Бисер для трех поросят

Я не стала уточнять, что и Марс, и Венера — это планеты, а не звезды, поскольку в последнем своем утверждении хозяин квартиры был абсолютно прав: звезды ему на хрен не нужны. Хотя, надо думать, исключение составляют звездочки на коньячных этикетках. Но, подозреваю, и сей благородный напиток Вован давненько не пригублял по причине полной финансовой несостоятельности. Где уж тут ресторану взяться?

— Не могли бы вы показать свой паспорт? — У меня оставалась последняя надежда, что путаница с его фамилией и адресом каким-то образом разрешится.

— Паспорт?.. Так он тоже там, в бумагах. У меня с документами все в ажуре. Я ж усе понимаю… Нашему человеку без документов, как говорится, и не туды, и не сюды.

Вован и его собутыльник заржали, а я принялась лихорадочно потрошить содержимое целлофанового пакета, но никакого паспорта так и не нашла, о чем и сообщила владельцу.

— Как это нету? — Алкоголик искренне изумился, а я передала ему бумаги, чтобы тот самостоятельно убедился в этом прискорбном факте.

Нетвердой рукой он принялся перебирать документы. Но в результате его постигла та же участь, что и меня, — паспорт не отыскался.

— Да куда ж он подевался? — Мужик не на шутку озадачился и теперь беспомощно глядел в мою сторону, как будто я могла помочь ему с ответом.

— А когда вы видели паспорт последний раз? — попробовала я расшевелить в нем здравые мысли.

— Э-э-э-э… — красноречиво ответил он.

— Вспомните хотя бы примерно. Месяц назад, полгода, год…

— Не-е-е, — жалобно проскулил Вован, теребя в руках уже опустевшую чашку, — поболе будет… Не помню я…

Так, кажется, все становится на свои места. Этот Пришвин потерял когда-то паспорт. Или, возможно, паспорт у него украли, или, может быть, даже он сам отдал его кому-то по пьяной лавочке. На этот паспорт зарегистрировали ресторан. При надлежащем подходе административные органы не шибко проверяют документы. Только вот кому пришло в голову записывать серьезный бизнес на алкоголика? Понимаю, если б на него зарегистрировали какие-нибудь «Рога и копыта» для ведения стремных делишек. Но ведь нет, ресторан есть ресторан, и он благополучно работает уже несколько лет. А подозрительная коммерция директора «Этуаля» и его зама никак в бухгалтерской отчетности не отражается. По крайней мере, в этом абсолютно уверена бухгалтерша. Похоже, дело запутывается еще больше. Ясно теперь только одно — я ни на шаг не приблизилась к реальному хозяину ресторана, и заспиртованный Вован мне в поисках не помощник.

На этом я распрощалась с алкоголиками, не забыв напоследок поздравить Пришвина с юбилеем.

Пока я отсутствовала, в ресторане новостей не прибавилось. Ни Гросс, ни его зам не появились, а их телефоны по-прежнему играли в молчанку.

Сотрудники, все без исключения, заметно нервничали, однако старались не подавать виду и выполняли свою работу с утроенным рвением. Мы с Женькой уединились в кабинете директора.

— Пришвин не является фактическим хозяином «Этуаля», — начала я свой отчет. — Этот мужик — просто законченный алкоголик, который невесть когда потерял свой паспорт, и кто-то зарегистрировал на него ресторан.

Женька сидела напротив меня, задумчиво ковыряя пальцем гладкую поверхность стола.

— Пришви-и-н… черт, где я слышала эту фамилию? — На ее лице отразились безуспешные попытки пошевелить мозговыми извилинами.

— В школе, — подсказала ей я, — писатель был такой. Про природу писал, про зверушек разных. Его произведения входили в школьную программу. Дети и сейчас их изучают.

— А-а-а-а… тогда понятно. А то вертится в голове… Значит, этот Пришвин о хозяине ресторана ничего не знает?

— Не только о хозяине, он не знает даже о самом ресторане. Удивляюсь, как он собственную фамилию помнит. Видела бы ты его жилище! Назвать одним словом — помойка. И вот что я тебе еще скажу. Мы тут с бухгалтершей немного в кабинете порылись, пока устав искали. Она утверждает, что с директорского стола пропал дорогой письменный прибор. И еще коробка с сигарами, вон там сверху стояла, — я указала рукой в направлении тумбы.

— Хочешь сказать, что кабинет обчистили?

