Из уст в уста

— Нашла в кабинете Эдварда Бартлета, — откровенно призналась я.

Наступила пауза. Портер разглядывал меня, слегка прищурившись. Как будто до него не сразу дошел смысл моих слов.

— В кабинете Бартлета? Что ты там делала?

Этот вопрос я решила пропустить мимо ушей.

— В картотеке Бартлета я обнаружила интересную папку. В ней оказались еще кое-какие фотографии.

В доказательство я извлекла очередной снимок. Но Портер едва на него взглянул.

— Ну и что? — спросил он. — Какое это имеет отношение ко мне?

Надо отдать ему должное: держался он отменно. В его голосе даже прозвучало раздражение человека, которого беспокоят по пустякам.

— Полагаю, ты отлично знаешь, какое эти снимки имеют к тебе отношение, — не сразу ответила я. — Кроме того, тебе хорошо известно, кто такие Ванда Фей и Дженни.

— Ошибаешься. — Портер оставался невозмутим. Он сунул руки в карманы и прислонился к столу администратора, приняв небрежную позу. — Понятия не имею.

Его голубые глаза в упор смотрели на меня. Голубые, как и у Дженни. Постойте, если я ничего не путаю, в школе на уроках биологии нам втолковывали, что голубоглазость — рецессивный признак. То есть у голубоглазых родителей практически всегда рождается голубоглазый ребенок.

Портер Мередит вполне мог быть отцом Дженни.

— Вы утверждаете, что понятия не имеете, кто эта женщина и маленькая девочка? — вмешался Матиас.

— Именно. — Портер имел наглость улыбнуться. — В жизни не видел ни той, ни другой.

Не знаю, что на меня нашло, но в тот момент, когда Матиас произнес «девочка», мне вдруг послышался голос умирающего Бартлета: "Это была девочка Портера Мередита".

Господи, неужели Бартлет имел в виду дочку Портера? Я уставилась на фотографию. Неужто этот прелестный ребенок вырос и стал убийцей? Но почему? Зачем ей сейчас убивать Бартлета, человека, с которым ее отец когда-то дружил, но которого в последнее время старался избегать? Какой смысл?

— Портер, — решительно начала я, — ты можешь говорить что угодно, но на папке с фотографиями стоит твое имя. Убедись сам.

Мистер Мередит весьма натурально изобразил недоумение.

— Ну-ну, очень странно.

Его наглое самодовольство, похоже, действовало на нервы не только мне, но и Матиасу. Он выдвинулся вперед:

— Действительно странно. И как вы это объясните?

— У меня нет объяснений. — Глаза Портера теперь напоминали кусочки голубого льда. — Да и не считаю нужным что-либо объяснять. Однако мог бы высказать догадку, почему снимки оказались именно в этой папке. Обычная канцелярская ошибка.

Канцелярская ошибка? Версия для слабоумных дурачков: Бартлет сунул фотографии в папку с надписью "Портер Мередит" не глядя. Он нас за идиотов держит? Не иначе.

— Напутали при составлении картотеки. — Портер небрежно пожал плечами. — Обычная история.

— И вы думаете, мы этому поверим? — Матиас саркастически хмыкнул.

— Мне плевать, чему вы поверите. — Глаза мистера Мередита недобро полыхнули, в его голосе послышалась угроза.

И говорил он теперь громче. Двери в глубине приемной отворились, из них высунулись головы и с любопытством уставились на нас.

Матиас не жалует зевак. Я заметила, как он стиснул зубы, но тоже повысила голос. Если Мередиту наплевать, слышат ли нас его подчиненные, то мне тем более.

— Подружка Бартлета сказала, что когда-то он оказал тебе большую услугу. Что она имела в виду?

— Шутишь? — презрительно фыркнул Портер. У него был такой вид, словно он вот-вот расхохочется. — Какую услугу мог оказать мне человек вроде Бартлета? — Он глянул на секретаршу и был награжден восторженной улыбкой. Переведя взгляд на меня, Портер добавил: — Скорее уж наоборот.

От скромности этот человек не умрет.

— Вы закончили? Я уже сыт по горло вашими домогательствами.

Портер огляделся, дабы удостовериться, что публика по-прежнему внимает нам. Она, конечно же, внимала. Бросив на меня взгляд, который заморозил бы воду, он торопливо продолжил:

— Скайлер, я хотел бы кое-что сказать. Пожалуйста, выслушай внимательно. Ты слушаешь?

