Фирменная пудреница

— Ну, завелась! Что ж ты сама-то не улыбаешься? Правильно, от такой жизни волком завоешь, а смеяться станешь только на нервной почве.

— Я не улыбаюсь потому, что вчера на меня было совершено покушение, — злорадно сообщила я Асе.

Та, похоже, удивилась:

— Покушение? На тебя? А, знаю, Олег рассказал. Но ведь все, кажется, обошлось?

— Когда кажется, нужно креститься, — не слишком остроумно огрызнулась я и рассказала историю подвига моей собаки. Рассказывала красочно, со всеми деталями, и, когда закончила, мы уже сидели в одном из летних кафе почти под хвостом у замечательного коня князя Юрия Долгорукого.

— А лица этого мужика ты на рассмотрела? — поинтересовалась Ася.

Вопрос, конечно, интересный.

— Ну как же я могла, если он подошел сзади и в темноте? Руку, если надо, опознать смогу. На вкус, конечно.

— Не смешно, — поморщилась моя подруга. — Просто я пытаюсь понять, сколько человек крутится вокруг тебя. Уже получается как минимум трое: двое там, в машине, и один вечером, возле твоего дома. Меня, кстати, никто не беспокоил, хотя по идее должны были бы.

— Не ты же летала в Париж. И потом, ты вообще редко из дома выходишь, а уж вечером только в сопровождении и то — до машины.

— Это уж точно. Устала я от такой жизни, ты себе не представляешь как. Муж, кстати, уже три дня ездит с телохранителем. Между прочим, довольно дорогое удовольствие.

— Богатые тоже плачут, серия триста тридцать третья… — рассеянно пробормотала я. Что-то действительно было не так, концы с концами в этой истории решительно не сходились. Моя роль курьера выполнена — ну и оставили бы в покое, так нет, я по-прежнему «под колпаком». Асю же никто не трогает, хотя по идее должны были взяться именно за нее. И почему вчерашний тип ошивался возле нашего подъезда, если вечером с Элси всегда гуляет муж? Могли, конечно, не знать, но ведь ждали же! Значит, были в курсе хотя бы того, что у нас есть собака, причем незлая. Этому, укушенному, просто не повезло: если бы он без затей выругался матом, Элси бы и ухом не повела. А тут — «дура». Да еще второй раз за один вечер. Натурально, нервы у собачки не выдержали.

— Не засыпай сидя, — услышала я голос подруги. — Лучше покажи свою знаменитую пудреницу. Никогда бы не поверила, что ты способна восторгаться какой-то безделушкой…

Это уж точно, я бы и сама не поверила. Но вот прилегла к сердцу — и все тут. Думаю, все дело в этих самых королевских лилиях на крышке. Всю жизнь была неравнодушна к французской королевской символике. Детские привязанности: «Три мушкетера», «Королева Марго», «Графиня де Монсоро». Блажь, конечно, но уж так исторически сложилось.

— Сейчас, сейчас, — встрепенулась я и… уронила сумку с колен прямо на тротуар. Мы с Асей, не сговариваясь, нагнулись, чтобы ее поднять, да так и остались на четвереньках. Ибо над нашими головами что-то загрохотало, а в стеклах вагончика-кафе немедленно образовались аккуратные круглые дырочки.

— Стреляют, — будничным тоном сообщила мне Ася и растянулась под столиком прямо на асфальте. — Ложись, идиотка!

Но любопытство пересилило страх. Визжали женщины, что-то орали мужчины, вдали завелась милицейская сирена — все это я отметила чисто механически. А я наблюдала, как пара здоровых бугаев в темных очках и кожаных куртках — по такой-то жаре! — запрыгнули в стоявшую неподалеку машину и с шиком укатили. В руках у обоих были какие-то клюшки — или мне это показалось? Они стреляли, сомнения не было. Но в кого? В одну из нас, в обеих сразу или мы тут вовсе ни при чем?

— Вставай, Аська, отбой, — потрясла я подругу за плечо. — В тебя не попали? Очень удачно, в меня тоже промахнулись.

— Это потому, что мы лежали, — поделилась со мной Ася.

Выглядела она паршиво: бледная до синевы, растрепанная, перепачканная. Я, наверное, была примерно в таком же состоянии, разве что менее грязная. Все-таки стояла на четвереньках, а не лежала на животе.

— А почему они вообще стреляли? — поинтересовалась я. — Если, например, они хотят от меня что-то узнать, то убивать при этом как-то нелогично. А уж если хотят убить, значит, я знаю что-то такое, чего мне знать ни в коем случае не положено. Ладно, пошли отсюда, по дороге расскажешь все, кончилось мое терпение.

