Бычки в томате

— Фу! — вздохнула она с облегчением. — Я уж и не надеялась…

— Я, конечно, не хочу каркать, — осторожно заметила я за ее спиной, — но он, по-моему, усох и скукожился.

— Ну и что? В микроволновке форму себе и вернет.

— А вот удастся ли потом извлечь?

— Каркать ты и впрямь мастерица. В случае чего подрежу с боков. Привет, Мариан, вы мне пока голову не морочьте, я должна сперва это распаковать.

— Может, положить в воду? — посоветовала Мажена.

— Хорошая мысль! Можете уже начинать заниматься обедом.

Услышав последнее слово, Мариан проявил необыкновенную активность: собственноручно раздвинул стол, чем практически полностью перекрыл сообщение между кухней и салоном, и все говорил, говорил что-то, но его никто не слушал. Он оглянулся и притормозил. Все съедобное оказалось в недоступной ему части помещения, от огорчения он сразу подрастерял боевой настрой, но не сдался и принялся раскладывать оказавшиеся в зоне досягаемости обеденные салфетки, как мне показалось, несвежие, но Мариан на такие мелочи внимания не обращал…

И тут словно кто-то меня пальцем в бок ткнул. Я бросила взгляд на пустое компостное ведро и убедилась, что желтой салфетки рядом с ним нет! А ведь была. Алиция унесла только кору, а сложенная вчетверо подкладка, на которой она лежала, осталась лежать на месте.

Я взглянула на стол Ничего не скажешь, Мариан постарался на славу: салфетка из-под яблоневой коры, аккуратно расправленная, лежала под прибором пана Вацлава На ней хорошо были видны мелкие коричневые крошки, похожие на хлебные. Я открыла было рот, но тут же его закрыла, не издав ни звука. Решила притормозить из солидарности с Марианом и подумала о пиве…

Алиция в своей поварской деятельности тоже дала по тормозам и обернулась к нам:

— Где фрикадельки?

— Уже в кастрюле, — сообщила Мажена, массируя себе ступню. — Сделаем тосты, хлеба достаточно, есть сыр и паштет. Салат я сейчас порву, с помидорами тоже проблем не будет. Могу яйца сварить, по половинке на брата.

Все это прозвучало на фоне бубнения, доносившегося из салона, где пан Вацлав и Олаф вещали одновременно. Алиция обвела взглядом свою кухню, расстроенно покачала головой и соизволила, наконец, обратить внимание на гостей. Я быстренько выскочила во двор за пивом, которое в холодильнике не умещалось. Оно лежало в тенечке от сараюшки. Когда я вернулась с бутылками, Мариан уже успел целиком и полностью завладеть вниманием Алиции, наплевав на других гостей. Олаф активно осваивал тонкости польского языка, пан Вацлав, разумеется, не молчал, а все вместе это звучало приблизительно так:

— Корва? Мачь? Мой, ну так я сразу и забрал… Массмедиа — великая сила… Корова? С молоко! Ну, ведь у тебя же есть место в ателье, мне достаточно… Искусство тоже, скажу без ложной скромности… Кух-ва? Куррррва! Не молоко? Что он с этим молоком носится? Я думал, может, не надолго… Более откровенная демонстрация секса всегда привлекает… Курва, немолоко… Без? Безмолоко, безмолоко, есть безмолоко… А если здесь, в салоне?

При этом оба пана, Вацлав и Мариан, непроизвольно потирали свои лбы.

— Кому пива?! — крикнула я.

Олаф отреагировал мгновенно:

— Я хотю!

— Скажи, пожалуйста, — подсказала ему от дверей Эльжбета.

— Я, пожалуйста! — на удивление чисто повторил швед.

— Я тоже не прочь…

— С удовольствием…

Я заткнула им пасти тремя бутылками, а с четвертой в руке обратилась к Эльжбете:

— Ты тоже хочешь или просто своего воспитываешь?

— Воспитываю.

Она стояла, опершись о косяк двери, ведущей на террасу, и не отрывала глаз от сидевшей на диване Юлии. Наблюдала она внимательно, но ненавязчиво. Такой спокойный, не агрессивный интерес не привлекал внимания и был практически незаметен. Юлия, похоже, с полнейшим равнодушием наблюдала за клоунадой в салоне.

