С неба женщина упала

Терпеливо дожидавшийся меня в коридоре Антуан был сражен наповал. Он закатил глазки и простонал, показывая тем самым, что он очарован и у него нет слов. Последнему обстоятельству я порадовалась больше всего.

Ужинала я в прекраснейшем настроении. Все дамы в ресторане, как я и предполагала, блистали вечерними туалетами и даже мехами. Хотя, на мой взгляд, для мехов было жарковато. Время ужина уже подходило к концу, и наше появление не осталось незамеченным, причем в глазах некоторых женщин я прочитала неподдельный интерес к моей скромной особе. О мужчинах я даже и не говорю. И так все ясно.

«Вот так! — наслаждаясь вниманием, рассудила я. — Полная, безоговорочная победа! Эх, вы, буржуи!»

После ужина мы с большим удовольствием прогулялись по берегу. Большая, прилегающая к отелю территория утопала в ухоженной зелени и была освещена разноцветными фонарями, в самых потайных уголках имелось множество удобных скамеечек. Неожиданно в густом кустарнике мы наткнулись на бар, сделанный в виде деревенской лавки. Возле бара толпились гуляющие, тихо играла приятная музыка. Кто-то смеялся, кто-то танцевал...

«Вот он, рай!» — подумала я, с сомнением вспоминая, а было ли в действительности то, из-за чего я здесь очутилась?

На следующее утро я предложила Антуану пройтись по магазинам, рассчитывая, что, как большинство мужчин, на подобную пытку он не согласится. Но не тут-то было. Он принял предложение с большим удовольствием, явно довольный тем, что я не ушла одна. Решив купить себе пару-тройку летних нарядов, я никакие ожидала, что Антуан будет так деятельно участвовать в покупках. Он придирчиво осматривал каждую вещь, заставлял примерять ее по сорок раз, разглядывал, потом удрученно качал головой, махал рукой и тащил меня дальше. Признаюсь, что еще ни разу я так не уставала от посещения магазинов. А я-то считала себя почти что чемпионкой в этом занятии. Пожалуй, уступала до сих пор одной только Юльке. Вскоре я должна была

признать, что вкусом Антуан обладает отменным: все покупки, хоть и достались мне потом и кровью, очень мне шли и были превосходны. Я тут же сказала ему об этом, мысленно извинившись за то, что мечтала от него избавиться.

Похожие друг на друга, незаметно пролетали дни. Я спала, сколько хотелось, Антуан терпеливо меня дожидался, потом мы шли в бассейн или на море, гуляли, сидели в баре или просто загорали. Через пару дней я заметила, что перестала обращать внимание на затейливую речь Антуана и прекрасно его понимаю. Прошло шесть дней. Мне удалось дозвониться до Ленки. Она обрадовалась, но времени на разговоры у нее не было. Подруга быстро сообщила мне, что все в порядке, к ней больше никто не заходил, Юлька отзвонилась, что добралась нормально, Саша на другой день после моего отъезда забрал все теткины работы, что я ему показала. Ленка созвонилась с Верочкой, все благополучно доставлено в галерею. Мы распрощались. Я немного успокоилась, повеселела, и мы с Антоном-Антуаном безмятежно предавались отдыху.

В один из вечеров, сидя с коктейлями в руках около переливающегося в свете фонарей бассейна, мы с Антуаном спорили о том, чем русские женщины отличаются от французских. И хотя Антуан вертелся, словно уж под вилами, безоговорочно признавая за русскими женщинами множество достоинств, но, по его словам, француженка сразу выделяется в любой толпе, спутать ее с представительницей любой другой нации невозможно.

—Вот, — радостно зашипел он мне на ухо. — Смотрите! Это идет француженка! О-ля-ля! Возможно ли ее спутать?

Я чуть повернула голову и увидела, что от отеля, грациозно покачивая бедрами, движется в нашу сторону высокая стройная красавица. Может, двадцати, а может, тридцати лет, сказать трудно. Сногсшибательное переливающееся узкое платье вольно являло взгляду обнаженную левую руку, дерзкий разрез на юбке целиком открывал стройную правую ножку. На голове красавицы было что-то вроде чалмы, щедро украшенной черными перьями. Я всегда уважала перья как украшение, поэтому позволила себе мгновение полюбоваться чудесной работой. Потом отвернулась с безразличным видом. Мне ни капли не интересно разглядывать худосочных девиц, увешанных перьями, словно гусыни. У нас у

самих этих перьев — плюнуть некуда. Месье Антуан не разделял мою точку зрения. Он так увлеченно разглядывал даму, что явно не заметил идущего вслед за ней мужчину. Он, кстати, понравился мне гораздо больше, чем дама. Добравшись до бассейна, элегантная пара, сопровождаемая не одним десятком глаз, остановилась.

