Рагу из любимого дядюшки

— А вот те хрен! — Киллер выбросил руку с ножом, но хитрый янки, видимо, ожидал чего-то подобного и отскочил неожиданно ловко для своей крупной, неуклюжей фигуры и бросился в сторону, выкрикивая:

— Это нэлзя! Это нэлзя! Меня нэлзя убивайт, я есть заказтшик! Я дать вам плохая рекомендэйшн!

— Хрен ты что-нибудь дашь, — прохрипел киллер, догоняя подлого американца, — когда я тебе кишки выпущу! Ты своими рекомендациями подавишься! Ты, сволочь буржуазная, в этом подвале сгниешь и можешь тут крысам давать свои гребаные рекомендации!

Американец повернул лицо к своему преследователю. В его глазах горели ужас и недоумение: он не понимал, как можно так непростительно нарушать самые основные законы бизнеса!

Киллер теснил его к грязной кирпичной стене, размахивая узким, отлично заточенным ножом. Американец водил по сторонам безумными глазами, пытаясь найти путь к отступлению, лазейку… Но все было безнадежно, убийца загнал его в тупик, как охотник — затравленное животное…

Убийца поднял руку с ножом, приготовившись к последнему, решающему удару…

И в это мгновение ему под ноги бросилось что-то черное, какой-то косматый зверь с ярко горящими зелеными глазами…

Киллер споткнулся, потерял равновесие и рухнул на пол.

Все его тело пронзила холодная молния боли. Он дернулся, попытался встать и вдруг увидел перед глазами расплывающуюся на грязном цементном полу темно-красную лужу.

«Кровь, — лениво отметил он, — откуда здесь кровь?»

В боку пульсировала постепенно стихающая боль.

«Что это со мной? — постепенно успокаиваясь, думал он. — Кажется, я засыпаю… а что за зверь бросился мне под ноги? Ах да, это ведь был кот девчонки… кот объекта… моего последнего объекта…»

Глаза видели все хуже и хуже, темнота в подвале сгущалась, и киллера все больше клонило в сон. В конце концов, он был уже очень немолодым человеком, и ему давно пора было отдохнуть… отдохнуть… отдохнуть.

Американец изумленно следил за тем, как этот страшный человек, неожиданно упав и наткнувшись на собственный нож, несколько раздернулся и окончательно затих, уставившись в грязную кирпичную стену широко открытыми мертвыми глазами. На полу растекалась кровавая лужа, и американец вынужден был отступить в сторону, чтобы не испачкать в крови ботинки.

Он подумал, что происшедшее совершенно закономерно: этот человек хотел нарушить священные законы бизнеса, но Провидение этого не допустило. Он как заказчик имел полное право расторгнуть контракт, как только его условия перестали соответствовать интересам заказчика.

Американец спрятал в карман бумажник с неистраченной неустойкой, брезгливо переступил через нечестного русского и направился к заднему выходу из подвала.

Багратион так долго не появлялся, что я уже начала беспокоиться. На улице март, Багратион у меня кот завидный, поэтому вполне возможно, что какая-нибудь уличная киса положила на него глаз. И она ему тоже понравилась, так что теперь влюбленные очень хорошо проводят где-нибудь время. А мне что прикажете делать? Где мне искать этого бродягу? И вот, когда у меня уже лопнуло терпение, кот появился из подвала, но в каком виде… Глаза его горели темно-зеленым огнем, шерсть на спине и на загривке стояла дыбом, хвост распушился примерно в три раза больше обычного и напоминал поток густого дыма, который временами шел из трубы фабрики «Красный треугольник», где задолго до моего рождения делали резиновые галоши. Глядя на кота, я поняла смысл выражения «хвост трубой».

Дома на звук хлопнувшей двери выскочила Маргарита и подобострастно сообщила, что мне несколько раз звонил женский голос, который наконец попросил перезвонить Лене.

«Что еще у них стряслось? — недовольно подумала я. — Вроде бы Ленка у мамы, все в порядке…»

Ленка взяла трубку сама. Узнав, что это я, она долго копошилась, закрывала дверь, потом заговорила вполголоса:

— Слушай, меня достала свекровь! Звонит каждые десять минут, рыдает в трубку, требует сказать, куда я дела ее мальчика!

