Мое почтение, красотка

Дохожу до крыльца. Молотком служит бронзовая рука. Я ее поднимаю и опускаю.

Делая это, я совершенно убежден, что это так же бесполезно, как вытягивать в грозу руку, проверяя, идет ли дождь. В этой халупе никого нет, я в этом абсолютно уверен.

Сразу видно, что она давно заброшена и пуста...

Молоток производит перезвон с бесконечными вибрациями. Я жду, пока в мертвом доме восстановится тишина, потом берусь за дверную ручку и поворачиваю ее. Дверь со скрипом открывается. Все по-прежнему в привиденческом стиле.

– Есть тут кто? – ору я.

Мой голос разносится, как в ущелье.

– Есть кто живой? Глухо.

Осматриваюсь. Я нахожусь в ледяном холле, воняющем сыростью. В нем двери, по одной с каждой стороны, и лестница в глубине.

Я открываю двери одну за другой. Все ведут в пустые комнаты, где давно никто не живет. Со стен свисают длинные ленты обоев, потолки облупились, паркет вздулся.

Я начинаю думать, что тип, пославший меня в этот замок Спящей Красавицы, самый большой шутник, которого когда-либо рожала эта унылая планета...

По-моему, он хотел на пару часов избавиться от меня, для чего и направил по несуществующему следу. Эти ребята должны были здорово повеселиться, когда увидели, как Сан-Антонио бросился в туман по одному анонимному звонку.

Хорош супермен, ас из асов! Пора на свалку! Не знаю, что случилось, но мой нос теряет нюх. Может, это из-за насморка?

И все-таки я почувствовал, что тут дело серьезное, что... Злясь на весь свет, включая и самого себя, я поднимаюсь по лестнице.

Второй этаж – точная копия первого.

Я быстро открываю новые двери.

Опять пустые комнаты. Правда, если не считать присутствия пауков, работающих с большим энтузиазмом...

Распахивая последнюю дверь, я чуть не растягиваюсь на полу, потому что нога поехала на чем-то скользком. Опускаю луч фонаря: кровь! Я смотрю в глубь комнаты, то есть за последнюю дверь, и обнаруживаю темное пятно. Это человеческое тело, точнее, тело женщины. Оно разделено надвое; туловище отдельно, голова отдельно. Голова, бескровная, но, несмотря ни на что, прекрасная, принадлежит малышке Хелене.