Кофе с ограблением

Марта разозлилась. Девица поняла, кто она такая, но разве это причина разговаривать с ней так? Потом она вспомнила, что они ведь покинули апартаменты, не заплатив, и отелю пришлось удерживать всю сумму с банковской карточки Анны-Греты. Но Марта не собиралась сдаваться:

– Это браслет моей матери, и он очень много значит для меня. Семейная реликвия.

Ее мрачная кураторша выглядела озабоченной и знаками показывала, что им надо идти, но Марта настойчиво пыталась добиться своей цели.

– Нет, мы никого не пускаем в апартаменты, – повторила сотрудница отеля, но вдруг осеклась. – Подождите, кстати, Марта Андерсон, вы сказали… Девушка ушла куда-то и вернулась с письмом.

– Оно лежит у нас уже какое-то время, – сказала она и протянула его Марте. – Мы собирались отослать его, но вы нас опередили.

Почерк на конверте явно принадлежал не Гению, но она взяла. Адрес был напечатан на сделанной на компьютере этикетке. Марта вскрыла послание, прежде чем обладательница конского хвоста успела подойти. Внутри лежала короткая записка.

Спрячьте 100 000 крон в детской коляске. Поставьте ее с задней стороны Гранд-отеля 30 октября в 13.00. Уйдите и не вмешивайте полицию. Вернитесь на то же место через два часа. Под одеялом и подушкой вы найдете картины…

Больше Марта прочитать не успела, так как услышала шаги куратора у себя за спиной. Она притворилась, что на нее напал кашель, и в перерывах между его приступами принялась торопливо жевать письмо. Ух, как это было неприятно, но так ведь поступали в детективах. Она повернулась.

– Странно, в конверте ничего нет, – сказала она. И снова закашлялась, поскольку клочок бумаги застрял у нее в горле.

60

Нет, это не могло быть правдой! Сестру Барбару прямо трясло от возмущения. Вся криминальная хоровая компания направлялась назад в «родные пенаты»! Они явно вели себя в тюрьме идеально, и после нескольких месяцев в исправительной колонии ничто не запрещало им поселиться в «Диаманте» снова. К сожалению, они регулярно платили за свои комнаты, и, согласно бюро социальной помощи, не существовало никакой возможности отказать им. К тому же Ингмара нисколько не печалил сей факт, наоборот, он очень обрадовался.

– Какая удача для нас, – сказал он. – Сейчас все взгляды будут прикованы к нам. Средства массовой информации наверняка не обойдут вниманием стариков, пойдут репортажи. Трудно представить лучшую рекламу! Фирма «Диамант» станет настолько известной повсюду, что мы сможем значительно увеличить плату за проживание. Любимая, посмотри, какие возможности!

Сестра Барбара попыталась объяснить, что данная пятерка явно плохой пример и что она боится хаоса, который они способны внести. Однако, судя по его виду, он ничего не понял.

– Но, дорогая Барбара, это и есть твоя работа – разбираться с подобным. За нее тебе и платят. Ты же не забыла, как она расшифровывается: «забота о стариках и уход за ними».

– Но не за преступниками!

– Они искупили свою вину и имеют полное право вернуться в общество. Сейчас мы можем показать всем, насколько внимательны к бедным пенсионерам с разбитой судьбой. Мы должны дать им надлежащий уход и все необходимое.

– Но они ведь уже сбегали.

– Именно поэтому позаботься о них, прояви к ним сочувствие. Сочувствие, понимаешь, именно это слово хотят слышать в муниципалитете.

– Что?.. – У сестры Барбары перехватило дыхание. – Разве мы не должны экономить?

– Но теплое слово, душевное отношение… ничего не стоят. Это и есть сочувствие. И, пока пресса наблюдает за нами, мы будем белыми и пушистыми. Наш дом престарелых должен стать образцом, это поможет нам развернуться. У меня есть два приюта на примете, и там хватает работы. Мы должны действовать более рационально. Я думаю, ты смогла бы подготовить сделку и взять на себя администрирование. А Катя пока займется «Диамантом».

– И я оставлю «Диамант»? – Тысячи мыслей закружились в голове у Барбары – неужели она все правильно услышала?

