Соль

Она ела рис с сушеными креветками, соусом чили и какой-то зеленой травой… и думала о Торке. Мысли были нерадостные. Хотя бы потому, что, заплатив выкуп, муж поймает ее на крючок, купит пожизненную сексуальную благодарность. Благосклонность, которую она больше не хотела выказывать.

Их брак был выкован в реабилитационном центре; они выздоравливали вдвоем, создали «группу поддержки» друг для друга. Но теперь она полностью излечилась, ведь так? Не нуждалась больше ни в кокаине, ни в статусе Звездной Жены. Это был пройденный этап. Теперь ей хотелось заняться собой. И ни в коем случае не хотелось заниматься Торком. Торк как ребенок. Сорокапятилетний младенец в черной коже и татуировках, инфантильный ребенок с детскими нуждами и желаниями. Когда ему хотелось секса, он канючил, точно выпрашивая конфету, вечно ныл и заставлял ее чувствовать себя виноватой, пока она наконец не сдавалась и не ложилась под него. Шейлу передернуло при мысли о том, какую благодарность Торк потребует за ее спасение. Никакой признательности она не чувствовала. С ней хорошо обращались, не обижали. Даже больше того, за последние дни она узнала о себе намного больше, чем за двенадцать лет общения с психотерапевтами.

А может, сбежать? Пусть Сомпорн сходит с ума, отправит подручных прочесывать джунгли. Тогда-то он о ней вспомнит! С исчезновением заложницы он потеряет все шансы получить солидный выкуп. Сразу пожалеет о своей учтивости, о том, как пренебрег ею!.. Но чем больше она думала, тем лучше понимала, что ничего не получится. Как можно бежать? У нее даже плана нет! Где она находится, в какую сторону идти? Да и кожа стала удивительно красивой после стольких дней массажа с кокосовым маслом… И теперь брести по болотам, потеть на жаре? Не говоря уже о тучах насекомых…

Шейла вдруг поняла, что планировала побег не ради освобождения; она хотела бежать ради удовольствия быть пойманной. Рассчитывала, что ее заметят, устроят погоню, схватят и свяжут. Быть может, Сомпорн даже отшлепает ее за попытку сбежать. Шейла ощутила всплеск адреналина, дрожь сексуального возбуждения… И невольно улыбнулась.

Неужели я стала такой развратной?

Торк уложил чемодан в надувную лодку и стал закатывать штаны. Шлепанцы и так промокнут, а штаны пусть лучше останутся сухие. Все равно ничего приятного в поездке не будет. Завернув штанины выше колен (ноги у него были бледно-розовые, как сырая курица), Торк столкнул лодку в воду.

— Помочь?

— Сам.

Мэрибет протянула ему бумажный пакет из отеля.

— Тут бутылка воды и бутерброд.

Торк был растроган, он взял пакет, но совсем не знал, что сказать.

— Спасибо.

Он даже не подумал, что нужно захватить еды и воды. Что же еще он забыл?

Мэрибет улыбнулась.

— И пиво. Ну так, знаешь, на всякий случай.

Торк улыбнулся в ответ.

— Ты обо всем позаботилась!

Мэрибет кивнула.

Торк растерянно моргал, не решаясь действовать.

— Ну…

Он посмотрел на бескрайний океан, перевел взгляд на экран навигатора. Мэрибет, не выдержав, бросилась к воде и обняла музыканта.

— Осторожней там, Торки. — И долго не размыкала рук.

Бен наблюдал. Торк и Мэрибет, кажется, целых десять минут обнимались в воде. Ну сколько можно? Он ведь женат! А впрочем, рок-звезды все такие: тут жена, там любовница, а еще всякие фанатки, поклонницы…

Честно говоря, его это раздражало: трахать столько женщин… ну, как-то непатриотично. Америка покоится на общих ценностях: семья, свобода, справедливость и всякое такое — то, что по-настоящему важно. А если семейные ценности не дороги Торку Генри, получается, что он — не настоящий американец. А если не американец, то, возможно, враг Америки? Кажется, президент что-то такое говорил.

«Либо вы за свободу и американские ценности, либо на стороне террористов».

Торк — террорист? Значит, Бен всего лишь выполняет свою работу. Его работа — убивать террористов.