А он как думал? Предположил, что я по памяти разгадываю кроссворд из вчерашней газеты?

— Не сомневайся.

— Мы больше никогда не будем вместе. — Портер провел рукой по своей модной стрижке. — Все кончено. Я серьезно. Прошу, прекрати выдумывать идиотские предлоги, чтобы увидеться со мной. — Мне почудилось, что по его губам скользнула тень улыбки. — Надо смириться с положением вещей.

Когда я сильно разозлюсь, мне становится трудно дышать. Такое ощущение, будто чья-то могучая рука давит на грудь. Судя по физиономиям подчиненных Портера, они слышали каждое слово и теперь с любопытством изучали мою особу.

— Ты отлично знаешь, черт возьми!.. — Я почти кричала.

Очевидно, мой бывший дружок добился желаемой реакции: на его лице промелькнуло удовлетворение.

— Если ты не перестанешь преследовать меня, — продолжил он медленно и четко, словно и не слышал моего вопля, — придется обратиться в полицию. Очень жаль, Скайлер, но если ты не прекратишь свои домогательства, у меня не будет другого выхода. — Этот мерзавец повторял одну и ту же мысль на разные лады, дабы до всех дошло, если кто еще не понял.

Его трубный глас, наверное, был слышен в самолете, пролетавшем над Башней.

Я с трудом подавила желание врезать по его наглой физиономии.

— Прими добрый совет, приятель, — обратился Портер к Матиасу. — Не бросай эту даму. В такой ситуации она очень опасна.

Матиас разъярился не меньше меня. Я с интересом пригляделась к нему. Оказывается, в гневе у него белеют губы.

— А теперь послушай меня, приятель, — Матиас ткнул пальцем в Портера. — Если ты вообразил, будто я поверю в этот идиотский розыгрыш, который ты здесь устроил, то ты еще больший болван, чем кажешься.

— Да ну? — Губы Портера скривились в полуулыбке. — А кто сказал, что я тебя разыгрывал? И откуда тебе знать, правду я говорю или лгу?

— Я знаю Скайлер, — без колебаний ответил Матиас. Я вздернула бровь. Боже, неужто он и вправду уверен, что за три месяца сумел хорошо меня изучить? В таком случае он доверяет своим инстинктам много больше, чем я своим. — Если она говорит, что ты лжешь, значит, так оно и есть. — Матиас продолжал сверлить взглядом противника. — Иных доказательств мне не требуется. Ты соврал насчет снимков и теперь наговариваешь на нее.

Если он надеялся взбесить Портера, то его постигло разочарование. Мистер Мередит не шелохнулся, и странная полуулыбка играла на его лице.

Я глянула на Линнду. Она наблюдала за мужчинами, словно за игроками в настольный теннис, — отличное упражнение для глаз. Каждый раз, когда взгляд девушки падал на мистера Мередита, ее словно осеняла небесная благодать.

Ясное дело, Линнда на крючке у Портера. Видала я поклонниц Элвиса Пресли, которые взирали на своего кумира с меньшим восхищением. Похоже, девушка была готова на все ради своего начальника. Так уж на все? Любопытно было бы проверить.

— Говорю вам, я никогда не видел этой женщины и девочки! — отрезал Портер. — И вы ничего не сможете доказать… — Он начинал повторяться, и я решила заняться Линндой.

Придвинувшись к ней, я доверительно произнесла:

— Знаете, перед смертью Бартлет сказал, что в него стреляла девочка Портера Мередита. — Мне не пришлось повторять по буквам. Мисс Кудряшка сразу смекнула, как можно интерпретировать слова Бартлета, и насторожилась. Я подошла к ней почти вплотную. — Так и сказал: девочка.

Линнда бровью не повела и в свою очередь поделилась конфиденциальной информацией:

— Портер предупредил, что вы можете заявить нечто в этом роде.

— Разве?

Неужто Портер догадался, что Бартлет имел в виду его преданную секретаршу?

— Да, — подтвердила Линнда. — Он даже посоветовал, что вам ответить. — Мое изумление росло. Девушка заговорила еще тише: — Вы правы.

Я настолько оторопела, что некоторое время не могла вымолвить ни слова.