Царь зверей

– Тогда клетку готовьте, – улыбнулся Татаринов.

– Зачем? – не понял министр.

– Для свинки.

Луговой чуть коньяком не поперхнулся. Аж бурундука за ухом трепать перестал.

– Шутите?..

– Это будет подарок на ваш юбилей. От скромного бизнесмена Татаринова. – Гость усилил интонацию на слове «скромный».

– Но она же в Красной книге!

– И что? – Татаринов обвел рукой прекрасную оранжерею. – Ей здесь будет даже лучше, чем в книге Красной. И чем в своей прерии – или где она там водится…

– Но это невозможно! – растерялся Луговой.

Татаринов вскинул волевой, как у маршала Жукова, подбородок:

– Я за свои слова отвечаю!

Луговой смерил подозрительным взглядом этого странного невысокого человека, неуловимо напоминающего матерого, выросшего на городской помойке кота. Что ж, пусть попробует. В конце концов, попытка – не пытка.

– На банкет я вас пригласить не могу, – протянул после паузы Луговой. – Сами понимаете: Леня с Герой будут, Валя с Сашей.

– Ничего, – пожал плечами Татаринов. – Подарок вручу и уеду.

Не больно уж ему и хотелось идти на этот великосветский банкет, где ценится не способность к делу, а блеск брильянтов, и где авторитет меряется не силой, а «положением» и прочими московскими понтами.

Любимов мрачно пыхтел на заднем сиденье, как лемур в ящике или кот в мешке.

Рогов, которого животная тема отныне живо интересовала, оживленно беседовал с Золотаревым:

– А правду говорят, что контрабанда животными очень прибыльна? Типа, миллионы крутятся?

– Миллиарды! – воскликнул «зеленый». – Но для нас не это главное: мы же на рынок не претендуем! Нас волнует, что животные гибнут. Часть при перевозке, остальные в руках наших нуворишей. Для них ведь животное – игрушка, предмет интерьера. Недавно у одного, извините за выражение, «единоросса», гости спьяну попугая мидиями закормили. Тот лапки и откинул. Редкий вид, между прочим.

– В зоопарке еще хуже, – кивнул Рогов. – Я туда сына недавно водил. Лев еле-еле в клетку влазит.

– На диету пусть посадят, – раздался глухой голос Любимова.

– Мы против любой неволи – цирк, зоопарк… Еще с нашими условиями. У нас в зоопарках животные в два раза меньше живут, чем на воле, а в цирке – в три! В три! Их ведь там бьют еще, фокусам учат! Вот вы… – «Зеленый» вдруг всем телом повернулся к Жоре и чуть не вписался во встречный трактор «Кировец». – Вот вы представьте, что вас поймали, отдали в цирк…

– Кто поймал? – возмутился Любимов.

– Да кто угодно! Китайцы, чеченцы… Или эти, марсиане. И учат там на задних лапах ходить, считать…

– Это Жора и так умеет, – поспешил заметить Рогов, пока Любимов не опустил кулак на затылок пламенному экологу. – А к марсианам даже интересно. Как у них там, что… Мы в детстве в марсиан играли!

Жора сзади язвительно крякнул.

– Я же фигурально, вы же понимаете, я же фигурально, – горячился Золотарев. – Стали бы учить вас чему-то несвойственному, и били бы, били. И вы вместо семидесяти пяти лет прожили бы двадцать пять!

– В цирке и пяти бы за глаза! – прикинул Любимов.

– О том и речь! Или вот льва упомянули… Так я про него знаю, про нашего льва! Арсен его имя. Есть такая партия Жизни. У нее лев на эмблеме! И эта партия взяла над Арсеном шефство. Кормит его уже года три: мясо поставляет в рамках благотворительности. Лев, извините за выражение, жрет, расширяется, а клетка-то не расширяется! Да ее, по совести, и расширять-то некуда. Тесно!

– Надо партию Смерти привлечь, – предложил Любимов. – Пусть в соседних клетках зверей уморит, тогда льву можно метражу прибавить.

– Это не выход. – Золотарев, похоже, всерьез воспринял Жорино предложение и даже несколько секунд его обдумывал. – Звери должны жить на свободе, иначе экологический баланс нарушается. В природе же все взаимосвязано. Каждая мошка имеет свое место.

– Мне ваши взгляды близки, – задумчиво протянул Рогов. – Я вот свинью хочу выпустить, а теща против.

