Дивные пещеры

— Попадет теперь Ленке!

Шкаф вернулся через десять минут.

— Собирайся, — сурово сказал он Косте. — Поедешь в область, в командировку. Купишь сто пачек скрепок.

Все ахнули. А Костя вспыхнул. Такого еще никогда не было за всю историю существования бухгалтерии — бухгалтеров не посылали в командировки.

— Но учти, — сказал Шкаф, — я посылаю именно тебя потому, что ты выдающийся бездельник и твое отсутствие не скажется на работе бухгалтерии. Так что не обольщайся.

Произнеся такую большую речь, Шкаф вдохнул воздух и плюхнулся в свое тронное кресло, обшитое клочьями красного бархата.

— Спасибо за доверие, — сказал Костя.

Он не подозревал, что с этого момента его размеренная жизнь скромного работника бухгалтерии сделала резкий поворот и понеслась навстречу приключениям.

7. ДОВЕРИТЕЛЬНЫЙ РАЗГОВОР

— Товарищ Перова?

— Да…

— Это из милиции.

— Из ми…

— Не повторяйте за мной. Моя фамилия Кобчиков. Младший лейтенант Кобчиков. Не повторяйте. Я жду вас в коридоре…

— В каком ко…

— Здесь. У вас. Возле доски с приказами.

— Но…

— Мне надо задать вам несколько вопросов. Не говорите про меня ни слова.

На том конце провода положили трубку.

— Опять мальчишки? — спросил Шкаф.

— Нет… по делу…

— Какие могут быть дела в рабочее время? — проворчал главный бухгалтер.

— Я на минутку…

— Знаем мы эти минутки.

Леночка вышла из бухгалтерии. Щеки ее горели. Она постояла за дверьми, поправила прическу, немного успокоилась. Поистине сегодня день сплошных загадок. Зачем она потребовалась милиции? Неужели на заводе недостача? Но тогда почему такая таинственность? Почему вызывают именно ее?

А может быть…

Леночка простучала каблучками мимо технического отдела, кабинета главного энергетика, мимо дверей с изображением мужчины в смокинге и изящно изогнувшейся женщины в бальном платье, мимо таинственной, без какой-либо таблички обитой железом двери, в которую никто никогда не входил и из которой никогда никто не выходил.

У доски объявлений и приказов Леночка остановилась. Здесь никого не было. Неужели это розыгрыш? Кассирша хотела уж было уйти, как сзади кто-то осторожно дотронулся до ее плеча и тихий голос четко произнес:

— Добрый день, Элеонора Дмитриевна…

Леночка резко, как от удара, обернулась. Перед ней стоял невысокий молодой человек в сером костюме. Она знала его. Видела как-то. Только в форме.

— Добрый день, — ответила Леночка вежливо.

— Мне надо с вами поговорить, — человек улыбнулся.

— Пожалуйста. Я слушаю вас.

Младший лейтенант опять приятно улыбнулся.

— Ну что вы, Элеонора Дмитриевна… Разговаривать здесь… Может быть, мы где-нибудь уединимся…

— Но где здесь можно… Я, право, не знаю.

— Пойдемте со мной, Элеонора Дмитриевна.

Кобчиков, не оглядываясь, пошел назад по коридору.

Леночка последовала за ним.

Возле обитой железом двери младший лейтенант остановился, достал из кармана пиджака массивный ключ, повернул в замочной скважине и потянул на себя ручку. Дверь подалась со скрипом.

Кобчиков отстранился, пропуская впереди себя Леночку. Кассирша никогда не была в таинственной комнате. Она с любопытством огляделась. Почему-то, проходя мимо этой двери, Леночка представляла, что здесь хранятся какие-то секретные документы в железных ящиках и стоят непонятные машины. Комната же оказалась пустой. Только в углу возвышался огромный пыльный сейф, которым, наверное, давно уже не пользовались; стоял колченогий рассохшийся стол у забранного решеткой окна и две, тоже колченогие и тоже рассохшиеся, табуретки.

Кобчиков запер дверь и присел на одну из табуреток, жестом пригласил садиться Леночку. Кассирша села. Сердце ее тревожно стучало. Ей вспомнился почему-то телефонный звонок.

— Этой ночью вы были в Пещерах, — Кобчиков пристально заглянул Леночке в глаза.

— Это допрос? — спросила кассирша как можно независимее.

