Безумный магазинчик

– Молчать! Здесь вопросы задаю я! – рявкнула женщина.

– Кто это? – шепотом спросил у Глеба Денис. – Бандитка или мент?

– Легавая, – пояснил Бычков. – Только со сдвигом по фазе. Говорят, у нее крыша поехала на почве сексуального воздержания.

– Я же сказала – молчать, – гаркнула Марина.

– Молчу, молчу, – усмехнулся продавец.

– Мне нужен Богдан Пасюк, – проинформировала собравшихся Червячук.

На лицах бандитов появились похабные ухмылочки. Новость о том, что старшая оперуполномоченная с Петровки по уши втрескалась в Богдана Пасюка и, как ненормальная, гоняется за ним по всей Москве, уже достигла ушей Психоза и мгновенно распространилась среди членов московских мафиозных группировок.

Эту историю, стремительно обрастающую новыми пикантными подробностями, братки с наслаждением поверяли друг другу по телефону, на все лады пересказывали на бандитских малинах, в барах и ресторанах.

Моджахед прекрасно понимал, что стрелять Марина не станет, не настолько же она свихнулась в конце концов. На пушку решила их взять – вдруг что получится. Хотя, с другой стороны, кто ее знает. От влюбленной бабы, особенно с внешностью майора Червячук всего можно ожидать. В любом случае, он и его люди затеять перестрелку не смогли бы, даже если бы захотели, по той простой причине, что ни у кого из банды не было при себе огнестрельного оружия. В последнее время в связи с угрозой чеченского терроризма на дорогах то и дело проводились милицейские проверки, и люди Моджахеда брали с собой оружие лишь отправляясь на дело или в случае крайней необходимости.

«Да нет, не станет она стрелять, – мысленно успокоил себя Моджахед. – Похоже, нам предстоит то еще развлечение. Повеселю вечером Психоза».

Денис с любопытством наблюдал за странным противостоянием.

– Повторяю: мне нужен Богдан Пасюк, – угрожающе повторила Марина Александровна.

Ответом ей было гробовое молчание.

– Но ведь вы сами только что велели нам молчать, – вежливо напомнил Зыков. – Как же они могут ответить?

Глеб Бычков сдавленно хихикнул.

– Так, – процедила сквозь зубы Червячук. – Значит, вы полагаете, что я не нажму на курок. Ошибаетесь. Возможно, я и не стану стрелять на поражение, но жить с простреленными коленками тоже не слишком приятно. И, поверьте, даже если я всех вас сейчас продырявлю, ничего мне за это не будет. Менты своих и не от такого дерьма отмазывали. Итак, считаю до трех. Если я не получу ответа на свой вопрос, то начну с Моджахеда.

Глаза бандита недобро блеснули. Так нагло угрожать ему, да еще перед его людьми? Эта баба зашла слишком далеко.

Быстрым движением бывший опер с Петровки юркнул за спину Дениса, обхватив его горло сгибом локтя.

– Мои люди понятия не имеют, где находится Пасюк, – в голосе Моджахеда звучала с трудом сдерживаемая ярость, – а я если что-то и знаю, то в любом случае ничего не скажу. Давай, стреляй, только имей в виду, что парень, которого ты продырявишь вместе со мной – журналист, подрабатывающий в магазине лоточником. К нам он никакого отношения не имеет. Так сказать, невинная овечка. Гражданское лицо. А теперь или жми на курок или катись отсюда подобру-поздорову, не нарываясь на неприятности. Даже если менты тебя и отмажут, поверь, уж мы о тебе не забудем.

– Я ни при чем. Я и в самом деле лоточник, – испуганно подтвердил Денис. – Не стреляйте в меня, пожалуйста.

– Что здесь происходит?

Червячук резко обернулась.

За ее спиной, недоуменно нахмурив брови, Колюня вытягивал из кобуры пистолет.

– В первый раз милиция появляется кстати, – усмехнулся Моджахед. – Может, образумишь свою коллегу? Мы мирно сидели в баре, пили пиво, никого не трогали, а тут врывается эта сумасшедшая баба, угрожает нас всех перестрелять, а мы, отметь, совершенно безоружные.

– В чем дело? – нетерпеливо повторил Чупрун.

– Она ищет Богдана Пасюка, – объяснил Бычков.

Сняв руки с затылка, бандиты громко и глумливо расхохотались.

