Делай, как я!

– Ну не прелесть ли она? – умилилась бабушка. – Мэри Алиса до сих пор думает, что она лошадка.

– Я жеребец, – возразила Мэри Алиса.

– Не надо быть жеребцом, милая, – сказала Валери. – Все мужчины подонки.

– Некоторые очень даже ничего, – возразила бабушка.

– Все мужчины подонки, – повторила Валери. – Кроме папы, разумеется.

Морелли она из общей компании подонков не исключила.

– Лошади-мужчины скачут быстрее, чем лошади-дамы, – заявила Мэри Алиса и швырнула ложку картофельного пюре в лицо сестры. Пюре пролетело мимо Энджи и упало на пол. Боб вынырнул из-под стола и немедленно все слизал.

Валери, нахмурившись, взглянула на Мэри Алису.

– Невежливо швыряться картофельным пюре.

– Да, – подтвердила бабушка. – Маленькие леди не швыряются пюре в своих сестер.

– Я не маленькая леди, – огрызнулась Мэри Алиса. – Сколько раз надо тебе повторять! Я лошадь. – И она швырнула комок пюре в бабушку.

Бабуля прищурилась и кинула в Мэри Алису зеленые бобы.

– Бабушка кинула в меня бобами! – завопила Мэри Алиса. – Она швырнула в меня бобами! Запрети ей швыряться!

Вот так обстоят дела насчет идеальных маленьких леди.

Боб немедленно слопал и бобы.

– Перестаньте кормить собаку, – рявкнул отец.

– Я надеюсь, вы не возражаете, что я вот так заявилась, – сказала Валери. – Я съеду, как только найду работу.

– У нас всего одна ванная комната, – сказал отец. – Я должен утром попасть туда первым. Семь часов – мое время в ванной комнате, прошу запомнить!

– Мы будем счастливы приютить тебя и девочек в своем доме, – сказала мама. – И ты сможешь помочь нам со свадьбой Стефани. Стефани и Джо только что определили день свадьбы.

Валери едва не подавилась.

– Поздравляю, – выговорила она с трудом.

– Свадебная церемония в племени Тузи продолжается семь дней и заканчивается ритуальным проколом девственной плевы, – сообщила Энджи. – И невеста потом живет с семьей мужа.

– Я тут видела по телевизору фильм про инопланетян, – вмешалась бабуля. – Так у них нет девственной плевы. У них вообще там внизу ничего нет.

– А у лошадей есть девственная плева? – спросила Мэри Алиса.

– Во всяком случае, не у жеребцов, – уверенно ответила бабушка.

– Это очень мило, что вы решили пожениться, – сказала Валери. И расплакалась. И не то чтобы по-тихому, интеллигентно. Она разревелась в три ручья, хватая ртом воздух и подвывая. Две маленькие леди тоже начали реветь, открыв рты, как делают только маленькие дети. Тут и моя мама заплакала, сморкаясь в салфетку. Боб тоже начал подвывать.

– Я никогда снова не выйду замуж, – сказала Валери между рыданиями. – Никогда, никогда, никогда. Брак – дело рук дьявола. Все мужчины антихристы. Я стану лесбиянкой.

– А как это? – живо заинтересовалась бабушка. – Мне всегда хотелось знать. Ты будешь носить искусственный пенис? Я однажды видела передачу по телевизору, так там женщины носили эти штуки, сделанные из черной кожи. По форме они напоминали огромные…

– Убейте меня, – простонала мама. – Просто убейте меня. Я хочу умереть!

Сестра с Бобом снова принялись завывать. Мэри Алиса визжала от души. А Энджи закрыла ладонями уши, чтобы не слышать всего этого хора.

– Ла, ла-ла, ла-ла, – напевала она.

Отец доел свое мясо и огляделся.

– А где кофе? И где торт? – невозмутимо спросил он.

– Ты у меня за этот вечер в долгу, – прошептал мне на ухо Морелли. – С тебя ночь секса по-собачьи.

– У меня голова разболелась, – пожаловалась бабушка. – Я не могу выносить такой шум. Пусть кто-нибудь что-нибудь сделает. Включите хотя бы телевизор. Достаньте бутылку. Сделайте что-нибудь!

Я встала со стула, пошла на кухню и принесла торт. Как только я поставила его на стол, рыдания прекратились. Если в этой семье и обращают на что-то внимание, так это на десерт.

Морелли, я и Боб ехали домой молча. Никто не знал, что сказать. Морелли остановил машину на моей стоянке, выключил мотор и повернулся ко мне.

