За семью печатями [Миллион в портфеле]

— Это папочкин? — поинтересовалась она, вытащив за кончик из плотной белой массы оперённый галстук.

— Папочкин, — подтвердила Эльжбета. — Только не твоего папочки, а моего. Не могла же твоя мама столько времени не пользоваться пылесосом.

— Не знаю. А, действительно, недавно пылесосила. А откуда в пылесосе оказался галстук пана Хенрика?

Эльжбета тяжело вздохнула. Грех обманывать невинное дитя. И она сказала правду:

— Перед тем как приступить к работе, папа снял галстук, повесил его на перила лестницы, ну его пылесос и втянул. Но мусор так и так пришлось бы вытряхивать, сама видишь, мешочек совсем забился.

— Вижу, — согласилась девочка. — Хотя странно это.

— Почему же странно?

— Так ведь мамуля драный мешок с перьями сунула в наволочку, из неё не могло столько высыпаться.

И снова Эльжбета подумала, что общение с Агаткой требует от неё гораздо больше хитрости и сообразительности, чем общение с её мамашей. И не помогают никакие конфеты, сладости, мороженое, ничто не собьёт с толку эту неглупую и жутко пронырливую девчонку, которой абсолютно нечем заняться во время школьных каникул. Теперь вот выкручивайся как знаешь.

— Видишь ли, — запинаясь, начала она, — видишь ли, твоя мамуля только один драный мешок сунула в наволочку, а не мешало бы и другие. Ведь бумажные мешки со временем приходят в негодность, просто истлевают, в чулане чихнуть страшно, пух поднимается тучей.

— А тут и перьев вон сколько!

— Ещё бы, ведь это перья куриные! Будь они орлиными…

— А орлиные… они какие?

— Ну ты разве никогда не видела, как орёл расправляет крылья?

— Где мне видеть?

— Да хотя бы в зоопарке. Ты ведь была в зоопарке?

— Была. Но орлов там не видела.

— А кого видела? — стала заговаривать девочке зубы Эльжбета.

— Обезьян. Медведей. И ещё тюленей.

— Так непременно и на орла погляди. И если тебе повезёт, дождёшься момента, когда ему захочется распустить крылья. Тогда увидишь, что это такое!

Огромные, вот такие, а чтобы хоть одно орлиное перо поднялось в воздух, знаешь, какой ветер потребуется? Ураган!

Девочку явно заинтересовало уникальное явление.

— А долго ждать придётся?

— Не знаю, говорю, как уж повезёт. Вот я лично всего два раза в жизни видела, случайно оказалась у клетки. А вы часто ходите в зоопарк?

— В прошлом году были, — вздохнула Агатка. — С папой. Мама зверей не любит. А когда нас всем классом водили, так я болела, ветрянкой. И не пошла!

— В твоём возрасте… — начала было Эльжбета, да вовремя спохватилась. — Со Стасем вы бы могли и сами пойти, ему вполне дашь четырнадцать, а туда таких без родителей пускают.

— Нам мама не разрешит, — вздохнула Агата.

— Почему? А, ты сказала, она зверей не любит.

— И не любит, когда мы одни выходим в город.

Может, ты сумеешь её переубедить?

— Попытаюсь. В крайнем случае сама вас свожу, у меня ведь тоже начались каникулы. Могу пойти только с тобой, если Стась не захочет.

— Ты что, ещё как захочет! Застрянет у аквариумов и уже не будет нам мешать. В прошлом году, когда с папой пошли, так они оба там застряли, а я могла смотреть кого хотела.

— И кто тебе больше всего понравился?

— Обезьяны.

— А крокодила не видела?

— Нет. А разве там есть крокодилы?

— Конечно.

— Эх, не знала я!

Крокодил решил дело. Подозрительная начинка пылесоса вылетела у девочки из головы, — во всяком случае, такое впечатление создалось у Эльжбеты, которая твёрдо решила пожертвовать собой и сводить детей в зоопарк. Впрочем, не такая уж это была жертва, сама с удовольствием там побывает. В дом она вернулась с чистым пылесосом и очень грязным отцовским галстуком, Агатка же помчалась разыскивать брата, чтобы рассказать ему о предстоящем походе в зоопарк.

На готовые котлеты Кристина и Клепа прибыли почти одновременно. Кристине просто не сиделось на месте, ведь она ничего не знала о результатах их ночной вылазки, а Клепе не терпелось доложить о достигнутых успехах. Пока он таинственно молчал, но скромно-торжествующая мина и две бутылки шампанского в ведёрке со льдом — представьте, почти и не растаял в машине! — говорили сами за себя.

