Малыш Джимми

Бледно серый дневной свет просочился сквозь щели межу досками. Он увидел пустую комнату, вместо люстры черную дыру в потолке и еще два надувных матраса. Марча не было. Виднелись лишь одеяла и целехонький матрас. Дортмундер почувствовал вспышку зависти. Кровать Келпа тоже не сдулась, тот спал словно младенец.

Вчера вечером, когда фильм закончился, уснувшего мальчишку Дортмундер отнес наверх в его комнату и закрыл дверь на ключ. Возможно, тот до сих пор находится там. Матрасы для леди надули и разместили в гостиной, а джентльмены расположились неподалеку, в столовой. И под легкое и частое постукивание дождя по крыше — протекающей крыши — они отправились спать.

Теперь же звуки стихли. Дортмундер хмуро взглянул на окно, но доски лежали слишком близко друг к другу, чтобы рассмотреть какой сегодня день. Вместо прямых солнечных лучей пробивался бледный свет. В любом случае дождь прекратился.

Хорошо, нужно вставать или, по крайней мере, попытаться. В воздухе витал запах кофе, который вызвал в желудке небольшое урчание. Вчера ночью за неимением лучшего они наелись Lurps, к которому их пищеварительная система не была привычна.

— Ух, — воскликнул он, когда подался вперед и добавил: — Ох, — когда опустил руку на пол и переместил свой вес на нее. — Агггхх, — вырвалось, когда он попытался встать на одно колено. — О, Ии-сус, — когда он, наконец, с большим трудом поднялся на ноги.

Как же болит спина! Чувствовал он себя так, как будто ночью кто-то всадил в него массу обойных гвоздей. Мужчина наклонился, прогнулся, выгнул спину и прислушался, как его кости заскрипели, затрещали и заныли. Двигаясь, как Борис Карлофф во вчерашнем фильме — и даже по внешнему виду напоминая его героя — он, шатаясь, вышел из столовой. В гостиной, Джон нашёл Мэй, маму и малыша. Они сидели за столом и играли в черви.

— Доброе утро. Если хочешь кофе, на печке осталась горячая вода, — предложила Мэй.

— Не могу сам себе сделать кофе, — пожаловался Дортмундер. — Мой матрац ночью сдулся и я спал на полу, так что теперь даже не могу нагнуться.

— Проще говоря, — прервала Мэй, — ты хочешь, чтобы я сварила тебе кофе.

— Угадала, — ответил Джон.

— Только избавлюсь от «руки».

Дортмундер буркнул что-то и направился к двери, чтобы посмотреть погоду на улице. Серое небо, очень мокрая земля и влажный воздух.

— Закрой дверь, — крикнула мама. — Здесь тепло и хорошо и это нас устраивает.

Дортмундер захлопнул дверь и спросил:

— Где Стэн?

— Отправился за продуктами, — ответила мама.

— В магазин?

— Джимми признался, что он эксперт по яичнице, — добавила Мэй.

— Я всегда готовлю сам себе завтрак, — похвастался Джимми. — Миссис Энгельберг в этом плане безнадежна, — и хитро посмотрев на маму, он спросил. — Вы же не взяли все черви и даму пик, да?

— Конечно, нет, — заверила женщина. — В этой «руке» их нет.

Дортмундер медленно прохаживался по комнате, наклонялся в разные стороны, крутил плечами, вертел головой. Болело все.

— Разве карты не закончились? — спросил он.

— Еще нет, — ответила мама.

Джон подошел и посмотрел на «руку». У каждого оставалось по две карты, выигрывала мама Марча. Дортмундер заглянул через ее плечо и увидел туз треф и десятку бубен.

— Ладно, мой ход, — сказала женщина и бросила на стол туз треф.

Джон решил подсмотреть и карты Мэй.

— Мне показалось, что вы не «сбили луну», — переспросил Джимми.

— Нее, — ответила мама. — Просто хочу «ходить первой».

— Естественно, — согласился мальчик.

Мэй ходила второй. Против туза треф мамы у нее были туз червей и бубновый валет. Рука Мэй потянулась к валету, который может «побить» десятку мамы, затем передумала и легла на туз, а после снова схватила валета. Желудок Дортмундера заурчал. Громко.

— О, ладно, — произнесла Мэй и вытянула бубнового валета.

— Я ничего не говорил, — оправдывался Дортмундер.

— В отличие от твоего желудка.

