Взломщик в шкафу

— А что это значит?

— Шлюха, извините за выражение. Вы и мужчину не убивали, да?

Какого еще мужчину?

— Нет, конечно, нет, — сказал я. — Миссис Хеш, сделайте одолжение, попросите Рэя Киршмана подойти к телефону, но так, чтобы никто этого не знал. Ну, скажите, к примеру, что вспомнили какие-то факты, приведите его к себе в квартиру, чтобы другие не заметили.

Она обещала и сдержала свое слово. И дело провернула очень быстро. В трубке послышался знакомый вкрадчивый голос.

— Рэй?

— Никаких имен.

— Никаких имен?

— Где ты, черт бы тебя побрал?

— У телефона.

— Лучше начистоту все выкладывай. Нам с тобой надо встретиться, парень. На этот раз ты влип, Берни.

— Ты же сказал: никаких имен.

— Забудь, что я сказал. Ты очень ловко второй раз взломал квартиру дамочки и вытащил свою добычу. Только нужно было со мной тут же связаться, Берни. А теперь не знаю, чем я тебе могу помочь.

— Ты можешь схватить убийцу, Рэй.

— Это уж точно, это я могу, вот только никогда я не держал тебя за убийцу, Берни. Глаза на лоб лезут.

— У меня еще больше, Рэй. А что до безделушек...

— Пустое, мы ведь их нашли, Берни.

— Что ты сказал?

— Нашли там, где ты их побросал. Если бы я один там был — другое дело, но мне пришлось тащиться туда с Тодрасом и Нисуондером, а за ними разве угонишься? Нисуондер и нашел их — браслет с бриллиантами, изумрудную побрякушку и жемчуг — красота, ничего не скажешь.

— Всего три вещицы?

— Ага. — Рэй задумчиво помолчал. — Так улов был больше? Ты их где-то припрятал, да, Берни?

— Их вам кто-то подкинул.

— А как же! Кто-то раздаривает драгоценности. Через несколько месяцев — Рождество, а кто-то уже сейчас раздает рождественские подарки.

Я сделал глубокий вдох.

— Рэй, я и в руках не держал побрякушек. Это подброшенная улика. Тот, кто украл их, и убил Кристал. Он и подбросил их в мою квартиру. Я по крайней мере догадываюсь, что вы именно там их и обнаружили.

— Не я их нашел, а Нисуондер, в том-то и загвоздка, а этого подлеца ничем не улестишь. А ты клянешься своей задницей, что побрякушки нашли в твоей квартире, потому что сам их там оставил.

Я пропустил его слова мимо ушей.

— Тот, кто подбросил улики, совершил и кражу, и убийство. Ты, вероятно, никогда о нем не слышал.

— А ну выкладывай!

— Он опасен, Рэй. Он — убийца.

— Ты вроде собирался назвать его.

— Грабов.

— Ты же говорил, что я о нем не слышал.

— Уолтер И. Грабов. И. — Игнатиус, если это имеет значение.

— Забавно!

— Очень сложное дело, Рэй, чертовски запутанное. Нам лучше встретиться и обсудить его с глазу на глаз. Я тебе все объясню.

— Тебе и карты в руки.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что нам и впрямь нужно повидаться, Берни. Хочешь знать, что я по этому поводу думаю? Похоже, ты малость рехнулся, Берни. Второе убийство тебя доконало.

— Да о чем ты говоришь?

— Я никогда не держал тебя за убийцу, — продолжал он. — Но ты такой крутой стал, можешь и замочить человека. Второе убийство, да еще у себя дома, тебя и доконало.

— Да о чем ты говоришь?

— Это я-то о нем никогда не слышал? Господи, это Грабов опасен?! Да этот несчастный сукин сын лежит мертвый на полу в твоей квартире, а в сердце у него одна из этих дантистских штучек торчит, и ты еще говоришь, что он опасен, черт тебя подери! Вот ты действительно опасен. Так скажи, где ты находишься, и я тебя доставлю куда надо в целости и сохранности, а то еще пристрелит какой-нибудь ретивый коп. Поверь, тебе ничего другого не остается.

Наймешь хорошего адвоката, и через семь лет ты на свободе, ну в крайнем случае через двенадцать — пятнадцать. Разве так уж плохо?

Он все еще продолжал искренне уговаривать меня явиться с повинной, когда я положил трубку на рычаг.

Глава 19

— Я заставляю его спешить, — сказал я Джиллиан. — Он уже паникует: понимает, что вот-вот до него доберусь — и трусит.

— Кто, Берни?

— Хороший вопрос. Знай я, кто это, я чувствовал бы себя куда увереннее.

