Небесная милиция

Он увидел двух человек в синих форменных куртках. Одного из них, здорового толстогубого армянина, он тут же вспомнил. Это был Рубен, человек Васконяна, специалист по особым поручениям. Второй был тот самый охранник, которому он дал двести рублей.

Рубен подошел вплотную и наклонился так, что его желтоватые злые глаза оказались прямо напротив глаз Заморокина.

— Узнал меня? — спросил Рубен.

Заморокин кивнул.

— Иннокентий просил передать тебе привет… и вот это, — Рубен поднес к лицу Заморокина яркую картонную пачку с изображением кошачьей морды. — Знаешь, что это?

Заморокин, ничего не понимая, посмотрел на пачку.

— Это еда для кастрированных котов, — спокойным тоном объяснил Рубен. — То есть для тебя, падла!

Заморокина прошиб холодный пот. Он яростно замычал, требуя, чтобы ему освободили рот.

— Что? — Рубен повернул к нему свое ухо. — Говоришь, что ты не кастрированный? Так это дело поправимое. Это мы прямо сейчас уладим. Давай, Сережа! — кивнул он второму и отступил на шаг.

Сережа с нехорошей ухмылкой на лице подошел к Заморокину и взялся за брючный ремень.

Заморокин замычал и принялся извиваться, как уж. Колонна зашаталась.

— Стой спокойно! — Сережа наотмашь ударил его в ухо.

Боль только придала придала Заморокину сил. Он побагровел и раздулся от напряжения. Но веревки оказались прочными. С ужасом, который ему еще никогда не приходилось испытывать, Заморокин почувствовал, как брюки его сползли до колен.

Рубен медленно натянул на руки резиновые хирургические перчатки.

— Это быстро! — сказал он, разминая пальцы. — Чик — и готово.

В руках у Рубена блеснул скальпель.

— Ну-ка, Сережа, отойди.

Охранник с готовностью посторонился. Заморокин продолжал мычать с нечеловеческой неистовостью. Казалось, что он собрался взорваться от внутреннего напряжения, только чтобы не испытывать позорной экзекуции.

— Ты думал, ты самый крутой, да? — сказал Рубен, приближаясь. — Думал, что тебе все можно?

Он аккуратно снял с лацкана пиджака Заморокина седой волосок, посмотрел его на свет и молниеносным движением скальпеля перерезал волосок пополам.

— Видал? — сказал Рубен, наглядно продемонстрировав возможности инструмента. — Все, дружочек. Погулял — и хватит. С Иннокентием такие номера не проходят. Посмотрим какой герой ты будешь без…

Рубен сделал паузу, должно быть, подбирая подходящее слово, но продолжить фразу так и не успел, из дальнего угла комнатки, где находилась высокая металлическая вешалка с ворохом ярких костюмов для шоу, раздался легкий свист.

Рубен и Сережа разом оглянулись. Из-за вешалки вышел высокий рыжий парень с пистолетом в руках. Заморокин узнал в парне Колю-Студента.

— Руки! — спокойно и отчетливо произнес Коля.

Бандиты замерли.

— А ты еще кто такой? — удивленно произнес Рубен.

— Можешь называть меня Багси, — сказал Коля.

— Какой еще Багси? — еще больше удивился Рубен.

— Багси Сигел, — Коля взвел курок. — Руки подними!

Рубен обменялся взглядами со своим напарником, и оба нехотя подняли руки.

— Брось это! — Коля указал на скальпель в руках у Рубена.

Скальпель со звоном упал на пол.

— Лицом к стене! — скомандовал Коля.

Бандиты повернулись к стене. Коля осторожно приблизился к Рубену и приставил пистолет к его затылку. Затем свободной рукой ощупал форменную куртку, извлек из-за пояса пистолет и сунул его себе за пояс. То же самое он проделал со вторым. У Сергея оружия при себе не оказалось.

— На колени! — приказал Коля.

— Слушай, что тебе нужно, а? Может, ты дверью ошибся? — Рубен попытался повернуть голову.

Коля снова приставил к его затылку ствол.

— Сказал на колени!

Рубен, бормоча под нос армянские ругательства, опустился на колени. За ним последовал Сергей.

Коля отступил на два шага назад и встал посередине комнаты. Левой рукой он достал из-за пояса пистолет Рубена и направил его бандитов. Свой пистолет он повернул в сторону Заморокина, который стоял, привязанный к колонне, со спущенными по колено штанами.