Бен начал нервничать; такое впечатление, что он уже больше часа болтается на волнах, тело затекло. Взятый с собой бутерброд привлек целую стаю чаек. Едва он поднес бутерброд ко рту, налетели нахальные птицы и моментально все расхватали прямо из рук. Чайки пронзительно кричали, пытались усесться Бену на голову, на гидроцикл, прицельно пикировали. Бен испугался, что из-за чаек его заметят с берега, и брызнул на маленьких мародеров струей из газового баллончика. Одна птица упала в воду и несколько минут билась и бешено хлопала крыльями, пока наконец не захлебнулась и камнем не ушла на дно. К несчастью, несколько капель попало Бену в лицо, и теперь глаза дико жгло. А вокруг гидроцикла описывала круги большая акула, приплывшая посмотреть на мертвую чайку.

Торк с силой дернул шнур, как будто заводил газонокосилку; двигатель тут же взревел. Музыкант помахал Мэрибет (та послала ему воздушный поцелуй) и повернул рукоятку дросселя. Малыш-«Зодиак» дернулся и поплыл из залива прямо в океан, повинуясь мигающей точке на экране навигационного устройства.

Бен смотрел в бинокль одним глазом — тем, что не заплыл от брызнувшего баллончика, — следил, как Торк плывет из бухты в океан. Он двинется следом, будет держаться как можно дальше от жертвы, пока не убедится, что вокруг никого нет. А потом нападет!

Бен вытер слезившийся глаз рукавом камуфляжной футболки и завел мотор. Несмотря на ветер и слезы, он был рад, что можно наконец двигаться вперед. Ему хотелось поскорее уплыть от акулы.

У Капитана Сомпорна зазвонил мобильный телефон. С каким-то извращенным удовольствием он загрузил в него композицию «Метал-ассасин», и теперь из кармана чирикала цифровая обработка песни «Последняя капля». Капитан посмотрел на номер и нажал кнопку. Хорошие новости. Торк взял чемодан, сел в лодку один и отплыл от берега. Сомпорн посмотрел на часы, прикидывая, что Торку понадобится часа два, чтобы добраться до назначенной точки.

Сомпорн вошел в дом. Обиженная Шейла лежала на кровати со стаканом виски. Она презрительно сверкнула глазами.

— Ха-ха-ха! Кто это вернулся на место преступления?

Сомпорн поднял с пола бутылку виски, заметив, что она опустела почти на четверть.

— Что ты делаешь?

Шейла выпятила губку, как на знаменитом плакате конца восьмидесятых для «Москино», и обиженно процедила:

— Мне было скучно!

— Прости. Много дел.

— Пытаешься отправить меня домой?

Сомпорн кивнул.

— Ты же не можешь навсегда остаться пленницей.

Шейла подняла глаза.

— Почему? Почему ты не можешь меня оставить?

Сомпорн присел на койку и взял девушку за руку, нежно поглаживая и глядя прямо в глаза.

— Мне бы очень хотелось тебя оставить! Но… ребятам и мне… нам нужны деньги.

— Я могла бы дать вам денег!

Сомпорн покачал головой и встал.

— Твой муж уже едет. — Он сделал несколько шагов в сторону, взял новую пачку сигарет, а повернувшись, обнаружил, что Шейла тихо всхлипывает. — Не плачь. Все, что ни делается, к лучшему.

Шейла вытерла нос.

— Я тебя увижу? Потом?

— В каком смысле?

— Потом, когда ты меня отпустишь? Мы могли бы встретиться. В Бангкоке или еще где-нибудь.

Капитан Сомпорн представил, как пытается назначить свидание своей бывшей заложнице, и в преступном мозге зазвенела сигнализация. Так просто пойти в полицию, устроить ловушку… Он никогда не сможет доверять пленнице. Сомпорн выдохнул колечко дыма, потревожив комаров.

— Может быть.

Шейла вскочила и бросилась к нему с такой горячностью, что Сомпорн удивленно попятился.

— Спасибо! Спасибо!

Она крепко вцепилась в него, и Сомпорн впервые почувствовал, какое податливое и сильное у нее тело — тело супермодели, тренированное в классах пилатеса и йоги. Он взял ее за руки и посмотрел прямо в глаза.

— Но сейчас нужно готовиться к отъезду.

Шейла улыбнулась.