Убийство из тюбика с кремом

Но все же мы ее сняли. Она с такой же легкостью придала моей голове европейский вид, и я, довольная собой, покинула парикмахерскую.

Оттуда я направилась на свою московскую квартиру, позвонила в гостиницу «Палас-отель» и попросила соединить меня с номером мсье Гилиема Жаккардье.

Трубку долго не снимали, наконец я услышала женский голос, явно недовольный, видно, я от чего-то их оторвала. Я начала говорить скороговоркой, что я журналистка и что я хочу взять интервью у господина Гилиема Жаккардье по поводу его пребывания в нашей стране.

На середине моей фразы в трубке что-то бухнуло, потом зашуршало, потом на том конце провода включилась громкая связь.

Похоже, я застала их в разгар постельной сцены. Нда… Из трубки разносились звуки, явно не предназначенные для посторонних ушей. Мне пришлось громко напомнить о себе. Девушка опять взяла трубку. Я повторила все сначала. Она перевела французу. Уже по его возмущению я поняла, что что-то не так, переводчица под-твер-дила мои опасения. «Мсье Жаккардье не дает интервью», — ответ был короткий. На другом конце провода повесили трубку…

Я была очень расстроена. Мне казалась, что я придумала очень хороший ход. Но он сорвался!

Мои дальнейшие рассуждения привели меня к тому, что раз он не согласен заявлять о себе на публике, значит, он что-то скрывает. Из этого следует, что я напала на верный след. Какая я хорошая! И умная, главное! Надо рассказать об этом Ниро.

Единственно, чего мне было жаль, — это того, что я сделала прическу и вообще хорошо выглядела, а с «мсью» мне так и не удалось встретиться…

Примерно в это же время в Москве, в одном из корпусов трехзвездочного гостиничного комплекса «Измайлово» вот уже два месяца снимал номер-люкс иностранный господин какой-то… Он, в отличие от мсье Жаккардье, не любил центра. Его интересовали окраины. К тому же господин старался не выделяться из бизнесменов среднего слоя, хотя у него был свой водитель-охранник и переводчик, хорошо говорящий по-русски. Господин интересовался народными промыслами и часто бывал на измайловском вернисаже. Он ничего не продавал и ничего не покупал.

Но однажды его видели в обществе Ларисы Кудриной — директрисы лопнувшей пирамиды «Лариса». И его миссия сразу стала ясна. Отмывает деньги для нее за границей. Банкир или мошенник. А шкатулками да подносами интересуется так, для прикрытия.

Глава 23

МОЗГОВОЙ ЦЕНТР

— Кустарь кустарю рознь, — бормотал Ниро, изучая список, который ему прислал Паша. Выборочные данные он заносил в компьютер, в специально сделанную таблицу.

Я сидела здесь же, в кабинете, на диване, читая очередную авторскую рукопись. Мое занятие не сосредоточивало меня настолько сильно, насколько кустари города Москвы занимали внимание Ниро. Периодически отрывая глаза от чтения, я смотрела на Ниро почти с обожанием. Я люблю его всего, без остатка. Как же мне хотелось, чтоб он отвечал мне взаимностью, таким же сильным чувством…

Из моих сладких дум меня вывел егб голос.

— Круг сужается. С этими уже можно работать… — Он ждал моей реакции.

— Да? — получилось у меня как-то растерянно.

Он посмотрел на меня вопросительно, что означало: «А о чем еще можно сейчас думать?»

— Конечно, дорогой, — ответила я опять невпопад.

Спас меня от негодования возлюбленного телефонный звонок. Ниро взял трубку, послушал и остался явно недоволен услышанным. После чего он переключил телефон на автоответчик.

— Кто звонил? — В ответ я услышала бульканье.

Я поняла, что это была очередная девица. Давно я на них не натыкалась. От этой мысли мне стало теплей. И я опять погружалась в радужные иллюзии…

— Ева! Ты меня слушаешь? — Он недоволен моим невниманием…

— Что, дорогой?

Телефон вновь зазвонил. Автоответчик прокрутил вступительную фразу и включился на запись, мы услышали голос: «Я тебя найду… Можешь не скрываться от меня. Неужели ты не хочешь повторить это? А? Позвоню завтра. Целую. Твоя навсегда. Бай-бай».

