Немного грусти в похмельном менте

— Что ж я, по-твоему, лично этот вопрос с ними обсуждал? — укоризненно посмотрел на нее Виктор, — Таких сведений у нас нет. Известно только, что вроде бы на сегодняшний день это у них запланировано. Но насчет конкретного места этого их бандитского налета полной ясности нет. Может быть, у вас. А может, и не у вас.

— Ой, батюшки… И вечно-то все в мою смену!

— Ну, — кашлянул в кулак Виктор, — короче, я вас предупредил. А так… может, еще и обойдется. Информация-то до конца не проверенная. А у вас здесь, я смотрю, и правда, все пока спокойно. Значит, и пошли мы дальше. Рейд у нас сегодня. Но этому поводу. Еще десять точек обойти надо. Всего хорошего.

Лобов кивнул на прощанье и собрался отойти от стойки.

— Как же так?! — остановила его барменша.

— Что? — обернулся Виктор.

— Ну… — барменша нервно мяла пальцами передник. — Что ж вы прямо так уходите-то? Ведь холодно на улице. Присели бы, погрелись. Я ведь… вот и вас, и товарища вашего знаю, но только в лицо, а… как вас зовут-то? Давайте хоть познакомимся, что ли… А то не по-людски как-то, а?

— Виктор мое имя, — представился Лобов. — А товарища моего Юрием зовут.

— А меня Клавдия. Вот наконец-то и познакомились! А то как-то прямо и неудобно даже.

— Погреться… — задумчиво нахмурил лоб Лобов, — Погреться — это, конечно, хорошо бы. Это бы не помешало.

— Вот и присаживайтесь вон туда, в уголок, — захлопотала барменша. — Я сама вам сейчас все и принесу. Вам с закусочкой или как обычно? Ой, да что я спрашиваю! Вы, главное, присаживайтесь.

— Только мы ненадолго, — Виктор кивнул Страхову в сторону углового столика.

— А куда вам торопиться? — наливала водку в аккуратные стаканчики Клавдия.

— Как это куда? Служба у нас.

— А здесь вы что же, не на службе разве? Вы же на задании сегодня? Вот и присаживайтесь. Там из уголочка весь зал просматривается, а вас от двери никому и не видно совсем. Очень вам удобно там будет… службу нести. Если что.

Калинин с Заботиным успели осчастливить своим присутствием уже три дешевые распивочные и сейчас, стоя на холодном февральском ветру возле дверей одной из них, лениво покуривали.

— Ну чего, — покачнулся Калинин, — куда теперь? Может, по домам?

— Ты чего, Андрюха? — Забота поднял на него нетрезвый взгляд. — Поплыл уже, что ли? У нас же рейд, забыл? Нам же в конце дня в управу непременно вернуться надо.

— Зачем? Уточни, пожалуйста…

— Как это зачем? Для отчету.

— А!.. — Калинин хлопнул себя по лбу, поскользнулся и упал в сугроб.

Забота наклонился над ним, потянул за руку, по, не удержав равновесия, рухнул рядом.

Минут десять, помогая друг другу, они пытались выбраться из рыхлого снега. Поднимался один — падал другой. Вставший протягивал руку лежащему, тот, глупо хихикая, хватался за нее и ронял товарища. Наконец, они извалялись, устали и совершенно выдохлись.

— Все, — лежа в сугробе, выдавил из себя задыхающийся Калинин. — Давай передохнем. Сил больше нету.

— Ну, давай, — согласился с ним Забота.

— А как думаешь, до конца дня еще далеко?

— А что?

— Да… может, тут вот вздремнем немножко, а потом прямо и пойдем отчитываться?

— Заманчиво, — лежащий на спине Забота поправил на себе зеленую шляпу. — Но рискованно.

— Чем рискованно?

— Можем все на свете проспать.

— Почему?

— У меня часов нет. А у тебя есть?

— Нет, — вздохнул Калинин. — Тоже нету.

— Эй, товарищ! — Забота окликнул из сугроба проходящего мимо мужчину — У вас часы есть?

Мужчина обернулся на голос, вздрогнул и быстро засеменил по обледеневшему тротуару.

— А ну стоять! — не расстегивая куртки, Калинин пытался вынуть из-под нее пистолет. — Стоять! Лицом к стене, руки в гору!

— Проверка паспортного режима!!! — взревел Забота.