Кристина тоже прибыла не с пустыми руками.

Входя, она подала хозяйке большую тяжёлую сумку.

— Не такие уж мы бессовестные, чтобы изо дня В день объедать Богусю, вот здесь кое-что из закусок, правда, ничего особенного я не в состоянии приготовить, но уж очень старалась. Селёдке, наверное, постоять надо, пусть пропитается маринадом, а солёные палочки из слоёного теста можно сразу есть.

Тесто, конечно, покупное. А ещё шарлотка, подруга рецепт дала.

Но если пани не нравится, я могу все забрать обратно, понимаю, что ни в какое сравнение не идёт моя стряпня… И ещё мне попалась отличная вырезка, я купила, но готовить не решилась, только мясо испорчу…

Молча выслушала пани Богуслава эту сбивчивую, покорную речь, терзаемая противоречивыми чувствами. С одной стороны, гости и впрямь уже поперёк горла встали. Она привыкла к одиночеству и совсем не нуждалась в их обществе, да и с готовкой работы прибавилось. С другой — сроду не доводилось выслушивать столько комплиментов, а это льстило её самолюбию. С третьей — всякой снеди горы притаскивали, так что и не очень-то она на них тратилась, скорее наоборот, ещё и экономила. А с четвёртой… чего это они повадились таскаться к ней каждый день? Не иначе, хотят что-то выведать, что-то узнать о её доме, а она терпеть этого не может. С пятой — вечно нарушают её планы, раз и навсегда установленные ею порядки летят кувырком. Неизвестно, чего от них больше — пользы или вреда?

Ладно, надо будет потом, на досуге, все обдумать.

Пока же…

— Посмотрим, что за вырезка…

Эльжбета с большим интересом слушала этот разговор и ломала голову, кто же приготовил шарлотку. И селёдку. Ясно, что не Кристина, она все время пробыла на работе, в издательстве селёдку чистить не будешь.

Меж тем Кристина поспешно разворачивала мясо.

— Ничего особенного, ну да пусть остаётся, — снисходительно оценила покупку пани Богуслава. — Займусь как-нибудь потом, а пока полежит немного, ничего с ней не сделается в холодильнике. О, селёдка и в масле, и в уксусе…

— И ещё рольмопсы, — робко прибавила Кристина.

— Уж им-то непременно надо постоять. Что ж, если Крыся и впредь так будет стараться, может, когда и выйдет толк. А палочки солёные и шарлотку сразу пустим в ход. И что это Зыгмусь такой довольный? Прямо так и светится. Может, в лотерею выиграл?

Шурин и в самом деле извёлся от нетерпения, не имея возможности сообщить свою новость, ибо хозяйкой всецело завладела Кристина. Шурин сначала делал ей знаки, а когда это не помогло, попытался просто оттереть её от драгоценной Богуси, так что последняя наконец заметила необычное состояние гостя.

— Какая там лотерея! — воскликнул он, дождавшись своего часа. — У меня для Богуси найдётся кое-что получше. Ведь пани с пятнадцатого идёт в отпуск, если не ошибаюсь? Значит, будет возможность, а тут такое предложение, такое предложение!

Впрочем, сейчас все по порядку расскажу.

Ну вот, вроде бы такой приятный мужчина, а ничегошеньки не соображает! Зачем же об интересном предложении этой безрукой Крыське знать? Ну уж нет, такого она не допустит. И пани Богуслава приняла меры.

— Не сейчас! — решительно заявила хозяйка. — Не за столом же говорить о делах. Успеете, пан Зигмунт, потом рассказать, а пока помогите накрыть. Ладно, так и быть, поставьте бокалы, очень люблю, когда это делает мужчина. А где же остальные гости?

Тадик с Карпинским в трудовом ажиотаже успели меж тем провернуть чуть ли не всю работу в чулане с перьями. Конечно, работал Тадик, Карпинский был у него на подхвате, но теперь, когда к нему возвратилась память, помощь оказывал осмысленную. И не сразу набросился на Кристину с сенсационным сообщением, хватило ума воздержаться, хотя теперь он точно знал, что эту женщину любит уже не один год и лучше наверняка на всем свете не найдётся. Правда, испугать Кристину могли бы и огненные взгляды, которые бросал на неё Хенрик, но Эльжбета успела шепнуть мачехе два слова, точнее, две фразы: