Убийственно красива, или Кто развел светскую львицу

Нужное заведение отыскалось сразу. Покосившийся домик с гордым названием «Королевская жемчужина» приветливо распахнул скрипучие двери. Удостоить этот постоялый двор даже одной звездой можно было исключительно в порыве необычайной щедрости, ибо никакой статусности «жемчужина» не заслуживала в принципе.

Грязная стойка регистрации, до невозможности изношенные кресла, телевизор, устаревший минимум лет десять назад, – таков оказался гостиничный холл. Горячий воздух гонял под потолком видавший виды вентилятор, способный разогнать разве что мух, да и то в радиусе полуметра от себя. Не случайно они чувствовали себя здесь так вольготно. Правда, я нечаянно нарушила их покой, когда, опершись о стойку, нажала на металлический звонок вызова. Недовольно жужжа, целый рой крылатых тварей покинул огромную лужу чего-то сладкого и липкого, раскинувшуюся на полированной поверхности.

Конечно, на фоне вилл Карасика и Селиверстова подобный «отель» выглядел особенно убого, но меня, выросшую на окраинах славного города Воронежа и проведшую пять лет в студенческом общежитии, такой «красотой» смутить невозможно.

Под стать интерьеру оказался и сервис. Во всяком случае, на мои настойчивые попытки привлечь к себе внимание долго никто не отзывался. Но наконец дверь за стойкой распахнулась, и вышел менеджер. Толстый дядька в линялой растянутой футболке и засаленных шортах, которого я, по всей видимости, оторвала от трапезы, на ходу вытирал масленые пальцы о живот.

– Qué le gustaría? [5] – спросил он не слишком любезным тоном.

– Do you speak English? [6] – со слабой надеждой поинтересовалась я.

– No [7], – ответ был ожидаемым и предсказуемым. Вздохнув, я достала из сумки купленный на пристани разговорник.

Среди доброй сотни стандартных и наиболее часто используемых фраз отыскала нужную:

– Me gustaría alquilar una habitación [8].

– 20 euros.

– Ok.

Дядька пододвинул мне журнал регистрации, в котором, как ни странно, оказалось немало имен. Пробежав список глазами, я с удивлением обнаружила, что в гостинице останавливаются и мои соотечественники. Дивясь особенностям туристических предпочтений, я быстро заполнила необходимые графы. Имя, фамилию, дату рождения придумала заранее, чтобы не вызывать подозрения своей неуверенностью, но в последний момент передумала, записав в тетради – Наташа Ростова. Очень сомневаюсь, что пузатый дядька знаком с литературной классикой. На самом деле, как выяснилось, тому и вовсе было не интересно, как меня зовут. Уверена, начни я путаться в «показаниях», перебирая собственные имена, он бы и бровью не повел.

Вознаграждением за предпринятые мною усилия стал ключ от номера в бунгало, расположенного в непосредственной близости от основного, административного здания. Предоставленная мне комната полностью оправдала ожидания, а точнее, их полное отсутствие. Дощатые полы и обшарпанные стены оказались достойным обрамлением находившейся здесь мебели. По всей видимости, владелец отеля являлся ярым приверженцем стиля «минимализм», так как при оформлении номера он явно использовал его основные каноны. Минимум предметов меблировки и бытовой техники, минимум удобств и уюта.

Но меня все это устраивало. В конце концов, на Ла Гомера я прибыла с вполне конкретными целями, которые никак не зависели от того, где именно я буду проводить ночь.

Поначалу я хотела сразу приступить к реализации задуманного, но быстро осознала, что переоценила свои силы. Адреналин, обеспечивающий меня энергией в последние несколько часов, перестал поступать в кровь, как только я почувствовала себя в относительной безопасности. Волна усталости погасила запал, да и рана, про которую я почти забыла в суете стремительных событий, теперь настойчиво давала о себе знать. Кроме того, по всей видимости, у меня начался жар, так как, несмотря на высокую температуру окружающего воздуха, меня колотило от озноба.

Поэтому, приняв таблетку жаропонижающего и обезболивающего, я повесила на дверь табличку «Не беспокоить» и завалилась в кровать. Ожидать долго приход сна не пришлось – тот посетил меня сразу же, как только голова коснулась подушки.

Сколько я провалялась в забытьи, не знаю – в номере не было часов, но, когда открыла глаза, беспроглядная темень за окном возвестила о наступлении глубокой ночи.

Спать мне совершенно не хотелось, и я, нащупав в темноте пульт от телевизора, щелкнула кнопкой. Экран отреагировал довольно быстро, осветив комнату ровным голубоватым светом. В надежде узнать, который сейчас час, я принялась бездумно переключать каналы. На одном развязного вида девицы пели о любви, на другом демонстрировали «мыльную оперу», герои которой эмоционально выясняли отношения, активно жестикулируя. Третий знакомил зрителей с последними новостями. Внизу экрана электронный таймер отсчитывал часы и минуты местного времени. 00.05. Время за полночь, наступили новые сутки. Достигнув желаемого, я уж было собралась выключить телевизор, как вдруг что-то знакомое привлекло мое внимание.

Вглядевшись в мелькавшие на экране картинки, я узнала автомобиль, дерево, крутой обрыв. Возле машины хлопотали врачи и полицейские. Камера бесстрастно фиксировала происходящее. Вот, закрыв молнией черный полиэтиленовый мешок, его погрузили на каталку. Следом появилась фотография Хуана. Корреспондент, передававший новости с места событий, бойко тараторил что-то, указывая на недавно покинутое мною транспортное средство. На экране одна за одной мелькали фотографии: моя, Марго, Селиверстова.

На какой-то момент наши с Марго фотографии заполнили весь экран. Вверху огромными буквами мигала надпись «Búsqueda». Схватив разговорник, я принялась судорожно его листать. Искомое слово все никак не находилось. Наконец умная книжка подсказала верный ответ – в переводе с испанского búsqueda означает «розыск».

Картинки мелькали одна за одной, и хотя я не понимала ни слова из того, что говорит диктор, в итоге общий смысл происходящего все же дошел и до меня.

Хуан – мертв. Мы с Марго в розыске, Селиверстова допрашивают по этому происшествию. Что же случилось в те несколько часов, которые прошли с момента моего побега? Неужели это я убила Хуана? А почему нет? В конце концов, я подмешала ему лошадиную долю снотворного, ничего не зная об этом человеке. А если у него аллергия на компоненты препарата или слабое сердце? Что, если он принимает какие-то лекарства, не совместимые с тем, которым был сдобрен бутерброд? Еще утром я не видела в своем плане ни малейших изъянов и вот теперь отчетливо осознала всю его безрассудность. А ведь я могла быть уже в Москве. Теперь же меня разыскивает вся местная полиция, скорее всего, за убийство, и покинуть пределы страны, по крайней мере, под собственным именем мне вряд ли удастся. Интересно только, куда подевалась Марго. По-видимому, сбежала. Можно ли ее за это судить? Представляю, что она испытала, обнаружив после пробуждения рядом с собой остывающий труп Хуана.

Глава 19

Кто виноват и что делать?

Бедный Селиверстов! Мало ему было проблем с убийством Карасика, так теперь еще и разборки с местной полицией! И все из-за взбалмошной, самоуверенной дурочки, которую вдруг обуяла жажда приключений.

Хотелось выть и кататься по полу от отчаяния и бессилия, но я понимала, что в безмолвной тишине ночи любые громкие звуки непременно привлекут внимание окружающих, что мне сейчас совсем ни к чему.

Как известно, человек – такое существо, которое может смириться с любой ситуацией. Решив, что мукам совести время всегда найдется и потом, я приступила к реализации ранее задуманного плана. Он заключался в том, чтобы устроить наблюдение за виллой Карасика. Я понимала, что люди Андрея наверняка ведут собственное независимое расследование, а значит, могут навести меня на какой-либо след. В конце концов, ничего другого в мою светлую голову не пришло. И если раньше я хотела помочь Селиверстову, чтобы доказать свою состоятельность, то теперь мною двигало чувство вины. Доставив Саше столько проблем, я просто обязана была хотя бы попытаться ее искупить.