовались. Женя утверждал, что в этом году их будет на порядок больше: должно сработать сарафанное радио.

— И все поступили в вузы?

— Да, почти все. Просто некоторые абитуриенты заказывали нам только один экзамен, остальные сдавали самостоятельно — на них и завалились. К качеству нашей работы ни у кого претензий не было.

— Еще один вопрос: где находился Евгений Николаевич 12 марта? Следствие располагает информацией, что он был в командировке в тюменском филиале университета. Это соответствует действительности?

— Да, он был в Тюмени, — кивнула Тамара Александровна. — Но не в филиале, а в университете-побратиме. Наш ректор зачем-то поддерживает связь с этим городом, подписал бумагу об обмене преподавателями. Мы все, конечно, не в восторге — кому охота тащиться на край света? Но приходится мириться с этой своеобразной трудовой повинностью. В этом семестре она выпала Жене. Он там в течение недели читал лекции.

— Вы уверены, что Привалов точно туда уехал? Он ведь мог сказать, что отправляется в Тюмень, а сам остался в Москве...

— Это абсолютно исключено! Я тогда как раз звонила в Тюмень, поздравляла тамошнего декана с днем рождения, ну и заодно поговорила с Женей. Он точно был там.

Очень жаль. Лопнула такая хорошая, интересная версия! Ну что же, надо потихоньку переводить разговор на нейтральные рельсы и откланиваться.

— Скажите, а Евгений Николаевич делился с вами своими планами на жизнь?

Замдекана недоуменно на меня воззрилась.

— Ну, например, не заговаривал ли он о том, что купил квартиру, на каких условиях...

— Нет. Мы, знаете ли, не были настолько откровенны друг с другом. Наше общение носило исключительно деловой характер. Вам лучше поговорить с его невестой.

— Невестой?

— Да, с Кирой Вельмезовой. Она заканчивает в нашем университете аспирантуру. Я даже думаю: не успели ли они с Женей расписаться? Потому что отношения у них были очень серьезные, все шло к свадьбе.

У меня просто челюсть отвисла. Вот так вот, совершенно случайно, я узнаю важную новость: возможно, у Привалова есть жена. Так это же в корне меняет всю ситуацию! Ведь почему меня тогда заинтересовала Галина Колыванова? Потому что было подозрение, что она может оказаться женой Кагирова и охотиться за его наследством — квартирой на «Войковской». А что мешает этой Кире действовать точно таким же образом? Сначала она убивает пенсионерку Копейкину, потом умирает муж, и готово: отдельная жилплощадь в престижном районе столицы!

Тем более, что девушку зовут Кира. Не знаю, как вы, а я верю в то, что имя влияет на характер человека. Знавала я одну Киру, так она была чрезвычайно энергичной и предприимчивой особой. Если эта такая же, то я уверена: она, не колеблясь, устранит любого, кто встанет у нее на пути!

— Дайте адрес Киры Вельмезовой, — потребовала я.

— Одну минуту.

Замдекана позвонила в отдел кадров и попросила принести личное дело аспирантки. И пока мы ждали кадровика, Тамара Александровна разразилась такой темпераментной речью, словно давно хотела поделиться наболевшим:

— Я поражаюсь родителям, которые платят за то, чтобы их дети поступили в вуз! Ну почему они не понимают, что делают своему ребенку только хуже? Он же привык получать все на блюдечке, не вложив ни капли труда! А разве в этом счастье?

— А в чем? — заинтересовалась я.

— Счастье, — учительским тоном завела Тамара Александровна, — это когда ты ставишь перед собой цель и претворяешь ее в жизнь. На чужом горбу в рай не въедешь! Только путем кропотливого труда человек обретает себя.

Абсолютно согласна с этим утверждением. Только вот что странно: сыночек моей собеседницы палец о палец не ударил, чтобы попасть в институт. И почему это все разумные женщины становятся просто слепыми и одержимыми, когда речь заходит об их собственных детях?