Спящая красавица (СИ)

Катюша улыбнулась.

— Он не хотел расстраивать вас, Тамара Тиграновна. Он считал, что вы… мм… что вы недостаточно раскованы в смысле секса. Поэтому ему и приходилось постоянно вам изменять, правильно? Вы не давали ему того, что хочет получить по-настоящему темпераментный мужчина. И к эротическим снимкам вы относитесь предвзято. Леня ничего от меня не скрыл, даже то, что вынужден был снять вас обнаженной без вашего ведома. Ему это было важно для творческого развития, а вы поставили выше свои косные представления о приличиях. Конечно, он постеснялся вам сказать, что хочет печататься в «Плейбое». А на самом деле хотел. Дело не только в деньгах. Это ведь сразу такая популярность, даже слава! Он очень хотел прославиться.

— Не такой ценой.

— Такой. Он считал аудиторию обычного фотохудожника, пусть самого гениального, слишком узкой.

У Тамары голова шла кругом. Катюша знала детали, о которых не мог сообщить никто, кроме самого Леонида. И в то же время в главном она ошибалась. Тамара не в силах была поверить, что Леонид, горячо и упоенно описывая свои творческие планы, врал. Невозможно!

— Давайте проверим почту, — разумно предложила Лена.

Тамара включила компьютер, ввела пароль. Да, непринятое письмо.

— Открывай, — велела Лена.

Тамара подчинилась. Английский текст плыл перед глазами. Договор будет выслан обычной почтой, поскольку необходима собственноручная подпись. Сумма гонорара… возможные переговоры по телефону… дальнейшее сотрудничество…

— Нет, — вслух произнесла Тамара.

— Да, — пожала плечами Лена. — Ничего не поделаешь. Он так хотел.

— Неправда, — вскричала Тамара. — Это шутка… розыгрыш. Он послал это письмо, чтобы доказать себе, что будет лучше всех в любом жанре, но он не собирался всерьез публиковаться в подобном издании. Нет!

— Почитай его письмо в «Плейбой», вот оно. Тут все ясно.

— Ты сама сказала, написать можно что угодно.

— Да, но куда естественнее предположить, что письмо написано всерьез. Последние дни Ленька действительно зациклился на славе, да и денег ему не хватало. Все сходится.

— Нет, — повторила Тамара.

Катюша слушала перепалку, округлив глазки и приоткрыв пухлые губки. Тамару снова окатила волна ненависти. Эта девица явилась позлорадствовать — так стоит ли доставлять ей подобное удовольствие?

— Ленка, давай отложим решение на потом.

— Правильно. Чего пороть горячку?

Зазвонил домашний телефон, Тамара привычно сняла трубку.

— Тамарочка, как я сочувствую вашему горю. Да что там — н а ш е м у горю! Горю всего художественного Петербурга. Но вам, бедняжке, тяжелее всего. Я ведь знаю, что за внешней невозмутимостью таится нежная душа, иначе Леонид не любил бы вас. Каким печальным голоском вы сказали только что: "Алло"!

Федор Ларин. Как всегда при попытке изобразить сочувствие у него выходило нелепое сюсюканье. Тамаре иногда казалось, что печаль отсутствует в его эмоциональной палитре и Федор безуспешно старается подобрать ей наиболее близкий эквивалент.

— Спасибо, Федор.

— Да за что? Я искренне скорблю вместе с вами. Но нам, друзьям Леонида, пришла в голову мысль. Главным для него было творчество. Надо организовать посмертную выставку его работ. Это будет прекрасной данью его памяти.

— Да.

— Я могу заехать обсудить подробности? Я сейчас неподалеку.

— Да, спасибо.

— Ты пророчица, — обратилась Тамара к Лене. — Это звонил Федор Ларин. Предлагает устроить выставку работ Леонида. Он сейчас заедет обсудить подробности.

— Вот так-то! — гордо улыбнулась Лена. — Я знала. Так что мы с тобой дурака валяем? Надо срочно рассортировать снимки, а то мы начали и бросили.

Закончить они не успели, Ларин появился почти сразу.