Ниро что-то крякнул раздраженно, но только потому, что его отрывали от любимого компьютера. И тут же телефон опять зазвонил, на этот раз был Паша. Ниро взял трубку. Подготовленные для меня соображения по поводу кустарей были высказаны Паше. Договорились, что он приедет через полтора часа.

На это же время Ниро вызвал и Филиппа.

Меня не переставало поражать, с какой легкостью и желанием люди сами принимали лидерство Ниро. Он был мозговым центром вот уже второй нашей с ним операции, а сколько их было раньше! Если сравнивать, скажем, с Филиппом и другими ребятами, то Ниро, конечно, больше времени проводит дома. Но его работа, какое бы здесь подобрать слово, важнее, главнее…

Скажу так, он, мой (!) Ниро, является мозговым центром, который, как известно, есть основа любого организма. Добавлю, что финансовое обеспечение всех операций тоже решает Ниро. И платит он исключительно из собственного кармана.

За полтора часа — время до приезда ребят — он с головой ушел в подготовку к встрече. Организация предприятия его так захватила, что он даже поручил приготовление еды мне, что свидетельствовало о чрезвычайной занятости моего любимого.

И Паша и Филипп пришли точно вовремя. Филипп приехал на машине, Паша своим ходом. Мы все собрались в кабинете. Меня, после операции с путаной, мужчины считали полноправным членом нашей группы расследования. Я разлила кофе. Сначала Филипп доложил об адвокатах. Мы считали, что эта версия как бы повисла в воздухе, но вдруг она сделала неожиданный поворот…

Затем Ниро предложил мне высказаться по поводу неудавшегося интервью с мсье Жаккардье.

Паша молчал, он ждал вопросов Ниро. Тогда Ниро положил на стол два листа (вместо пяти присланных Пашей по факсу!) с выбранными кандидатурами наиболее подходящих кустарей-одиночек. Паша взял листы и стал комментировать — соглашался или вносил коррективы. Они стали отбирать кустарей — кого начинать проверять самим, а на кого можно еще попробовать получить дополнительную информацию. Тут же записывались конкретные предложения по разработке этой операции — как их проверить.

Разошлись за полночь. Филипп предложил довезти Пашу до дому.

Закрыв за ребятами дверь, Ниро направился в кухню выпить воды. Я прилипла к нему как хвост и ни на секунду не могла остановиться. Я кипела как чайник, выбалтывая все, что я думала по этому поводу.

— Ева, может, хватит.

— Нет, да ты подожди! — не унималась я. Тогда из кухни мой любимый направился к бассейну, я не отставала от него, выкладывая на ходу новые версии. Подойдя к бассейну, Ниро стал раздеваться.

— Раздевайся, — сказал он мне коротко.

— Зачем? Подожди, я еще не все сказала… Позже я поняла, что он, крепко обхватив меня за талию, прыгнул со мною в бассейн. Это было единственно верное решение — остудить мою раскипятившуюся голову.

— Надо уметь работать, но надо уметь и отключаться. — Сказав это, он закрыл мой рот поцелуем, и мы ушли под воду…

Глава 24

ВСТАТЬ. СУД ИДЕТ

Второго августа, в среду, в Москве начался судебный процесс по делу немецкой косметической фирмы «Милена», коей предъявляли обвинение в выпуске недоброкачественной продукции, в результате чего пострадало огромное количество российских женщин и несколько мужчин. Дело слушалось в одном из первых судов с присяжными. Дело для страны новое, волнительное.

В зале собралось много народу — так называемых зрителей. Все это напоминало зарисовки из газет начала века, пожалуй, только шляп и перьев на головах у достопочтенной публики не было. Да и разделения на лагеря защитников не виделось, все были единодушны во мнении, что «Милена» виновна. Из этого следует, что подводным течением, которое привело в зал суда столько народу, были конечно же миллионные суммы, запрашиваемые за увечья. Получат или не получат? Вопрос стоял ребром.

Обвинение с российской стороны представлял — кто бы вы думали — наш старый знакомый, младший адвокат Михаил Германович Максимов. Видно было, что это его первое серьезное дело, так как волнение выдавало его с головой, но упертость во взгляде говорила за то, что он будет биться до конца.