– Ты что, совсем спятила? – крутя пальцем у виска, прошипел разъяренный Колюня. – Это ж надо – до такого дойти! Да найди ты себе нормального мужика, если тебе так приспичило, и оставь наконец Пасюка в покое!

Щеки Марины полыхнули красными пятнами. Несколько секунд она пристально смотрела на Чупруна, словно пытаясь принять какое-то важное решение. Лицо майора Червячук отражало сложную гамму чувств. Это была причудливая смесь отчаянной решимости, ярости, стыда и отвращения к себе самой.

На мгновение Колюне показалось, что Марина сейчас или пристрелит его, или истерически разрыдается. Червячук не сделала ни того, ни другого.

Оттолкнув Чупруна в сторону, она выскочила за дверь и обогнув бар, побежала к Дачному проспекту. Один из бандитов, увлекающийся фотографией, выхватив из кармана миниатюрную камеру, успел через оконное стекло сделать несколько снимков, запечатлев для потомства искаженное яростью и отчаянием лицо Нержавеющей Мани.

– Знаете, чем собака лучше женщины? – спросил Сергей Ясин.

Лада Воронец без особого интереса вопросительно посмотрела на него.

– Тем, что у собаки десять сисек, – хохотнул Максим Лизоженов.

– И еще тем, что родители собаки никогда не приходят тебя навестить, – сообщил Сергей.

– И тем, что собака находит тебя забавным, если ты в стельку пьян, – добавил Максим. – Тем, что ей нравится, когда приходят твои друзья, и когда ты оставляешь кучу вещей на полу.

– Тем, что собака не ходит по магазинам, не плачет, не скандалит, не интересуется твоими любовными похождениями и прекрасно понимает, что ты ее хозяин, – сказал Ясин.

– Когда собака состарится и начнет на тебя огрызаться, ее можно усыпить, – усмехнулся Лизоженов. – И еще собаку законно держать дома привязанной.

– Собака не станет возражать, если ты отдашь кому-нибудь ее щенка. И еще чем позже ты приходишь домой, тем больше радуется собака.

– Гав, – решил внести свой вклад в разговор Адам фон Штрассен.

– Хорошая собачка. Умная собачка. Суперексуальная собачка, – настраиваясь на роль порнозвезды, польстила Адаму Сусанна Потебенько.

– А чем, интересно, женщина лучше собаки? – язвительно поинтересовалась Лада.

– Вероятно, тем, что в обществе принято иметь половые отношения с женщиной, а не с собакой, – пожал плечами Максим.

Певица презрительно фыркнула.

– Когда же мы наконец начнем? – с раздражением спросила она.

– Сейчас должна подойти дрессировщица, – ответил Лизоженов. – Она объяснит, как подготовить Адама.

– А знаете, чем женщины и собаки похожи? – пытаясь разрядить напряжение, встрял Сергей.

– Тем, что могут лаять часами и кусаются без всякой видимой причины? – предположила Сусанна.

– И те, и другие глупо выглядят в шляпках, – сказал Ясин. – И еще, и те, и другие никогда не поймут футбол.

В прихожей громко, со скрипучим дребезжанием зазвучала мелодия «Интернационала».

Воронец вздрогнула.

– Что это еще за чертовщина? – поинтересовалась она.

– Дверной звонок. Он у меня с юмором, – направляясь к входной двери, пояснил Сергей.

– Скорее с бзиком, – проворчала Лада.

– Наверняка это дрессировщица, – с облегчением произнес Максим.

– Здравствуйте, – входя в гостиную, поприветствовала собравшихся Катя. – Извините, что немного задержалась. У меня был урок.

Адам фон Штрассен, радостно виляя хвостом, подбежал к ней.

– Привет, Адам.

Серова ласково потрепала мастино по загривку.

– Значит, так, – деловито начал Максим. – Над окончательным вариантом сценария в данный момент трудится один маститый драматург, проигравшийся в пух и прах в казино Психоза. Эскизы костюмов разрабатывает модельное агентство «Зайкин, Юндяшкин и Ко».

– Зайкин и Юндяшкин что, тоже проигрались в казино Психоза? – поинтересовалась Воронец.

– Нет, но у Психоза есть видеозапись, на которой Зайкин и Юндяшкин развлекаются игрой в строгую мать-настоятельницу с большой кожаной плеткой и похотливого монаха-эксгибициониста.