— Умницы девочки, — похвалил он, обнаружив, что кое-что уже готово. — Выставку лучше организовать как можно скорее, тогда и успех будет больше. Знаете, безвременная смерть и все такое — это привлечет публику. Конечно, помещение и организационную сторону взяли на себя коллеги Леонида по Союзу, а я готов безвозмездно вложить деньги в рекламу. Дружба важнее выгоды, правда, девочки? — Федор улыбнулся с плохо замаскированным самодовольством. — Только не надо всем об этом рассказывать, я этого не люблю… не потому, что я такой хороший, просто люди не поймут. Ах, с каким теплым чувством я буду вспоминать часы, проведенные в этой гостеприимной квартире! Пусть Леонида больше нет, но его тень будет витать здесь вечно.

Очевидно, в поисках данной тени он обвел томным взглядом мастерскую, затем перешел в соседнюю комнату и с грацией бабочки запорхал по ней.

— Вы не обращайте на меня внимания, девочки, заканчивайте свои дела, — махнул рукой он, обернувшись. — А я пока попрощаюсь с этими стенами.

Лена с Тамарой вернулись в мастерскую.

— Все равно мы с тобой сейчас не успеем довести дело до конца, — подумав немного, сообщила Лена. — Но в целом Федька молодец, и Союз художников тоже. Слушай, с кем это он болтает — сам с собой?

Действительно, явственно слышались голоса.

— Ну и бойцовская девица! — почти восхитилась Лена, осознав, в чем дело. — Я была уверена, что она ушла. Где она пряталась, хотела бы я знать?

— Я не пряталась, — невинно пояснила Катюша. — Я была в ванной, поправляла макияж.

— За это время можно было наштукатурить целый полк, дорогуша.

— А я забыла про время. Я сперва плакала, потому что вспоминала Леню, а потом из-за этого у меня потекла тушь. Ой, Федор Сергеевич, так обидно, так обидно! Я всю жизнь мечтала с вами познакомиться. У вас самые классные модели, Юдашкин отдыхает! Он старый и косный, а у вас все просто супер! И вот мне повезло, я вас встретила, а у меня лицо заплаканное, и вы будете думать, что я всегда такая некрасивая.

Приоткрыв ротик, Катюша трогательно и завороженно уставилась Ларину в глаза.

— Ты прелестно выглядишь, дитя, — засмеялся тот. — Не комплексуй!

— Ой, какой вы, оказывается, — удивилась Катюша. — А я думала, все знаменитости важничают. А вы вот так, запросто, говорите с такой обычной девчонкой, как я. Как мне все позавидуют! А вы напишете мне автограф?

— С удовольствием. Девочка, да я ж тебя помню. Мне тебя показывали на какой-то тусовке. Ты натурщица, так?

— Я студентка, учусь на актрису, — объяснила Катюша. — Но иногда еще позирую. Больше всего я мечтаю быть моделью, но у меня рост, наверное, не подходит, да?

Тамаре вдруг показалось, что сквозь улыбку Ларина проступила циничная усмешка. Или это не так, а намека на модель он просто не заметил? Разочарованная Катюша на миг помрачнела, однако характера ей было не занимать.

— А еще я позировала Лене для последней серии его фотографий. Лена, они ведь там, в мастерской? Федор Сергеевич наверняка хочет посмотреть.

— Даже серия? — заинтриговано уточнил Ларин. — Тамарочка, что же вы не показали?

Тамара молча протянула снимки, уже разложенные в нужном порядке и снабженные подписями. Так или иначе, их все равно следовало отдать на выставку. Федор изучал их внимательно, лицо его стало серьезным и почти жестким.

— Я часто думал, в чем секрет Леонида, — медленно произнес он. — У него фантастически сильная индивидуальность. Он умудряется снимать не предметы, а свой взгляд на них. Именно в фотографии это особенно трудно, а ему удается.

— Федька, да ты философ, — засмеялась Лена.

— Я? — Ларин игриво улыбнулся, и Тамара решила, что недавние перемены ей почудились. — Ленка, нечего издеваться над бедным парнем. Девочка верно заметила — судьба сделала меня знаменитым, но в душе я все тот же простой парень и ничем не отличаюсь от обычных людей. Разве что особой энергетикой… мне трудно самому судить о себе.

Катюша встрепенулась.

— Правда, эти фотографии очень хорошие? Я здорово на них получилась, да? Их хочет опубликовать "Плейбой".

— Девочка, ты что? — хмыкнул Ларин. — Здесь совершенно не тот жанр. Не забивай свою хорошенькую головку лишними мыслями, тебе это ни к чему.