— Ничего не могу с этим поделать, — сказал Джон и обошел столик, чтобы взглянуть на карты Джимми.

Малыш держал короля червей и королеву бубен. Без раздумий он пошел королем.

— Если хотите «сделать луну», то я могу помочь, — предложил малыш.

Мама, почувствовав неладно, окинула ребенка резким подозрительным взглядом:

— Что же ты вытворил, плохой мальчишка? — спросила она и бросила десятку бубен.

— Дорогая, — произнесла Мэй и выложила туза червей.

— Стоппер, — спокойно сказал Джимми и открыл королеву бубен. — Двадцать пять для тебя и один для меня.

— А для меня кофе, — отозвался Дортмундер.

— Да, да, — согласилась Мэй.

Мама Марча, проигравшая в этой партии, записала очки и произнесла:

— Думаешь, это красиво?

— За многие годы я понял, что в долгосрочной перспективе оборонительная игра более выгодна, — ответил мальчик.

— За многие годы? Ты шутить? — не поверила мама.

С невинным лицом как у мальчика из церковного хора Джимми сказал:

— Не важно, какой счет?

Мама толкнула блокнот в его сторону:

— Сам считай, — вредничала женщина.

Мэй приготовила для Джона кофе и вернулась к игре. Дортмундер ходил кругами по дому, пил кофе и пробовал «размять кости». Вскоре вернулся Марч с покупками: яйца, молоко, масло, хлеб, газета, сковорода и бледно-синей сумкой, на которой виднелась надпись «Эйр Франс», и что-то еще.

— Мы собираемся жить здесь? — съязвил Джон.

— Это все нам необходимо, — вмешалась мама. — И перестань все время жаловаться.

— А зачем нам сумка «Эйр Франс»?

Мэй вытащила из нее одежду: свитер, носки, брюки — все в размере мальчика.

— Джимми нечего надеть, — сказала она. — Та одежда, что на нем сейчас слишком холодная и к тому же грязная.

Марч обратился к Джимми:

— Мне жаль, малыш, но у них не было авокадо.

— Ничего страшного, — ответил мальчишка. — И без него получиться вкусный салат.

— Авокадо? — переспросил Дортмундер.

Все перевернулось вверх дном: сумка «Эйр Франс», авокадо. Тем не менее, казалось, что никто в этой комнате не заметил, что вещи вышли из-под контроля. Лишь он один. Джон вернулся в столовую.

Келп проснулся и теперь читал «Похищение ребенка».

— Доброе утро, — поздоровался Энди и улыбнулся от уха до уха. — Я спал как убитый. А как ты?

— На полу, — ответил Джон. — Мой матрас сдулся.

— О, как жаль.

— Тебе не надоела эта книга?

— Ну, сегодня нам должны поступить деньги. Вот я и подумал, что нужно освежить память и перечитать главу еще раз. Ты тоже должен взглянуть на нее.

— Ах, нда?

— Безусловно, — ответил Келп. — Глава двенадцать. Страница сто девять.

21

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТЬ:

Ровно в четыре часа дня Рут сделала второй звонок из телефонной будки на станции Шелл в Патчоге, Лонг-Айленд.

— Резиденция Майерса.

— Пригласите Джорджа Майерса.

— Извините, как вас представить?

— Скажите ему, звонят люди, у которых его ребенок.

— Один момент, пожалуйста.

Прошло всего пятнадцать или двадцать секунд, прежде чем раздался голос Майерса:

— Как Бобби? С нив все в порядке?

— С ним все хорошо, — ответила Рут. — Ты достал деньги?

— Да. Могу я поговорить с ним?

— Его здесь нет. Если будешь слушаться нас, то уже сегодня вечером заберешь его обратно.

— Я сделаю все, что вы скажете, не волнуйтесь.

— А я не из тех, кто волнуются, — парировала Рут. — Привези мне эти деньги. Воспользуйся Линкольном. Можешь взять водителя, другие пассажиры исключены.

— Хорошо, я понял.

— Направляйся к Нортерн-парквей, — информировала Рут, — поедешь на восток. Придерживайтесь скорости пятьдесят миль в час. Там мы и встретимся.

— Да, хорошо.

— Сделай это прямо сейчас, — приказала Рут и повесила трубку.

Покинув будку, она села в Пинто и уехала со станции Шелл. Теперь ей необходимо было найти другую телефонную будку.