Убийство из тюбика с кремом

Не правда ли, грандиозная мысль! Или воспользоваться чем-то в духе Остапа Бендера. И начать закидывать подозреваемых телеграммами. Начиная от «грузите апельсины бочками» и кончая сакраментальным «а зачем же ты, подлая тварь…».

Внезапно на пороге кухни появился Ниро. Он торжественно сообщил:

— Мне все-таки устроят завтра свидание, — он выдержал паузу, — с тем, кто приходил к Хансу.

— То есть с предводителем стаи налетчиков? — сказала я заговорчески.

Ниро оторопело посмотрел на меня. Он несколько секунд пытался переварить, что же это я сказала.

— Короче, Рыжик, завтра я встречаюсь с их бригадиром. — И он так же внезапно исчез из моего поля зрения.

Я хотела вернуться к своим рассуждениям, но на ум мне пришла фраза моего ненаглядного. «Тянуть пустышку», как выразился мой любимый, на редкость скучное и утомительное занятие. Как подтверждение его слов я вспоминала наше прошлое приключение. Бессмысленное мое сидение в машине в течение нескольких дней кряду. Тогда это чуть не довело меня до исступления.

Надо было срочно что-то придумать. Уже засыпая, какая-то мысль мелькнула у меня в голове, но было так лень сосредоточиваться, чтобы ее додумать… В это время из открытого окна послышалось: чик-чириви. Птицы пели нам ночную серенаду.

Интересно, сколько осталось времени до возвращения моего чертенка с моря? Никогда не думала, что буду по ней так скучать…

Глава 13

ЕВА В РОЛИ РАЗВЕДЧИКА

Все-таки что же мы имели в настоящий момент?

Я еще раз прокрутила все в своей голове. Четверо более или менее подозреваемых, ни на одного из которых не было никакой серьезной информации.

Я посмотрела на часы. Мой любимый вот уже как два часа должен был вернуться со встречи с дорогими товарищами «бандитами». Я начала волноваться, хотя, конечно, он был вполне способен постоять за себя…

Услышав звук подъезжающей машины, я радостно помчалась открывать дверь. Цел и невредим! Это самое главное.

Мы пошли в кабинет. Ниро уселся за стол. Судя по его лицу, он опять был очень недоволен.

— Эти паразиты «зуб дают», что не они это делают. И самое обидное, что я им склонен доверять. Мы беседовали довольно долго. И получается, что им такое просто в голову не пришло, — он сделал выразительное движение головой, — туго у них с мозгами, я же тебе говорил. То есть они хотели его наказать, но потом, по-видимому, просто плюнули и решили с иностранцем не связываться.

— Ну так и что?

— Что, что? — спросил Ниро.

— Ну, вот мы просто так, за здорово живешь, и откажемся от этой идеи?

— От идеи чего? — опять спросил мой любимый.

Редкостная бестолковость!

— Ты списал их из числа подозреваемых?

— Нет, конечно, — мой любимый был почти возмущен, — пока я не получу каких-нибудь конкретных подтверждений, я и не подумаю сбросить их со счетов. Но все дело в том, что вот здесь, — он постучал себя по голове, — и вот здесь, — он постучал себя по сердцу, — я чувствую, что они ни при чем. Причем чувствую так сильно, что мне аж щекотно где-то в затылке.

Убедительное доказательство, подумала я про себя. Такая замечательная теория, а его кто-то щекочет.

Тем не менее я понимала, где-то глубже в подсознании, что Ниро настолько компетентен, что его ощущения вроде щекотания в затылке могут быть гораздо объективнее, чем куча всяких логических построений и «неоспоримых фактов».

Однако что же делать? Пока что, кроме предложений изрядно поесть, от моего любимого не поступило никаких других замечательных идей. Я решила рискнуть.

— А что, если сунуть палку в муравейник? Вместо ожидаемого потока оценки моих умственных способностей Ниро неожиданно заинтересованно посмотрел на меня.

— Как ты это себе представляешь? — живо поинтересовался он.

Ошеломленная таким неожиданным интересом к моим скромным рассуждениям и будучи совершенно не готовой излагать свои мысли, я начала, судорожно запинаясь, пересказывать весь свой бред на тему черных колготок и пожеланий о способах отгрузки апельсинов.

