Божий одуванчик

Я разлила чай по чашкам и мы лениво погрузились в ночное чаепитие. Над нашими головами мерно покачивался абажур, мотая пятно желтого света по столу, а мы дружно прихлебывали, хрустели баранками и сыто отдувались.

Первой подала голос бабуля:

- Ну, -обратилась она к Сереже таким голосом, что тот сразу как-то заскучал и сник, - и чем же ты собираешься ним помочь?

- Во-первых, -тихо начал тот, - я могу узнать, что Папе известно про вас и замолвить за вас словечко. Во-вторых, я умею обращаться с огнестрельным оружием…

Мы с Катериной в один голос глумливо хмыкнули. Видел бы наш товарищ, как бабуля палит по банкам на даче!

- А… -грустно протянул он, - значит вы и стреляете… Вы уверены, что в эту историю попали случайно? - невзначай поинтересовался он.

- Снова здорово, -расстроилась бабуля, - тебе опять весь наш рассказ изложить?

- Не надо, -ужаснулся Серега. С нашей историей у него были связаны нехорошие воспоминания.

- Ты продолжай, -напомнила ему бабуля, - чем ты там еще хотел нам помочь?

- Я… -Серега зажмурился, как перед прыжком в холодную воду, - Ну… Я - мужик, - скромно выпалил он после недолгого раздумья.

- А… -покивала головой бабуля, - все понятно… Ты - мужик. Давайте-ка укладываться. Завтра предстоит по возможности тихий переезд на дачу к Ларочке. Тебя, - она повернулась к Сереже, - мы берем с собой. Нечего такому психу, как ты, на свободе ходить.

Ночной акробатический этюд в нашем исполнении

Дальше мы постелили постели, привязали Сережу к кровати в комнате для гостей (он стонал и пытался убедить нас в том, что не перестреляет нас во сне), по очереди посетили огромную бабулину ванную и горячо пожелали друг другу спокойной ночи. Сережа не отозвался - то ли уже заснул, то ли игнорировал хорошие манеры своих мучительниц. Мы не особенно настаивали на том, чтобы он подал голос, а разошлись по своим комнатам и попытались отойти ко сну.

Я скользнула в свою постель, плотно закрыла глаза, и пролежала так ровно полчаса. Все это время я старательно засыпала, считала слонов, козочек, гиппопотамов, пистолеты и симпатичных блондинов. Когда я уже подумывала начать считать лысых дедушек, болеющих склерозом, стало понятно, что заснуть мне так и не удастся. Зато у меня был отличный шанс умереть со скуки. Я поняла, что валяться так, словно мусор какой-то, просто глупо, подняла голову и посмотрела на часы. Пол-четвертого. Я снова уронила голову на подушку и полежала в темноте еще минут десять. Сна ни в одном глазу. Я попыталась свить себе гнездо и устроиться в нем поудобнее. Ничего не вышло, вместо сна на меня накатила дремучая тоска по Пашке. Крепко сжимая подушку в своих объятиях, я даже прослезилась, некоторое время шмыгала носом, а потом рывком откинула одеяло и выскочила в коридор. Кругом плыл молодецкий бабулин храп.

Я протопала на темную кухню, и столкнулась у холодильника со злющей Катериной.

- Ты чего не спишь? -поинтересовалась я, закуривая.

- А ты чего? -в свою очередь спросила та.

- Я уснуть не могу, -пожаловалась я, - кручусь в постели, а сна нету и в помине.

- То же самое, -Катерина распахнула окно и мы уселись на широком подоконнике. Повеяло ночной свежестью, в тишине любой звук гулко разносился по всему двору. Где-то далеко залаяла собака. Кругом плыл запах мокрых листьев, до которых здесь, на втором этаже, было рукой подать, и лили на асфальтовые дорожки фонари свой желтый свет… Катерина мечтательно потянулась:

- Сейчас бы мужичка какого хорошенького сюда… -томно протянула она.

- Да вот он, -хмыкнула я, - в соседней комнате лежит. Совершенно безотказный товарищ, потому что связанный… - мы неприлично громко заржали и долго не могли успокоиться.

- Для снятия напряга, -всхлипывала Катерина, - приведем его в нашу скромную компанию. Джентльмен он или не джентльмен? Пусть развлекает перепуганных дам светской беседой, - за этими словами последовал новый взрыв хохота. Мы перегнулись пополам и смеялись до упаду.

- Я сейчас умру… -стонала Катерина, - умру… - медленно проговорила она, поуспокоившись. Слушай, Галка, ты такая спокойная, - вдруг зашептала она, - неужели тебе совсем не страшно?

- Ты с ума сошла? -возмутилась я, - да я в обморок от страха падаю!

- И я, -Катерина достала пачку сигарет, угостила меня и сама закурила, - страшно подумать, что с нами сделают, если схватят.

- Ай, -обмерла от ужаса при одной этой мысли я, - типун тебе на язык, молчи лучше…

- А я что говорю, -закивала Катерина, глубоко затягиваясь, - как подумаю об этом, так в дрожь бросает. Очень уж за свою шкуру обидно… Потом, мы с тобой еще относительно молодые.

- Это вы относительно молодые? -раздался хриплый бабулин голос. - Весь сон мне разогнали своим ржанием, поганки… - проворчала она, бесшумно вплывая в кухню, - Что в темноте-то сидите? - спросила бабуля, закуривая свою папиросу.

- Не спится, бабуль, -ответила я, - сидим тут, и от страха умираем.

- Полезное занятие, -одобрила бабуля, - главное - продуктивное… Как вам наш мальчик? - лениво поинтересовалась она.

- Серега, что ли? -не поняла Катерина. - Тоже мне, мальчик.

- Конечно, мальчик, -заулыбалась в темноте бабуля, присаживаясь рядом с нами, - кто же он еще. Только мне кажется, что он не так прост, как кажется.

- Крыша у него малясь поехала, -отрезала я, - от многочисленных горестей и потрясений.

- Может и так, -пожала плечами бабуля, только странный он какой-то.

- Бандюк, -махнула рукой Катерина.

- Бандюк… -вздохнула бабуля.

Некоторое время мы сидели молча, слушая ночь. Вот звонкий стук чьих-то каблуков пронесся мимо нас, где-то далеко завыла собака, послышались чьи-то голоса, смех… В тихий полутемный дворик въехала машина. Водитель заглушил мотор и погасил фары. Мы с интересом наблюдали. Это была роскошная иномарка неопределенного (в темноте-то и не скажешь) цвета. Бабуля некоторое время внимательно приглядывалась к этой машине. Та безмолвствовала.

- Девочки… -шикнула вдруг бабуля хриплым шепотом, - бросайте сигареты и задерните тюль… - как по команде упали мы на пол, раздавили сигареты в пепельнице (или где-то рядом с ней) и затихли.

- Поднимайте головы, -прошептала бабуля, - медленно, лишь чтобы посмотреть, за занавеской вас не видно… Чует мое сердце, нехорошая это машина.