Сюрприз из прошлого

А пока, уткнувшись носом в землю, мы дрожали от страха и считали секунды, когда все это закончится. Закончилась стрельба так же внезапно, как и началась, но у нас с Людкой еще долго в ушах звучали выстрелы. Когда мы, наконец, осмелились поднять головы и осмотреться, прошла, кажется, целая вечность. О недавних боях ничего не напоминало, только лишь разбитая вдребезги машина, рядом с которой лежал и стонал пришедший в себя наш Степан, и больше никого. Ни души!

Не сговариваясь, мы ринулись к нему, радостно причитая.

– Дядечка, миленький, ты жив!

– А-а, – простонал он. – Где я?

– Здесь, – успокоила его Людка.

– Валя, – вновь простонал он, – Валька, стерва.

Мы переглянулись:

– Надо бы как-то ему сказать о том, что случилось с Валькой, – предложила я.

– Думаю, что не стоит, – ответила Людка, – он еще так слаб.

– Как знаешь, – я никогда не спорила с ней, когда речь шла о здоровье, все же специалисту виднее.

Тем временем Степан окончательно пришел в себя, широко раскрыл глаза и спросил:

– Вы? Это опять вы?

– А что? – удивились мы. – Что вас не устраивает? По-вашему ангелы лучше?

Он улыбнулся и ответил:

– Я так и знал, что это судьба, не случайно вы попали в дыру.

–  Кстати, о дыре, – начала Людка, но Степан её перебил:

– Вы хотите узнать, как попасть обратно? Вы же не из этого времени, верно?

Мы дружно закивали головами.

– Да, хотелось бы поскорей выбраться отсюда, нам здесь страшно не понравилось.

– В вашем времени намного спокойнее, я скучаю по совку. Я помогу вам, если и вы поможете мне.

– Конечно, конечно, мы вот сейчас вас обратно в больницу отнесем, – миролюбиво сказала Людка.

– Нет! – заорал дядька. – Нет, только не туда, они меня там найдут.

– Ладно, ладно, успокойтесь.

– Эй, вы! – вдруг услышали мы окрик. – Санитарки! Несите его сюда!

Мы обернулись на крик: незнакомые парни стояли в метрах десяти от нас и призывно махали руками.

Не знаю, как Людка, но у меня тут же затряслись колени от страха и я, стуча зубами, проблеяла:

– Что вы сказали? Кого? Мы?

– Да, вы! – ответили парни.

Степан лежал ни жив ни мертв, он что-что шептал, но мы так и не смогли разобрать что именно.

– Что будем делать? – проговорила я. – Судя по всему, нашему дядечке к ним не хочется.

– Не отдавайте, – умолял дядька. – Спасите.

Легко сказать спасите, да и как это можно сделать, когда оказываешься в безвыходной ситуации. Помощь пришла неожиданно: откуда ни возьмись появилась еще одна группа парней и вновь вступила в диалог с первой. Они колошматили друг друга на совесть, так что мы с Людкой даже засмотрелись.

– Бежим! – она опомнилась первой, и мы, ухватив носилки со Степаном, ретировались в больницу.

Оказывается, там давно уже никто не спал, все с любопытством наблюдали за разборками. Врачи, сестры и больные лежали на полу в холле и шумно обсуждали увиденное.

– Сюда! Сюда! – закричал нам молодой врач. – Несите его сюда!

Мы уложили Степана на кровать в первой попавшейся палате.

– Нет, только не в больницу, – стонал он, – отнесите меня к Симе.

– Больной, – отрезал врач, – молчите, вам вредно разговаривать.

– Я не хочу в больницу, – вновь застонал Степан. – К Симе, к Симе отнесите.

– Мы поможем, – вдруг раздался голос, и в палату ввалились солидно одетые молодые люди, но они не были похожи на тех, кто сейчас набивал друг другу физиономии.

Степан затравленно посмотрел на них и завыл:

– А-а-а! Я ничего не сделал, я не виноват, Горелому скажите, что я…

– Сам все расскажешь, – не обращая внимания на его вопли и причитания, ребята легко вынесли носилки из палаты.

Мы, переглянувшись, засеменили сзади, вслед за процессией вышли из больницы и были страшно удивлены: вновь ничего не напоминало о недавней бандитской разборке. Солнце уже припекало вовсю, щебетали птички, прохожие торопились по своим делам, в общем, город жил своей обычной жизнью. Нашего Степана погрузили в машину «Скорой помощи» и куда-то увезли.