Ниро достаточно благосклонно меня выслушивал, периодически кивая головой.

— Ну что ж, — произнес он наконец. — Довольно приемлемо. Хотя у меня есть и другие соображения.

Я просияла. В его устах «приемлемо» — по отношению к моим рассуждениям — звучало почти так же, как и «гениально» из уст любого другого.

Но что же он все-таки выберет?

Ниро задумчиво смотрел на меня.

— Ну а сама как ты думаешь, что будет лучше? — спросил он меня наконец.

Замечательный вопрос! Еще бы он рассказал, что сам надумал… Вот еще! Он сам не может выбрать или проверяет мою сообразительность? Положительно, мне надо иметь две головы вместо одной. Только тогда я буду успевать следить за его мыслями…

Оказавшись в непривычной роли интеллектуального советника, я размышляла так яростно, что у меня начала болеть голова. При этом я еще порывалась размахивать руками в такт своим невысказанным мыслям. Спохватившись, что со стороны это выглядит дико, я умерила свой пыл. Да и не на экзаменах, в конце-то концов, — а разговариваю со своим любимым человеком! Остановись, подруга! Я задержала дыхание, как перед прыжком в воду, и… высказалась. Свое предположение. Точнее, даже не предположение, а ход своих рассуждений.

— Ты ведь их пишешь непрерывно? — Да.

— Значит, любая информация в ответ на какое-либо раздражение будет зафиксирована.

Ниро задумался.

— Да, почти наверняка, — наконец сказал он. — Если она будет выражена словами, вслух, тогда я смогу ее зафиксировать. Если же это будут телодвижения, — он улыбнулся, — типа верчения пальцем у виска, то мы с тобой шиш что услышим.

— Жаль, об этом я не подумала. Ну, так тогда все просто, — гениальное озарение вновь посетило меня, — надо в момент сования палки в муравейник иметь клиента в окружении других лиц. По возможности причастных к этому, тогда они поневоле начнут это обсуждать, особенно если будут считать, что в этот момент их никто не слышит. Вот!

Ниро был вполне удовлетворен моими рассуждениями.

— Пожалуй, ты права, — ответил он. — Осталось только выбрать, какую из палок засунуть в муравейник и в какой именно.

— У нас четыре муравейника, — продолжала рассуждать я. — Но в зависимости от того, какую схему рассуждений мы сочтем наиболее правильной, всё эти муравейники в значительной степени перекрещиваются. Сказать проще, если бы самая заманчивая схема была наиболее правильной, то все эти люди должны были бы быть связаны между собой.

Ниро одобрительно кивнул головой.

— Мне кажется, — продолжала я, — что надо выбрать момент, когда старший юрист, именуемый Гаврилой, со своей подругой будут находиться вдвоем в достаточно безопасном, по их понятию, месте, и выдать им эту информацию.

Если девица замешана, то, учитывая ее болтливость и агрессивность в характере, она непременно скажет что-то такое, что поможет нам понять, при чем она или ни при чем. — Опять я начала размахивать руками, пытаясь таким образом подкрепить свои доводы.

Мой любимой продолжал одобрительно кивать:

— Ну что ж, примем это за рабочий проект. И уж коли это твоя идея, то тебе и решать, каким способом преподнести им это сообщение.

Теперь задумалась я.

— А где мы можем это сделать? — спросила я Ниро.

— Есть два оптимальных варианта. Первый — это у них дома. Точнее, у нее дома. А второй — в каком-нибудь людном месте. В казино или в ресторане. Но только не на улице. Там очень шумно может быть в самый неподходящий момент, и мы можем потерять информацию. А если это будет в казино или в ресторане, то мои люди с аппаратурой должны прибыть туда достаточно заблаговременно, чтобы настроиться. Плюс к этому надо выбрать момент, когда рядом с ними не будет очень шумно.

— А дома? — поинтересовалась я.

— У нее дома можно в любой момент. Там все пишется непрерывно. Хорошая слышимость. И почти никаких шумов. За исключением тех моментов, когда она заводит свою жуткую музыку или они очень яростно возятся на кровати.