— Ну что вы, — ответил младший лейтенант весело, но лицо его не улыбнулось. — Просто доверительный разговор.

— Да, я была в Пещерах. А что, разве нельзя? — с вызовом спросила Леночка.

— Ради бога, — сделал младший лейтенант протестующий жест рукой. — Сколько угодно. Меня интересует только один момент. Когда вы в последний раз видели Токарева?

— Какого Токарева? — удивилась Леночка. — Не знаю никакого Токарева.

— Вы с ним были в Пещерах.

— Ах, вы, наверное, имеете в виду приезжего… Леонида… как его, уже забыла… Вспомнила… Леонида Георгиевича?

— Да.

— Мы с ним отстали от остальных… Это было около… двух часов… Да… да… Я еще посмотрела на часы… Около двух… Точнее — час пятьдесят… Мы кричали, потом долго шли какими-то ходами… Я очень испугалась… заблудиться в Пещерах… вы ведь знаете… это конец…

Леночка вздрогнула. Даже сейчас, в солнечной комнате, ей стало жутко. Как страшно поблескивали сырые меловые стены узкого хода, какая ужасающая стояла тишина. Потом Леночка споткнулась о камень. Свеча ее погасла, Леонид Георгиевич бросился к ней, попытался поднять, но сам поскользнулся, упал, выронил свечу. Стало так темно, что у Леночки засветились перед глазами солнечные круги… Она закричала от страха. Приезжий стал чиркать спичками о коробок, но спички не загорались… Потом…

На этом месте кассирша замолчала.

— Дальше.

— Потом Леонид Георгиевич ушел… Он сказал, что скоро придет.

— И вы не спросили его, куда он пошел?

— Нет.

— Больше вы его не видели?

— Нет. Я плакала, звала на помощь, куда-то бежала… Одна, во тьме… я боялась провалиться в какой-нибудь колодец. Я слышала, что в Пещерах полно таких колодцев. Я столько пережила… Кажется, теряла сознание… Потом меня нашли Евгений Семенович и Шкаф… то есть Семен Петрович…

— Это было…

— Не помню… Мне показались эти часы вечностью. Думаю, они нашли меня часа через два.

— Не показалось ли вам, что Токарев ушел от вас потому, что случилось что-то из ряда вон выходящее?

— Н… н-нет…. А что могло случиться?

— Я не знаю, поэтому и спрашиваю вас.

— Нет. Ничего не случилось. Он просто сказал, что скоро вернется, и ушел.

Кобчиков не отводил взгляда от ее глаз,

— Вот как…

— Да. Вот так. — Леночка выдержала взгляд младшего лейтенанта.

— Ну что ж, наш разговор окончен. Благодарю вас,

— Его нашли? — спросила Леночка.

— Еще нет.

— До свидания.

— До свидания.

Леночка встала с табуретки, прошла к двери и попыталась повернуть торчащий в замочной скважине ключ, Ключ не поворачивался.

— Одну минуточку, — Кобчиков проворно подошел к выходу, щелкнул ключом, толкнул дверь.

— Да… Вот еще что… О нашем разговоре никому ни слова.

— Почему?

— Дело в том, что я действую не как милиционер.

— Не как милиционер? — удивилась Леночка.

— Да…

— А как кто?

— Это в некотором роде частное расследование.

— Разве такое может быть?

— Выходит, может…

— Хорошо. Я никому не скажу.

— Благодарю вас.

Дверь тяжело закрылась за Леночкой.

— Элеонора Дмитриевна, сегодня на вас спрос… к телефону… Главный… — Шкаф протянул ей трубку.

— Элеонора Дмитриевна?

Голос у Громова был сухой, официальный.

— Да…

— Вы недодали мне десятку.

— Что?..

— Вы недодали мне десятку.

— Но этого не может быть… Евгений Семенович.

— Однако это факт.

— Я хорошо помню…

— Деньги лежат передо мной. Я к ним не прикасался… Сейчас пришли за взносами, и я обнаружил, что не хватает десятки.

— Боже мой… у меня никогда… — растерянно залепетала Леночка. — Совершенно исключено.

— Вы поймите меня правильно, Элеонора Дмитриевна. Мне наплевать на десятку, но у вас будет остаток в кассе, и произойдут разные неприятности. Я вам советую сейчас снять кассу. Кстати, я не уверен. Может быть, эта десятка ушла с моего стола с какой-нибудь бумагой… Все-таки лучше снять кассу.