— Нет, в салоне никто не будет спать, а в ателье разместится Стефан, — мягко, но твердо ответила Алиция Мариану на вопрос, которого я не слышала.

Но Мариан так легко не сдавался:

— А когда он приезжает?

— Сегодня.

— А эти все здесь до которого числа?

— До сентября, — поспешила я ответить за Алицию, что нисколько не соответствовало действительности. — У Стефана тоже отпуск, и он намерен прогостить три недели.

Стефан приезжал всего на три дня, но я сочла необходимым вставить свое веское слово, лишь бы не позволить хозяйке ляпнуть что-нибудь более похожее на правду. Ибо стоило позволить Мариану только на минутку задержаться, он бы поселился тут навеки, и его уже не удалось бы вытравить никакими гербицидами. Алицию же могла исправить только могила: жуткий опыт общения с Марианом ничему ее не научил, она продолжала наивно верить, что гостеприимство — превыше всего.

Фрокост, то бишь обед, наконец поспел. Юлия встала с дивана и заняла свое место. Семеро человек легко разместились за столом Эльжбета продолжила свои наблюдения. Мариан прервал переговоры о ночлеге и замолк, набрав в рот еды.

— Безмолоко, плиз, — вежливо попросил Олаф, элегантно протягивая пустой стакан.

Ему налили молока, нам что, жалко, что ли? Мариан, составив достойную конкуренцию пану Вацлаву, в одночасье покончил с фрикадельками и старательно выгреб ложкой остатки соуса из салатницы. Глядя на него, экономный пан Вацлав осторожно приподнял свою салфетку и стряхнул то, что показалось ему хлебными крошками, в свою тарелку с фрикадельками в густом соусе, тщательно все перемешал и съел. Ну и что из того? От приправы из вредителей еще никто умирал. Поэтому от ахов и охов я воздержалась.

Алиция вообще ничего не заметила. Мажена, наоборот, глаз не сводила с говорливого гостя, ожидая счастливого момента облизывания столовых приборов, но о происхождении салфетки и насекомного мусора на ней она понятия не имела. Меня так и подмывало разнести скорбную весть о страшной гибели несчастных насекомых, но я благоразумно от этого воздержалась. Дернет еще черт кого-нибудь, да ту же Эльжбету, она медик все-таки, броситься спасать жизнь Водолею. Да при чем тут жизнь? Подумаешь, парочка букашек со старой яблони в пищеводе этой вредины!

И тут свершилось чудо. Причем тройное, так как его источником снова стал Мариан. Сначала вредители, они были первыми, уже великое достижение, а потом Мариан вдруг взъелся на Олафа.

— Он что, не может сразу сказать, будет пить молоко или нет? — огорченно выпалил он, с осуждением глядя на шведа. — Лучше бы пиво хлебал…

Видимо, главной причиной его недовольства было быстрое исчезновение еды со стола, а добавки ему почему-то никто не предлагал. И десерта к кофе тоже не дали.

Пан Вацлав не преминул подхватить злободневную пивную тему:

— К сожалению, мы, поляки, не привыкли смешивать пиво с молоком, поэтому наш неподготовленный пищеварительный тракт может отреагировать на эту смесь самым экзотическим образом…

Но Мариан не позволил сбить себя с толку. Он не наелся, и ему было абсолютно по барабану, кто здесь гость и каков его статус. Поэтом он решил требовать продолжения банкета.

— А вообще-то лучшее и самое дешевое пиво в той забегаловке, что у озера, — произнес он проникновенным голосом. — Для туристов там сущий рай, а к пиву еще всякую мелочовку вроде сухариков подают на халяву. Могу показать, тут пешком всего ничего, а вы, я так понимаю, на колесах. Там и подъезд удобный, а швед пускай на своем безмолоке сидит, фраер датский. Да они здесь все такие. Ну что, едем? Можем хоть сейчас.

Мне было известно, что в голодном состоянии Мариан мог свернуть горы и убедить кого угодно в чем угодно. Основной удар пришелся на пана Вацлава. Чтобы устоять перед его натиском, нужны были годы тренировок и специальная подготовка, которой, само собой, у впервые видевших его Буцких не было и в помине.

— Там так здорово, — продолжал он соблазнять гостей. — Даже красивше, чем здесь, у Алиции. И воды полно, и такие большие белые плавают, и вообще. И этот, как его, пейзаж, и свежий воздух всем полезно посмотреть…