— Ах, она так ставит вопрос… — пробормотала я, — оригинальная трактовка…

— Никитушка не звонит ей уже четыре дня, она в панике и считает, что он пропал, с ним случилось несчастье.

— Что ж, она недалека от истины, — заметила я.

— А что мне ей сказать? — кипятилась Ленка. — Ты пойми, она уже и мою мать с ума свела!

— Пошли ее подальше открытым текстом, сказать подробно, куда? — предложила я.

— Не могу, — грустно ответила Ленка, — смелости не хватает. Не могу открыто хамить немолодому человеку, хоть свекровь и зараза, каких мало.

— Ты хочешь, чтобы я ей нахамила? — Я вспомнила раздраженный женский голос, который кричал мне в свое время, чтобы я оставила ее Никиту в покое и не смела звонить к ним в дом. — Я, конечно, могу, но как представиться? Сказать, что звоню по твоему поручению? Она не поверит…

— Не валяй дурака! — рассердилась Ленка. — Я звоню посоветоваться, что делать. Я сказала свекрови, что мы разводимся…

— Ну, верно, она не очень расстроилась… — подзадорила я Ленку.

— Представь себе, сначала она расстроилась! Оказалось, что она меня любит!

— И ты в это веришь? — Я была настроена очень скептически.

— Ну… все же я перетаскала ей тонны продуктов, пока она болела! — неуверенно сказала Ленка. — Возможно, ей присуще чувство благодарности…

— Я тебя умоляю!

— Точно, — Ленка не могла не согласиться, — я ей не поверила, и правильно сделала, потому что теперь она прямо обвиняет меня в том, что я извела ее сына. Грозится в милицию пойти!

— С нее станется… — протянула я.

— А что я им скажу? — надрывалась подруга. — Про похищение, про наркотики и так далее? Еще на меня все повесят!

Я подумала, что при таком раскладе как бы на нас и все трупы, найденные в ангаре торгового дома «Британия», не повесили, а заодно и организацию теракта на мюзикле «Норд-ост», но решила не распространяться о таком щекотливом вопросе по телефону.

— Может, она поорет, выпустит пар и затихнет? — осторожно поинтересовалась я.

— Исключено, — твердо ответила Ленка, — да ты сама представь, как это со стороны выглядит. У меня муж пропал, а мне и горя мало? Значит, это я его куда-то дела!

— Ты права, с этим нужно что-то делать, — сказала я, — ладно, я подумаю, потом тебе перезвоню.

— Соображай быстрее! — жалобно сказала Ленка. — У меня мама уже второй пузырек валерьянки приканчивает!

— Думать тут нечего, — сказала я, повесив трубку. Не считайте, что я рехнулась и разговариваю сама с собой. Нет, в данном случае я обращалась к Багратиону, который сидел на диване и, надо полагать, слышал наш с Ленкой разговор.

— Думать тут нечего, — повторила я, — нужно звонить Олегу.

Раньше я не хотела этого делать, потому что сама еще не разобралась в своих проблемах. Но теперь проблемы были Ленкины. Олег, надо думать, в курсе того, куда делся ее муж.

Однако вспомнит ли он меня? Ведь прошло несколько дней, он обещал позвонить и не позвонил. Тут я вспомнила, что дала ему телефон той самой коммуналки на Кирочной. Но ведь Олег связан со спецслужбами, так что может без труда выяснить мой домашний…

И тут же раздался телефонный звонок. Я взяла трубку, и кто, вы думаете, спрашивал меня? Конечно, Олег! На ловца, как говорится, и зверь бежит.

— Ты меня нарочно обманула, — начал он, — ты дала телефон, а сама из той квартиры съехала. И подруга тоже. Но не думай, что от меня можно так просто избавиться.

— Да я и не думаю, — мирно ответила я, — вот как раз собиралась тебе звонить…

Разумеется, он не поверил, но мне было все равно. Я наскоро объяснила Олегу суть Ленкиной проблемы — свекровь совсем съехала с катушек от беспокойства за сына и собирается идти в милицию.

— Я наведу справки и позвоню. — Как мне показалось, его голос звучал разочарованно: может, он ждал, что я признаюсь ему в любви?

— Нет уж, — решительно сказала я, — ты должен сообщить ей все лично, а то мне Ленка не поверит. Уж будь так любезен, выкрои время, и побыстрее, а то они там с матерью валерьянкой обопьются, а у свекрови совсем крыша съедет.