Особое задание

— Так, говоришь, Димон, купив яхту, ответил за свой базар?

— Угу! — согласился я.

— А теперь твоя очередь! — она восторженно захлопала в ладошки…

— Зачем тебе яхта? — удивленно уставился я на нее.

— Какая, на фиг, яхта! — ее смех звенел по всей комнате, словно маленькие колокольчики: — А помнишь, ты мне сказал, что когда все закончится, я могу тебя целовать, куда захочу?

Я замер.

— Вот, вот! — увидев понимание в моих глазах, она еще больше развеселилась. — Так что марш в ванную, принимаешь душ, заворачиваешься в полотенце и в койку! И никаких возражений!

Хорошенько выкупавшись и, сколько было можно потянув время, я одел плавки, на них — шорты, потом замотал талию самым длинным полотенцем и, обреченно вздыхая, упал на постель.

Татьяна, поставив передо мной вазу с фруктами и пирожными, посоветовала мне немного подкрепиться и тоже унеслась в ванную. Я лежал на животе, грыз яблоко и рассуждал о несправедливости жизни. Эх, будь я лет на пять — семь моложе, я бы имел такой шанс! А то в свои тридцать один я был явно староват для восемнадцатилетней Татьяны…

Но особо покомплексовать мне не удалось: неслышно подкравшаяся сзади девушка с гиканьем запрыгнула мне на спину и впилась накрашенными ногтями мне в шею:

— Ты готов мне повиноваться?

— Ага! — грустно прошептал я и уронил голову на покрывало — Только ты не забывай про чувство меры!

— А что это такое? — поинтересовалась она и заткнула мне рот ладошкой.

Следующие часа полтора я помню весьма смутно: поцелуи, поцелуи, поцелуи… Не могу не признать, что так меня не целовали ни разу: по моим ощущениям, за все это время не было двух похожих! Мы даже два раза падали на пол! Судя по всему, по моей вине: я изо всех сил старался удержаться на самом краю… К тому времени, как я понял, что не могу более сдерживать желание, я растерял все внутренние аргументы против. И, если бы не вовремя зазвонивший телефон, я бы просто сдался…

Однако мне повезло: звонил Толян, и разговор Татьяны с ним спас меня от бесчестья: профессиональная этика строго-настрого запрещала подобные связи… И мои чувства, к сожалению, не решали ничего.

В гнусном до предела настроении я поплелся в ванную и завалился в джакузи. Потом подумал, вылез из воды и, оставляя мокрые следы на полу, отправился на кухню. Вытащив из холодильника бутылку водки, я отхлебнул из горлышка и, врубив не пострадавшую во время налета стереосистему, снова завалился в холодную воду. К тому времени, как девушка закончила разговор с отцом, я уже почти прикончил несчастную бутылку и пришел к определенному решению.

В это время Татьяна, куда-то зашвырнув телефон, как ураган ворвалась ко мне и расстроено уставилась на мое унылое лицо:

— Что с тобой, Жорик! Ты просто сам не свой! Я что-то сделала не так?

— Все так! Только я так больше не могу! — угрюмо пробурчал я и, допив остатки водки, бросил ее на пол. — У меня есть определенные принципы, а ты топчешь их, как можешь! Я отказываюсь от работы на твоего отца! Вот отвезу тебя в Москву и откажусь!

— Ладно! — что-то слишком покладисто согласилась она. — А что за принципы? Ты меня не просветишь?

— При работе ничего личного! Никаких чувств! Там, где есть деньги, нет любви! И наоборот, где любовь, там деньгам делать нечего!

— А если бы ты не был связан работой, я могла бы на что-то рассчитывать?

— Если бы! — мечтательно произнес я и с головой ушел под воду.

Ее рука вытащила меня на поверхность:

— Мне все понятно! Я прошу прощения! Могу я надеяться, что пока мы вместе, ты будешь прежним?

— Само собой! — кивнул я. — Мне с тобой хорошо!

— Спасибо! — облегченно вздохнув, она уселась на край джакузи и сообщила: — Лететь в Москву можно хоть завтра! Папа разрешил! Даже рекомендовал. Дядя Вован остается здесь еще на неделю. В университет я не вернусь. Так что, если ты не против, можем лететь. Да, чуть не забыла! Отец официально приглашает тебя в гости. На неделю! Я надеюсь, ты не обидишь его отказом?

— Не обижу! — пробормотал я и внезапно почувствовал, что мне становится грустно. — Едем!