– Откуда выпустить? – не понял Золотарев.

– Из квартиры. Она в ванной живет.

– В ванной? – удивился эколог. – Это же нонсенс!

– Не то слово, – вздохнул Василий. – Нонсенс, я бы сказал, в квадрате!

– Так вступайте к нам в партию, мы вам поможем! Свинья в доме чревата…

– Ты лучше за дорогой следи, агитатор-аллигатор, – посоветовал Любимов. – Уже подъезжаем.

Золотарев притормозил у километрового столбика с отметкой «30». Пусто.

– Никаких признаков, – пробормотал «зеленый».

– И, пока ехали, никого не видели, кроме трактора. Не на «Кировце» же они лемура увезли… – почесал в затылке Рогов. – Хотя, в общем…

– Смотри, – наклонился вперед Любимов, – Вон съезд на грунтовку. Наверняка там. Если вообще были…

Вторично Татаринов своей просьбы не повторял. Он редко кого просил дважды, а трижды – никогда. Ясно было, что сановник все помнит. И обдумывает.

Прежде чем отпустить гостя, министр долго хвастался коллекцией рыб. Там были микроскопические, их только через увеличительное стекло видно (из него как раз одна стенка аквариума и была сделана). Были арабские с замысловатыми вензелями по коже – по легенде, это суры из Корана…

Уже на прощание, снизойдя до рукопожатия, Луговой произнес нормальным деловым тоном:

– Попробую вам помочь. Но только после юбилея, когда в Москву, на рабочее место вернусь. Поговорю там кое с кем.

– Спасибо. На вас вся надежда. Все же вы наш. Питерский…

Золотарев осторожно съехал на то, что под снегом было, очевидно, «грунтовкой». На снегу виднелись следы протекторов. – значит, путь выбран правильный!

– Не дай Бог, с ребятами что-то, – нервничал Золотарев. – Я Мотылю не прошу.

– Кто это? – насторожился Любимов.

– Крутикова так зовут. Директора птичьего рынка.

– Кондратьевского?.. – Рогов с неудовольствием вспомнил происхождение своего поросенка.

– Другого, на Васильевском.

– Судимый? – почему-то уточнил Любимов. Будто бы директор птичьего рынка непременно должен быть судимым. Или вообще любого рынка.

Другой давно волнующий вопрос: почему рынок, где торгуют мышками, кошками, рыбками, а из-под полы и медвежатами, называется птичьим, – он оставил на потом.

– Да нет, к сожалению, несудимый, – вздохнул Золотарев. – А кличка еще с советских времен, когда он на вокзалах мотыль и червей рыбакам продавал. Там такая была мафия – у-у-у, не подступишься!.. Зато сейчас уважаемый человек. В городе почти вся контрабанда животными через него идет.

– Чего ж его не посадят?

– Кто? Рынок-то легальный. А то, что там редкими животными из-под полы торгуют, никого не волнует.

– И львами из-под полы?.. – Рогов представил себе льва «под полой». Даже львенка. Картинка не вырисовывалась.

– Львов на заказ везут. И всех таких – лемура того же… У Мотыля связи налажены – и за границей, и на границе…

– В таможню бы сообщили! – буркнул Любимов.

– Всем сообщали, устали ходить. Милиция говорит: «Контрабанда – не наше дело». А в таможне спрашивают: «Они через наш регион везут? Через Северо-Запад?». А мы-то откуда знаем: Север, Юг или Дальний Восток. Это ваше дело выяснить. Мы тогда плюнули и сами…

– С усами, – усмехнулся Жора.

– Ну надо же как-то противодействовать? – продолжал горячиться «зеленый». – Сначала на рынке несколько акций устроили, хотели внимание привлечь. Все без толку. Видимо, покровители у него высокие. Или просто всем до «сиреневой звезды». А уж потом деньги нашли и лемура заказали. Думали все зафиксировать и журналистам отдать. Или в прокура…

Договорить он не успел. Вася Рогов подпрыгнул на сиденье и ткнул пальцем в лобовое стекло:

– Джип впереди!..

Золотарев зачем-то прибавил газу, хотя пора было тормозить.

Джип криво стоял в кювете. Золотарев выскочил первым и бросился к дверце.

– Ничего не трогать! – крикнул Рогов. Дернул ручку носовым платком. В машине было пусто.