– Ну вот, опять ничего не узнали, – разочарованно проговорила я.

– А,- Людка махнула рукой, – сами найдем этот чертов проход, я, кажется, знаю, где он, скоро мы будем дома, Ксанка.

Я абсолютно не разделяла Людкиной уверенности. Мне казалось, что я больше никогда не увижу с в о е время. Но одно я знала наверняка: выпав из своего времени, мы не прижились в будущем, нам не было места здесь. Просто не было и не будет. А если мы не найдем проход, это значит, что нас не будет вообще? Это что же получается, мы растворимся в пространстве, как весенний снег? От страха и безысходности у меня засосало под ложечкой, и я припустила так, что теперь Людка едва поспевала за мной.

– Ксанка, ты куда так летишь?

– Я хочу домой, я просто хочу домой.

Но город будущего, видно, не хотел так быстро отпускать нас. Мы заблудились! Представляете? Можно сказать, потерялись в трех соснах. Это неспроста. Город, такой любимый и родной, вдруг превратился во врага. Мы слонялись по незнакомым улочкам, пытаясь найти выход. Спасительный лес, казалось, был совсем недалеко, но путь к нему преграждали особняки с высоченными заборами. И ни одной маленькой щелочки, в которую можно было бы просочиться.

– Да что же это за чертовщина такая! – в сердцах воскликнула Людка. – Я прекрасно помню, что этот проулочек как раз к лесу выходит, но почему же…

Я не дала ей договорить и, дернув за рукав, сказала:

– Посмотри!

Скромный деревянный домик приютился под бочком у одного огромного особняка. Домик был самый обычный, деревенский, казалось, он один уцелел и был как напоминание о старом городе, о нашем прошлом. Мы с любопытством подошли ближе и увидели красовавшуюся на хлипком заборе вывеску: «Серафима, потомственный маг, часы приема…»

Мы несколько минут добросовестно изучали вывеску, пока нас не окликнули.

– Эй, вы долго так стоять будете? – невысокая кругленькая бабушка смотрела на нас недобрым взглядом. – К Симе?

– Да, в общем, да, – неуверенно ответила Людка.

– Время, какое у вас?

– Что-что? – переспросила я.

Бабуля хмыкнула:

– Я спрашиваю, на какое время записывались?

Мы пожали плечами, но бабушка расценила это по-своему:

– А-а, протянула она, – так вы в первый раз. Ладно, постойте тут, я пойду, узнаю, может, примет.

Бабуля зашла в дом, захлопнув перед носом дверь, а мы, ошарашенные, так и остались стоять на улице.

– Сима, опять Сима. Как ты думаешь, – почему-то шепотом спросила Людка, – может, это наша?

Я не успела ответить, как на крыльце вновь показалась бабушка и, придирчиво окинув нас взглядом, приказала:

– Входите! Она согласилась принять, благодарите, что у госпожи Серафимы сегодня космические чакры открылись, и она энергией напиталась.

Мы недоуменно переглянулись, а я предложила:

– Может, не пойдем, а? Что-то мне не по себе, какие-то чакры, энергия, да еще космическая.

– Ты что? – зашипела Людка. – Я про это кое-что читала, когда училась, правда, за подобные вещи, если бы нашли, могли выгнать. Нет, Ксанка, я ни за что не уйду, мне жуть как интересно, кстати, может, здесь нам и про нашу дыру расскажут.

– Ты думаешь? – с недоверием спросила я.

Людка в ответ только кивнула и подтолкнула меня к двери.

В полумраке небольшой комнатенки с низким потолком и зашторенными окнами за круглым столом восседала молодая…Серафима. Вернее, эта женщина была страшно на неё похожа. И даже манера носить платок, по-цыгански, тоже была Серафимина. Но, конечно же, это не могла быть Серафима, скорее, женщина являлась внучкой нашей комендантши. Впрочем, я что-то не припомню, чтобы у Серафимы были дети, она была, уж простите за грубость, старой девой. Однако женщина все же походила на нашу Серафиму как две капли воды. Перед ней на крепком дубовом столе крутился большой стеклянный шар, переливающийся множеством разноцветных искр. Тут же, на столе, были разложены карты с необычным рисунком. Во всяком случае, такими вряд ли сыграешь в любимую народную игру «Дурак». Рядом с картами лежала кучка бобов. И уж совсем не вязался с этой, пусть немного странной, но все же простой русской избой ароматный крепкий запах кофе, щекотавший ноздри.