Сан-Антонио в Шотландии

Мы, Берюрье и я, сидим в засаде в кустах парка, тогда как трио, состоящее из Конси, Мак-Орниша и Хаггравента, поднимается по ступенькам крыльца.

Когда они вошли внутрь, я делаю Толстяку знак следовать за мной. Шагая, Берю производит шум мочащейся коровы, потому что с его одежды стекло не все виски.

Мы входим в холл и приближаемся к двери салона. Я слышу всхлипывания.

– О, Филип, – рыдает красотка, – почему вы не сдержались? Я одна во всем виновата! Если бы я не проявила слабость к этому проклятому французу!..

– Вы действительно виноваты, Синтия, – добавляет старуха лжеМак-Геррел. – После такого скандала вам остается только уйти в монастырь... Пауза. Ахи-охи, вздохи, всхлипы...

– Вот старая сволочь! – шепчет мне на ухо Берю. Я приказываю ему заткнуться. За дверью Синтия, шмыгая носом, спрашивает:

– Как вы это сделали, Фил?

По молчанию сэра Конси я понимаю, что его нервы на пределе и, если я сейчас не вмешаюсь, он на самом деле кого-нибудь убьет.

Тогда я вхожу в салон. Увидев меня, Синтия становится зеленой, а руки тети Дафны начинают трястись явно не от ее преклонного возраста.

– Как видите, сердце мое, очень неплохо...

– Но, но... – блеет потрясенная красавица.

Настает черед Берюрье войти. Смятение дам достигает наивысшей точки. Войдя в салон, Берю чихает, вытирает повисшую на носу соплю и заявляет:

– Что скажете, суки?

– Употребление слова женского рода во множественном числе кажется мне в данном случае необоснованным, – поправляю я.

Сказав это, я подхожу к креслу на колесиках тети Дафны, хватаю его за спинку и толкаю. Калека падает на пол в громком шорохе юбок.

– Однако, комиссар! – аристократически отчитывает меня сэр Констенс Хаггравент.

Вместо того чтобы извиниться перед старушкой, я поднимаю ее за шкирку. Странное дело, она вдруг держится на своих двоих.

– Вот видишь, Стив, – усмехаюсь я, – я сэкономил твои денежки. Со мной тебе не придется отправляться в паломничество в Лурд!

Лжестаруха выхватывает из-за пазухи парабеллум.

Я ожидал фортеля в этом стиле, потому и не даю ему времени направить пушку на меня.

Удар, захват, залом руки. Пистолет летит через салон, потом за ним в том же направлении следует парик. Наконец разорванная блузка открывает атлетический торс в майке.

– Представляю вам Стива Марроу, джентльмены, – объявляю я.

Представив, я сбиваю его лучшим апперкотом в моей жизни, потом срываю остатки блузки и при помощи виски «Мак-Геррел» смываю грим. Перед нами предстает парень лет тридцати.

– Перед вами убийца Дафны Мак-Геррел и одного господина, который, если мои умозаключения верны, работал на американское Управление по борьбе с наркотиками. Правда, Синтия?

Она валится а широкое кресло. Ее ноздри сжимаются, глаза закатываются. Однако она соглашается.

– Тот парень был мой коллега. Мы оба занимались этим делом, разматывая ниточку с двух сторон: он с начала, а я с конца... Мы встретились слишком поздно. Его убил Марроу, не так ли?

Она взмахивает ресницами в знак согласия.

– Гениальная выдумка с могилой в баке. А маленький наезд в тупике у завода тоже Марроу?

Новое согласие. Я подхожу ближе и смотрю на нее.

– В Ницце Стив и вы, Синтия, задумали безумное предприятие. Настолько безумное, что оно продержалось два года. Это – рекорд!

– Объясните, – умоляет сэр Конси. Я смотрю на Берю, который снова уложил Марроу ударом по зубам, потому что актер пытался подняться.

– Объяснения будут быстрыми, Фил. Настоящая Дафна была жуткой мегерой, много лет издевавшейся над своей племянницей. Надеюсь, из-за этого жюри присяжных проявит к Синтии некоторую снисходительность. Малышка задыхалась под властью своей тетки. Ей надо было найти себе отдушину, и она стала ходить в более или менее сомнительные бары. Чтобы проделывать ночные вылазки, она начала давать старухе снотворное. Однажды ночью она познакомилась с этим проходимцем...

– С этим, что ли? – спрашивает Гигант Мысли, отвешивая Марроу удар ботинком по морде.

– С ним самым. Бывший актер-неудачник, связавшийся с торговцами наркотиками, стал любовником Синтии. Для нее, одинокой несчастной девушки, он стал спасителем. Она превратилась в его вещь. Однажды в голову Стиву пришла потрясающая идея: убить старуху и занять ее место в доме. Это было менее безумно, чем кажется на первый взгляд. Дафна жила в Ницце одна, ни с кем не общалась, порвала все связи с немногочисленными родственниками. Отличная добыча! Они убили старуху (при каких обстоятельствах, мы скоро выясним) и начали сказочную жизнь... У них были деньги, свобода, они любили друг друга. Но через некоторое время произошла катастрофа: погиб МакГеррел, возглавлявший завод по производству виски и распоряжавшийся семейным состоянием. Что делать?

Полагаю, Стив сохранил добрые отношения с наркодельцами и они на него немного надавили. Играя роль с дьявольской дерзостью и большим талантом, по-прежнему при помощи Синтии, он приехал в Стингинес. Завод сам по себе уже ничего не стоил и, по общему мнению, был в упадке. Они сделали его перевалочным пунктом в контрабанде наркотиков...

Я похлопываю Синтию по плечу:

– Вы ведь сразу поняли, что я полицейский?

– Мы думали, вы расследуете исчезновение американского сыщика.

– Поэтому вы действовали осторожно, ограничившись плотным наблюдением за мной. В ту ночь, когда я обыскивал завод, Марроу следил за мной, не так ли?

– Да.

– Он угнал со стройки Конси их машину, чтобы в худшем случае навести подозрения на Филипа?

– Да.

– Вас защищала безупречная репутация. Пока фальшивую Дафну считали настоящей, вам нечего было бояться. Еще бы: старая больная леди, благочестивая, благородного происхождения и такая мужественная – Я перехожу к другой теме: – Где был убит американский полицейский?

– В парке. Он подсматривал в окно кабинета. Мы заметили его случайно и подстроили ловушку. Я заняла место тети в кресле, стоявшем к нему спиной, а тем временем Стив...

– Потом вы отвезли тело на завод?

– Да.

– И когда волокли его по двору; у него выпал револьвер.