— Не думаю, во всяком случае, сейф никто не вскрывал. Вчерашняя выручка на месте. Да и беспорядка в кабинете не было никакого… Женька, скажи, если б ты собиралась сбежать куда-нибудь навсегда, что бы ты взяла с собой?

— Детей… ну, и Гришаню, разумеется, — не задумываясь, выпалила подруга.

— Это понятно. А что еще? Предположим, что времени на долгие сборы нет и вещей нужно взять по минимуму. Что возьмешь?

— Драгоценности, документы, деньги… еще какие-нибудь мелкие безделушки. Такие, которые дороги сердцу как память.

— Мелкие безделушки на память, — повторила я в смятении.

Неужели моя догадка верна и наш директор дал деру? Что-то у них с замом не заладилось, и он предпочел не дожидаться, когда клиент с «Ролексом» в компании с другими нервными личностями вернется сюда закатывать его под асфальт. А если Гросс действительно смылся, бросив на произвол судьбы доходное место, значит, угроза над ним нависла нешуточная. Но пока это всего лишь мои домыслы, и пугать ими Женьку не обязательно.

— Ладно, пойдем в зал, — скомандовала я, — время почти вечернее, сейчас посетители толпой повалят.

Ужин и вправду выдался суетным. С семи до десяти не оставалось ни одного свободного столика. И заказы все были один другого больше. Только «Хеннесси» за вечер выжрали четыре литра. А при нашей нескромной наценке каждая бутылка стоит много больше официального прожиточного минимума. Дважды за вечер в ресторане объявлялись обозленные «друзья» нашего руководства. Они, правда, особо не скандалили, но требовали Павла Давыдовича и Глеба Николаевича с особой настырностью. Мне даже пришлось проводить их в пустые кабинеты.

После одиннадцати, спровадив последнего клиента, мы с Женькой собрали сотрудников в опустевшем зале на большой совет. Я взяла слово и в двух словах обрисовала ситуацию. Руководства нет, и даже приблизительно неизвестно, куда оно подевалось. Бухгалтер отказывается принимать на себя ответственность. Владелец ресторана, указанный в уставных документах, — лицо недееспособное. По всему выходит, нам придется закрываться.

— Вы нас увольняете? — испуганно осведомился Витя, самый молодой из официантов.

— Нет, конечно, — попробовала я его успокоить, — мы же сами еще здесь на работу официально не оформлены. Поэтому, даже если бы я захотела кого-то уволить, то никакого юридического права на это у меня нет.

— У меня мать тяжело болеет, — заныл Витя, — на ее лекарства двести-триста долларов в неделю уходит.

— А у меня квартира куплена в кредит, — вставил пятак шеф-повар, — нужно платежи вносить регулярно.

— Что кредит… — робко встряла одна из его помощниц, — я вообще квартиру снимаю. Если в воскресенье за следующий месяц не расплачусь, хозяйка меня в момент вытурит. А у меня на Украине пожилые родители и дочка. В моем славном городе Конотопе зарплату в пятьдесят долларов люди считают за манну небесную. Мне там своих не прокормить.

— И мне институт не вытянуть, — подлил масла в огонь еще один из официантов, — я за лето должен заработать на оплату обучения. А быстро приличную работу не сыскать.

Тут звякнул входной колокольчик, и в ресторане появился охранник Сеня. После вчерашней нравоучительной беседы он заявился раньше положенного. Завидев общее собрание, он удивленно поинтересовался:

— Чего это тут у вас делается?

Поскольку Сеня такой же член трудового коллектива, как и остальные, ему немедленно доложили обстановку. Выслушав наш рассказ, он подвел общие неутешительные итоги:

— Наши дела как сажа бела. Предлагаю голосование.

Присутствующие удовлетворенно закивали. Я, не ожидавшая такого поворота, попробовала возразить:

— Как же мы можем работать без начальства?

— А как и раньше работали, — ответствовал шеф-повар, — поставщикам за спиртное наперед проплачено. Продукты мы в основном на рынке покупаем. И, если даже директор со своим заместителем в ближайшем будущем не объявятся, то владелец нарисуется как пить дать. А закрываться нельзя, таково мое мнение. В нашем бизнесе всех клиентов за неделю растерять можно. Новые рестораны растут, как грибы после дождя. Когда «Этуаль» открылся, то первые полгода людей вообще не было. Выручка едва достигала трехсот-четырехсот долларов в день. Курам, так сказать, на смех.