— Где Дудкин? — спросил Коля, переводя взгляд с щегольских, с плейбойскими зайчиками, трусов Заморокина на его обмотанное скотчем лицо.

Заморокин замычал и замотал головой. Коля сообразил, что с залепленным ртом тот говорить не сможет. Коля сунул за пояс свой пистолет, подобрал с пола брошенный скальпель и сделал надрез там, где у Заморокина должны были находиться губы.

Заморокин со стоном и хрипом задышал ртом.

— Уф! — сказал он, когда дыхание восстановилось. — А ну, Студент, развяжи меня!

— Багси, — поправил его Коля и снова достал из-за пояса пистолет.

— Что? — не понял Заморокин.

— Я сказал, что меня зовут Багси.

— Черт с тобой! Багси! — воскликнул Заморокин. — Развяжи меня!

Коля не тронулся с места.

— Где Дудкин? — повторил он вопрос.

— Какой еще, к чертям собачим, Дудкин?! — взорвался Заморокин. — Не знаю я никакого Дудкина!

— Дудкин — это тот, кого ты считал курьером Бека, — спокойно пояснил Коля.

— Ах, этот! — вспомнил Заморокин. — Так он же у вас!

— Что? — удивился Коля. — Ты не путай! Дудкин остался у вас.

— Ну, правильно, у нас! А потом он исчез! А вместе с ним два моих лучших человека! Исчезли без всяких следов! Я думал, это вы подсуетились!

Коля нахмурился.

— Ты врешь, — сказал он после некоторого раздумья.

— Клянусь! — выкрикнул Заморокин. — Матерью клянусь, он исчез! Не знаю я, где он! Слушай, Студент… Тьфу ты! Как там тебя…

— Багси.

— Багси! Какое там врешь! Мне только что хотели отрезать… Ты сам видел! Какое там врешь! Развяжи меня, я тебе все отдам! Все, что у меня есть! Только развяжи!

— Ты его убил! — догадался Коля. — Убил Дудкина, а теперь говоришь, что исчез. Знаю я, как у тебя люди исчезают.

— Не убивал! — воскликнул Заморокин. — Матерью клянусь! Чем угодно! Этим клянусь! — Заморокин в порыве отчаянья кивнул вниз, на свои плейбойские трусы. — Не знаю я, где этот твой чертов Дудкин! Чтоб его разорвало!

Коля был в замешательстве.

Рубен с интересом слушавший разговор, стоя на коленях, повернул голову в полоборота и сказал Коле:

— Слышь, друг! Не знает он, где твой кореш. Правда, не знает. У меня на такие вещи глаз наметанный. Давай разойдемся по-хорошему. Ты все что надо спросил, дай теперь нам работу закончить.

— Заткнись! — одернул его Коля.

Но Рубен не унимался.

— Слышь, если убивать его будешь, дай сначала нам дело сделать, потом убивай сколько хочешь. Как друга тебя прошу, Багси-джан!

— Сказал заткнись! — огрызнулся Коля.

Рубен с тяжелым вздохом отвернулся к стене.

— Слушай, Багси, — подал голос Заморокин. — Ну сам рассуди, зачем мне его убивать? Какой смысл? Мы с вами обо всем тогда договорились. Его отвезли в… гостиницу, поили, кормили, ни в чем ему не отказывали. А потом он просто исчез! Как испарился. И спросить не у кого! Два человека, которые его караулили тоже исчезли. Зачем мне его убивать?

— Ты тоже заткнись! — приказал Заморокину Коля.

Он стоял посреди комнатки с двумя пистолетами в руках и думал, что ему делать дальше.

Рубен слегка повернул голову в сторону Сергея.

«По счету три» — беззвучно прошептали его губы.

После того, как Заморокин ушел за кулисы, Болек и Лелек продолжили живо обсуждать конкурсанток. Разговор их напоминал спор игроков на ипподроме перед тем, как сделать ставки. При этом названия «ипостасей» напоминали диковинные клички лошадей: номер «шестой» — Свобода, номер «одиннадцатый» — Радость, номер «четырнадцатый» — Раскрепощенность. Номер «пятый» была слишком тощей и постоянно спотыкалась, у такой на дистанции не было шансов, зато номер «тринадцатый» была хороша во всех отношениях, это сразу чувствовалось по тому, как она не могла устоять на месте и постоянно перебирала ногами, словно рвалась в бой. Волк в разговоре не участвовал, какое-то время он молча разглядывал сцену, словно не замечая, что на ней уже никого нет. Потом молча встал из-за стола и направился в сторону туалета.