Мужчина метнулся за угол и скользнул в какую-то парадную.

— Ушел, гад, — разочарованно констатировал Калинин.

— Ушел…

— Ну что, стажер, — Моргулис подошел к небольшому «стоячему» столику и поставил на него два пластиковых стакана, — водку уважаешь?

— Я вообще-то больше портвейн люблю, — застенчиво потупив взор перед старшим товарищем и юношески покраснев, признался Трофим Мышкин. — Он сладкий. И закусывать его не надо.

— Верно, — со знанием дела согласился с ним Николай. — Портвейн, он сам себе закуска.

— Так вы его тоже любите?

— Пить — да. А так — нет.

— Можно у них портвейну попросить, как думаете?

— А чего нельзя… У нас сегодня рейд. По злачным местам. Мы не просто так сюда пришли, по своей прихоти. Мы при исполнении оперативного мероприятия. Имеем право и потребовать. А иначе устроим тут… поголовную проверку документов, например. И досмотр личных вещей у персонала и всех присутствующих.

— Так я попрошу?

— Валяй, — Моргулис в три крупных глотка опустошил содержимое одного стаканчика, крякнул, помотал головой и немедленно запил его содержимым второго.

Вот уже изрядное количество времени Витя Лобов и Юрий Страхов оттягивались, с комфортом расположившись в заведении, «взятом ими под охрану».

Несколько раз за это время они поднимались из-за столика, застегивались и делали вид, что собираются уходить. Но каждый раз с душевным и телесным трепетом ожидающая бандитского налета барменша по имени Клавдия уговаривала их посидеть «ну хоть еще немножко». Они, конечно, заставляли себя уговаривать. Ссылались на то, что, дескать, эта торговая точка не единственная и они просто обязаны продолжать рейд. Тем более что стаканы у них уже опять пустые, а сидеть и просто так глазеть на дверь и по сторонам… это значит всем своим видом привлекать к себе внимание и показывать, что они работники милиции и сидят здесь в засаде. А это глупо и совершенно не соответствует их гордому статусу сотрудников «убойного» отдела уголовного розыска. Они, мол, что — клоуны какие-нибудь? Она их что — за клоунов принимает?! Ну на самом-то деле…

В конце концов, для того чтобы доказать свое к ним уважение и тот факт, что принимает она их не за каких-то там «клоунов», а вовсе наоборот… принимает от чистого сердца, как дорогих гостей и заступников от лихой беды, барменша принесла им литровую бутылку водки, тарелку бутербродов и, поставив на стол пепельницу, разрешила в виде исключительного случая в заведении курить.

— Ну, уж ежели так, — Виктор в который раз опустился на стул, расстегнул куртку и повернул к Страхову свою раскрасневшуюся рожу. — Посидим еще чуток. Как считаешь?

— Посидим, — кивнув, согласился Страхов. — Кто их знает, когда они нагрянут…

Задремавший было в сугробе Заботин разлепил веки, сел, огляделся вокруг и, не сразу поняв, где находится, помотал головой. Затем он увидел лежащего рядом Калинина. Тот, свернувшись калачиком, сладко спал, мирно посапывая и пуская слюну.

«Ексель-моксель! — вспомнил Забота. — У нас же рейд!»

— Просыпайся, Андрюха, — стал тормошить товарища Заботин. — Давай, давай!

Калинин крепко спал и ни на что не реагировал.

Забота его тряс, растирал щеки снегом, закатил несколько пощечин. Результата — ноль. Тогда, стоя на коленях, Заботин склонился к нему и проорал в самое ухо:

— Андрюха, пить будешь?!

Калинин дернул головой, сел, открыл глаза и совершенно спокойно произнес:

— Наливай.

— Вот и пошли, — поднялся на ноги Забота.

— Куда? — выбрался вслед за ним из сугроба Калинин.

— Есть тут у меня мысли кой-какие.

В каждой из рюмочных Моргулису и сопровождающему его стажеру наливали традиционные «два по сто пятьдесят». Он их брал, отходил к столику, а уже потом, смущаясь с непривычки и краснея, Мышкин подходил к стойке, говорил, что водки не пьет, и просил себе портвейну. Ну… кто ж ему откажет? Таким образом Анатолию каждый раз доставалась двойная порция. Он вливал ее в себя раз за разом и был очень доволен таким ловким оборотом дела.