– В августе? – спросил он несколько более высоким голосом, чем обычно, не будучи в состоянии скрыть свое недоумение. – Ты хочешь, чтобы мы поженились в августе?

– Да у меня это просто выскочило! Все эти мамины причитания о смерти меня достали.

– По сравнению с твоей семьей моя семья просто ангелы.

– Ты шутишь? Да твоя бабка сумасшедшая. Она может сглазить человека.

– Это все итальянские штучки.

– Это все безумие.

На стоянку свернула машина, резко остановилась, дверь открылась, и оттуда выпал Лунатик. Мы с Джо выскочили из машины одновременно. Когда мы подбежали к Лунатику, он уже исхитрился сесть. Он держался руками за голову, и сквозь пальцы сочилась кровь.

– Эй, дружок, – сказал Лунатик. – Мне кажется, я ранен. Я смотрел телевизор, потом услышал шорох на крыльце, ну я повернулся и увидел там это страшное лицо, которое смотрело на меня через окно. Это была страшная старая женщина с красными глазами. И было, знаешь, совсем темно, но я все равно ее видел. И вдруг у нее в руке появился пистолет, и она в меня выстрелила. Разбила окно Даги и все такое. Нужен закон против таких вещей, дружок.

Лунатик жил в двух кварталах от больницы Святого Франциска, но он проехал мимо и обратился за помощью ко мне. «Почему я?» – спросила я себя. И тут же сообразила, что веду себя точно как моя мать, и мысленно отругала себя.

Мы погрузили Лунатика обратно в его машину. Морелли повез его в больницу, я поехала следом на пикапе Джо. Медицинские и полицейские формальности заняли пару часов. Лунатик получил большую наклейку на лоб. Пуля зацепила его над бровью и отрикошетила в стену гостиной Даги.

Мы стояли в доме Даги и рассматривали разбитое окно в гостиной.

– Зря я не надел суперкостюм, – пожаловался Лунатик. – Это бы их точно сбило с толку.

Мы с Джо понимающе переглянулись. Сбило бы с толку? Как же!

– Как ты думаешь, ему ничего не грозит, если он останется здесь? – спросила я Джо.

– Трудно сказать, где для Лунатика безопаснее, – заметил Джо.

– Аминь, – поддакнул Лунатик. – Безопасность скрывается на крыльях бабочки.

– Не понимаю, что ты, черт возьми, хочешь сказать, – окрысился Джо.

– То, что безопасность неуловима, дружок.

Джо оттащил меня в сторону.

– Может, стоит отвезти его в реабилитационный центр?

– Я тебя слышал, дружок. Глупая идея. В этом центре все психи. Они вроде опустились ниже некуда. Они все вроде как наркоманы.

– Ну, нам вовсе не хочется запирать тебя в компании наркоманов, – попытался успокоить его Джо.

– И правильно, дружок, – кивнул Лунатик.

– Думаю, он может перекантоваться у меня пару дней, – сказала я. И сразу же пожалела о сказанном. Что такое со мной сегодня? Такое впечатление, что рот мой никак не связан с мозгами.

– Вау, неужели ты сделаешь это для меня? Потрясно! – Лунатик обнял меня. – Ты не пожалеешь! Я буду вести себя замечательно.

Джо выглядел далеко не таким счастливым, как Лунатик. У него были свои планы на вечер. Я припомнила его замечание за столом насчет секса по-собачьи. Может, он и шутил. А может, и нет. Его трудно понять. Пожалуй, безопаснее остаться с Лунатиком.

Я пожала плечами, как бы говоря: «Что же делать бедной девушке?»

– Ладно, – смирился Джо. – Ты забираешь Лунатика, а я Боба.

Мы с Лунатиком стояли на площадке у дверей моей квартиры. У Лунатика в руках была маленькая сумка, в которой, как я предположила, находилась смена белья и полный набор таблеток.

– Ладно, – сказала я, – значит, так. Ты можешь остаться здесь, но никаких наркотиков.

– Дружок, – умоляюще сказал Лунатик.

– У тебя есть наркотики в сумке?

– Слушай, на кого я, по-твоему, похож?

– Ты похож на наркомана.

– Ну, вообще-то да, но это только потому, что ты меня хорошо знаешь.

– Высыпай все из сумки на пол.

Лунатик повиновался. Я положила его тряпки назад в сумку и конфисковала все остальное. Трубки, бумажки, таблетки. Я открыла дверь в квартиру, спустила содержимое пластиковых пакетов в унитаз, остальное выбросила в мусор.