— Ты говорил, что Кристал убил Грабов.

— Говорил.

— Но если ее убил Грабов, то кто убил самого Грабова?

— Грабов ее не убивал.

— Все так логично получалось — и фальшивые деньги, и скальпели, и все прочее.

— Да уж.

— Так что если Грабов ее не убивал...

— Ее убил кто-то другой. И он убил Грабова, да так, чтобы в убийстве обвинили меня. А с какой стати мне убивать этого гориллу, да еще в собственной квартире? Концы с концами не сходятся. И кто подкинул безделушки Кристал, чтобы мне точно пришили дело, если еще не пришили до сих пор? Это было бы так умно с моей стороны — заколоть Грабова вторым скальпелем, а потом подсунуть под труп браслет Кристал.

— Ах, его там нашли!

— Откуда мне, черт побери, знать, где его нашли? Нашел Нисуондер, где бы чертов браслет ни был. Бриллианты, изумруды, кто их знает, что еще!... Я этого добра не видел с тех пор, как упаковал его для какого-то вора. Откуда мне, черт побери, знать, где они его нашли? Я и не вспомню, как он выглядел.

— Пожалуйста, не кричи на меня, Берни! Пожалуйста, не кричи на меня, Берни.

— Извини, мне навесили мокрое дело, и я плохо соображаю. Все это безумие, улики косвенные, концы с концами не сходятся, но думаю, они так все подтасуют, что мне крышка.

— Но ведь ты не убивал? — сказала она и, сузив глаза, добавила: — Ты говорил, что не убивал.

— Да, я не убивал. Если обвинение представит улики двенадцати присяжным, а потом я встану перед ними и скажу, что не убивал, они мне поверят: какой дурак изберет подобный способ убийства? Но я заранее знаю, что скажет мой адвокат: он предложит мне заключить с ними сделку.

— Какую?

— Сделку в том, что я признаю себя виновным и прошу о смягчении наказания. Окружной прокурор очень обрадуется, получив легкое признание, — зачем ему лишний риск в суде? Я же признаю себя виновным в непредумышленном убийстве и получу от пяти до десяти лет тюрьмы. Возможно, года через три меня выпустят. — Я нахмурился: — Конечно, убийство Грабова все осложняет. В такой ситуации с двумя трупами они привлекут меня и по делу об убийстве Грабова, тогда никакое примерное поведение и прочие добродетели не помогут, и меня изымут из обращения лет на пять, не меньше.

— Но раз ты невиновен, как твой адвокат может заставить тебя признать себя виновным?

— Он не может меня заставить, он может посоветовать.

— Вот по этой причине Крейг и сменил адвоката. Блэнкеншип считал, что он виновен, а мистер Верилл наверняка знал, что невиновен.

— И теперь Крейг гуляет на свободе.

— Ага.

— Даже если бы какой-нибудь адвокат и поверил в мою невиновность, с его стороны было бы чистым безумием браться за мое дело: уж слишком много они на меня вешают.

Джиллиан высказывала еще какие-то соображения, но я уже ее не слушал. Где-то на задворках моего сознания крутилась мысль, и я пытался ее поймать, как собака ловит свой хвост.

Я снова взялся за телефонную книгу. Какая фамилия у Фрэнки? Ах да, Аккерман, Франциска Аккерман. Ага, вот она — Аккерман Ф., проживает на Восточной Двадцать седьмой улице. Это всего в нескольких кварталах от ее любимых баров. Я набрал номер, но никто не ответил.

— Кому ты звонишь, Берни?

Я повесил трубку, отыскал телефон Коркорана и позвонил. Безрезультатно. Снова набрал номер Фрэнки. Никто не поднимал трубку.

— Берни?

— Я попал в переплет.

— Понимаю.

— Пожалуй, стоит явиться с повинной.

— Но если ты невиновен...

— Меня разыскивают по обвинению в убийстве, Джиллиан. Возможно, дело кончится тем, что я признаю себя виновным в менее серьезном преступлении, чтобы избежать суда по более тяжкому. Мне это очень не по душе, но, кажется, иного выхода нет. Возможно, мне повезет, и пока будет идти следствие, всплывут новые факты. Может быть, я найму частного детектива, и он проведет расследование профессионально, раз моя любительская попытка закончилась неудачей. Продолжи я свою игру, мог бы получить полицейскую пулю от какого-нибудь любителя шумовых эффектов. Трупов все прибавляется, и я боюсь за свою жизнь. Явись я с повинной на день раньше, меня бы сейчас не обвиняли в смерти Грабова.