– Нет, нет, только временно. И не думай об этом особенно, дорогая. Скоро ты шагнешь вверх по служебной лестнице и получишь руководящую должность. Три дома престарелых дают больше прибыли, чем один, и сейчас, когда я развожусь, мне нужны деньги. И потом, любимая, ты же захочешь участвовать со мной во всем этом? Мне понадобится больше людей в правлении концерна в качестве совладельцев. Ты и я.

Он заключил ее в объятия, и она забыла обо всем. Он же наконец произнес слово «развод» и обозначил их совместное будущее. Когда он обнял ее и страстно прошептал это в ухо, она прижала ладони к его груди и тихо промурлыкала:

– Скоро, Ингмар, скоро мы будем…

61

– Мы снова здесь. Не могу в это поверить, – сказала Анна-Грета, приподняла вуаль на своей шляпе и огляделась. В общей гостиной старички, как обычно, играли в шахматы, мадам Долорес дремала на своем кресле, а две пожилые дамы, которых она не видела раньше, вязали носки.

– Не зря, наверное, говорят, что старикам необходимы тишина и покой? И стоило кочевать по следственным изоляторам и тюрьмам, чтобы в конце концов снова оказаться в клетке, – вздохнула Стина. – Подумать только, мы опять здесь. Какое разочарование…

– Не забывай про Гранд-отель. Разве он того не стоил? Опять же, мы тут временно, надолго не задержимся, – сказала Марта и подмигнула.

– Не понимаю, почему они принимают нас здесь. Мы же можем оказать дурное влияние на остальных, – заржала Анна-Грета.

– Фирма «Диамант» по какой-то причине ужасно возжелала получить нас назад. Вдобавок была альтернатива размещения без Гения и Граблей, а мы ведь этого не хотим, не так ли? И как бы Гуннар нашел тебя тогда?

– Он найдет меня всегда и везде, – запротестовала Анна-Грета с гордым видом.

Тогда все улыбнулись и, конечно, обрадовались, снова очутившись в своих комнатах. Там они прожили немало и прекрасно знали, где лежит каждая вещь.

– Значит, это будет наш штаб, когда придет время разрабатывать новые вылазки, так ты задумала, Марта? – поинтересовалась Стина.

– Конечно, здесь мы можем встречаться и строить наши планы. Кому придет в голову, что мозговой центр преступной группировки находится в доме престарелых?

Они оставили вещи в комнатах, привели себя в порядок, а потом спустились в гостиную немного поболтать с другими. Они прибыли как раз к вечернему кофе и, к своему удивлению, обнаружили, что к нему полагались сдобный батон и три сорта печенья. И Катя снова вернулась.

– Я понимаю, кое-какие вещи из происходивших здесь ранее вам не нравились, – сказала она, сев рядом с ними. – Но сейчас у сестры Барбары другая работа.

– Раньше нас запирали, как малых детей, – заметила Анна-Грета.

– Все изменилось, только скажите дежурной, когда вы хотите выйти, чтобы мы знали, где вы.

– Замечательно! – вырвалось у Марты машинально.

– Потом, насколько я поняла, вы подавали предложения по улучшению местного быта.

– Да, но никто не обратил внимания на нашу писанину, – констатировала Стина.

– Я хотела бы взглянуть на нее, – сказала Катя.

Марта переглянулась с остальными. Хуже не придумаешь. Неужели сейчас здесь их ждал чуть ли не рай земной? Как раз когда они готовили новое дело? Ведь если она правильно истолковала стихотворения Гения, становилось горячо, исключительное преступление уже замаячило впереди. Он и Грабли могли появиться в любой день, и тогда она узнала бы больше, но сейчас на первом месте стояли картины. Им требовалось добыть сто тысяч крон к 30 октября.

Несколько дней спустя они обсуждали это дело за чашкой чая у Марты.

– У меня есть сбережения, даже если они большей частью ушли на оплату отеля и парома, – сказала Анна-Грета. – Мы можем позаимствовать из них, пока все не устроится.

Марта чуть не поперхнулась печеньем, закашлялась и вытаращила глаза на подругу.