— Ой, Виталик, какая вода! Я купаться хочу! — заявила вдруг стопроцентная француженка и принялась теребить своего спутника за рукав.

Я рассмеялась, глянув на вытянувшееся лицо собеседника.

— Не расстраивайтесь, Антон! — пожалела его я. — Она просто окончила институт Дружбы народов!

Мужчина у бассейна вдруг повернулся к нам:

— Прошу меня простить. Вы русские?

Месье Антуан с готовностью, но с грустью в глазах затряс головой, хотя именно ему-то головой трясти и не следовало. Теперь он понял, что женщина не одна и вовсе не француженка, в чем он только что был абсолютно убежден.

— Да, Антон, — сказала я. — Жаль, что мы не спорили на деньги! У меня был хороший шанс!

Антуан кивнул и признал:

— Я не прав!

Он повернулся к мужчине и предложил присоединиться к нам. Тот с готовностью подошел, сел рядом и, улыбнувшись, предложил:

— Будем знакомы? Виталий Игоревич. — Он протянул Антуану руку.

— Антуан Дюпре! Это — Алья.

Я вежливо кивнула. Виталий Игоревич обратился к Антуану:

— Вы, вероятно, француз?

Антуан заулыбался и радостно затряс головой. Тем временем Виталий Игоревич довольно откровенно принялся меня разглядывать, видимо, с ходу отметя Антуана как возможного любовника. «Прыток наш мальчик! — отметила я с некоторым удивлением, чувствуя, что потихоньку меняю шкурку девочки-друга на образ стервы. — И чего это я на него взъелась?» Пока Виталий Игоревич с Антуаном обменивались мнениями насчет погоды, отеля и прочей необходимой для первого знакомства информацией, я тоже оценивала гостя. Пришла к выводу, что он хорошо сложен, явно образован, а зубы дают ему стопроцентный шанс стать моделью для рекламы зубной пасты. «Если, конечно, они не пластмассовые», — не удержалась я, медленно, но верно наполняясь желчью.

Мадам тем временем плескалась в бассейне, барахтаясь и отфыркиваясь, словно морж. Виталий Игоревич, проследив мой взгляд, оглянулся и крикнул:

— Полина! Довольно, вылезай!

— Иду!— пропела Полина. — Сейчас!

Виталий Игоревич попросил разрешения закурить и, прищурившись, разглядывал меня сквозь дым сигареты. «Вероятно, я должна покраснеть, смутиться и разбить стакан, нечаянно выронив его из трясущихся рук, — решила я. — Ну, ты и кобель, парень. Мадам вот-вот подойдет, а ты тут изображаешь мачо!»

Наконец над бортиком показалась наша красотка. Я чуть, было не решила, что она нудистка, не сумев с первого взгляда разглядеть на ней купальник. Он все же был, но самых небольших размеров. Мой друг Антуан вдруг стал походить на человека, подавившегося картошкой. Мне очень захотелось наклониться к нему и со всей силы лупануть по спине, чтобы он немного очухался. Девица на пару минут исчезла в раздевалке. Антуану полегчало. Вскоре она вновь появилась и, широко улыбаясь, подошла к нашему столику. Француз моментально вскочил и предложил ей кресло. Она села, а Виталий Игоревич торжественно объявил:

— Прошу любить и жаловать! Моя сестра Полина!

Тут я несколько растерялась. Антуан же пришел в самое радостное расположение духа, явно обнаружив в этом для себя пользу.

— Приятно познакомиться! — Я протянула Полине руку.

Она снова заулыбалась:

— Мне тоже! Как здорово, что здесь оказались русские! Нам говорили, что их здесь совсем не бывает! Вы из Москвы?

Я промямлила что-то невразумительное, а Антуан, как всегда, вылез на первый план:

— Да, да! Я в Москве работаю, а Алья... -Он запнулся, я поняла, что умница Ленка не посвятила его ни в какие подробности.