— Куда пошли?

— К Володе, естественно. Сама я с этим не справлюсь.

— Я в милицию без разрешения мужа не пойду! — уперлась вдруг Ася.

Новое дело! С каких это пор ей понадобилось разрешение супруга на что-то? До сих пор она прекрасно обходилась без него.

— Хорошо, я пойду сама. А ты — как хочешь.

Весь этот диалог мы вели уже на ходу, удаляясь от Тверской как можно дальше по переулкам. Мы как-то не сообразили, что здесь нас можно брать, что называется, «тепленькими». Если выследить, конечно.

— Я прошу тебя, Ленка, не ходи пока к Володе. Не надо впутывать в это дело милицию, ничего хорошего не получится. И так моему мужу уже угрожали по телефону, а после твоего визита к Пронину…

— Ну ты чудная, в самом деле, я же и о своей безопасности должна подумать. У меня телохранителей нет, а на Элси надежда слабая. Тогда рассказывай, что случилось.

— Дело в том, что из Парижа ты привезла…

Я затаила дыхание. И в этот момент в переулок, по которому мы шли, с визгом и скрежетом завернула иномарка. Они вообще ездят как сумасшедшие, но эта, похоже, побила все рекорды. Или за рулем сидел совершенно пьяный водитель. Не знаю, разбираться нам было некогда. Ася метнулась в подворотню, я за ней, а там мы с перепугу разбежались в разные стороны. Она, будучи на высоких каблуках и в юбке, помчалась по дорожке к выходу в другой переулок, а я — в брюках и кроссовках — махнула через заборчик на стройплощадку. Должен же быть там кто-то среди бела дня! Прыгнула классно, метра на полтора в высоту, хотя на занятиях физкультурой моим «потолком» был метр десять сантиметров. Отсюда вывод: если хорошенько напугать настоящего спортсмена, а не любителя вроде меня, то все мировые рекорды можно запросто улучшить на один-два порядка. Бесплатно отдаю этот совет всем тренерам.

Народ на стройплощадке кое-какой болтался, но на меня никто не обратил ни малейшего внимания. Можно подумать, что к ним каждый день через забор бабы запрыгивают. Но, приглядевшись, я обнаружила, что их крайне интересует то, что происходит за другим забором, выходящим на улицу. Все столпились там и оживленно о чем-то спорили. Я подошла поближе.

— Живой!

— А я тебе говорю, что на такой скорости — песец!

— Машина всмятку, а он живой!

Я подошла вплотную к забору и тоже выглянула на улицу. Там, впечатавшись в угол дома, скорчилась сумасшедшая иномарка, так напугавшая меня и Асю. За рулем кто-то был, но живой или неживой — определить было невозможно.

— Надо же «Скорую» вызвать! — возмутилась я. — Что вы тут гадаете, живой или нет. Телефон есть где-нибудь?

Ни мое появление, ни моя речь восторга у присутствующих, мягко говоря, не вызвали.

— Телефона нет, — процедил один из мужиков и повернулся ко мне спиной.

Второй также неприветливо добавил:

— Тебе надо — ты и звони. Приедет ментовка, начнет вопросы-расспросы, туда-сюда, дня как не было. А мы сдельно работаем, ясно?

Куда уж яснее! Глазеть у них время есть, а помочь — фигушки. Я отправилась искать телефон-автомат, с трудом нашла, потом долго шарила в кошельке в поисках жетона, пока не сообразила, что в милицию можно звонить бесплатно. Какие-то сдвиги в моем сознании явно произошли, соображать я стала плоховато. И немудрено: который день брожу, как ежик в тумане, и ничегошеньки не понимаю в той кутерьме, которая вокруг меня. С Асей поговорить так и не удалось, придется делать вторую попытку, но уж на сей раз я приму меры предосторожности.

И как эти мерзавцы нас выследили? Голову могу дать на отсечение, что за мной «хвоста» не было: кое-какой опыт у меня в этом деле уже имелся. Ася — человек осмотрительный, она бы тоже за собой никого не потащила. Но даже если допустить, что кто-то из нас двоих прошляпил «наружку», то почему они, эти мордовороты в кожанках, не пристрелили нас прямо на скамейке «психодрома»? Место там достаточно уединенное, народу раз-два и обчелся, деревья кругом, кустики. Нет, дождались, когда мы уселись чуть ли не посередине улицы, и только после этого принялись палить из автоматов. Или из пистолетов?