Пропавшая без вести

Но может быть, она несправедлива к сестрам, слишком категорична и резка. В конце концов, никто не виноват, что так получилось. Квартиру выставили на продажу всего месяц назад и, учитывая ситуацию на дублинском рынке недвижимости, вскоре ее должны были купить. Глория, агент по недвижимости и подруга Хелен, по знакомству согласилась провести сделку за небольшие комиссионные. Она недавно звонила, сказала, что вечером придут смотреть квартиру. Саре было грустно расставаться со своей тихой пристанью, но ничего не попишешь — интересы семьи на первом месте.

Джон ехал за «фиатом-пунто» Кармел Гренджер до перекрестка с круговым движением, где она должна была повернуть направо, если и правда ехала в парк «Феникс». Но она повернула налево, направляясь в сторону пригорода Мулхадарт-Виллидж.

— Ладно, Сумо, там тоже неплохо. Похоже, предстоит поездка за город, — ухмыльнулся он. — Собаку она прогуливает, ага!

Они приехали в деревню и за мостом повернули направо через мост. Джон пропустил вперед другую машину и поехал за Кармел дальше. Они миновали кладбище и еще мили три поколесили по окрестностям. В какой-то момент он ненадолго потерял ее из виду, затем увидел опять, но, пока дорога петляла, старался держаться как можно дальше. Когда же они, снова свернув направо, выехали на узкий проселок, ему ничего не оставалось, как только пристроиться прямо за ней.

— Куда тебя несет? — пробурчал Джон и притормозил, чтобы Кармел уехала немного вперед.

Взяв бинокль, он вышел из машины и принялся наблюдать, высунувшись над кустами. К счастью, вскоре, примерно через полмили, она остановилась у ворот дома.

— Есть! — Джон запрыгнул в машину и тронулся с места. Проехав метров двадцать дальше ворот, он остановился на придорожной стоянке и вынул из бардачка фотоаппарат.

— Сиди здесь и веди себя прилично! — Джон запер «фиесту», а в ней недоумевающего Сумо.

Он побежал обратно к дому, старательно огибая лужи. Дождь припустил вовсю и хлестал его всю дорогу до запертых ворот. Проверив, на месте ли фотоаппарат, и убедившись, что поблизости никого нет, он попробовал заглянуть во двор сквозь узкие щели между досками. Удалось увидеть только траву и ведущую к дому гравиевую дорожку.

Он чуть отступил и огляделся. Со всех сторон владение окружала беленая стена. Дом — если он там был — стоял, наверное, в глубине, далеко от дороги.

Смахнув с лица дождевые капли, Джон прикинул, что делать дальше. Вдоль внутренней стороны стены росли деревья. Если он перелезет, то будет где укрыться.

Он сунул фотоаппарат в карман и, перемахнув через газон, полез на стену. Через несколько секунд он шлепнулся на усыпанную сосновыми иголками землю.

Джон пригнулся и выглянул из-за деревьев. Впереди он увидел просторную овальную лужайку, за которой полукругом располагались конюшни и два больших сарая из красного кирпича. Между конюшнями и сараями бежала заросшая травой дорожка, а вдалеке, из-за крыш этих строений, выглядывали трубы дома.

Скрываясь за деревьями, он пошел по периметру лужайки и остановился футах в двадцати от сараев. Добраться до них можно было только по открытому месту.

Джон стрелой пронесся по мокрой траве и нырнул, чтобы обдумать свой следующий шаг, за аккуратно составленные один на другой деревянные ящики.

Он обогнул угол сарая и крадучись двинулся вдоль стены, пока не уперся в заднюю стенку гаража. Отсюда он увидел знакомый «фиат-пунто», запаркованный в небольшом внутреннем дворике справа от величественного старинного особняка в георгианском стиле. Но никаких следов Кармел или Триггера.

Окна дома на втором этаже закрывали шторы, на первом — деревянные ставни, которые сейчас везде были открыты, если не считать одного окна рядом с крыльцом.

Придется рискнуть.

Джон снова двинулся вперед, стараясь как можно ближе держаться к гаражу, а потом к каменной стене, которая тянулась до самого дома. Добравшись до крыльца, он собрался с духом и, пригнувшись до земли, начал пробираться вдоль мокрой клумбы, натыкаясь на колючие розы. Наконец он оказался под окном. Из комнаты доносились музыка и звонкий женский смех.

Джон встал на колени и осторожно заглянул в комнату. Это был кабинет, стены сплошь уставлены книжными шкафами. В камине ревел огонь, перед камином лежал Триггер и грыз кость.

Кармел Гренджер, держа в руке стакан, скорее всего с виски, сидела на коленях у седого мужчины, которому Джон дал бы лет восемьдесят, не меньше. Хихикая, она игриво поправила волосы. Если бы Джона спросили, он сказал бы, что она сильно фальшивит, но, похоже, ее воздыхатель придерживался другого мнения, и через несколько секунд она отставила стакан в сторону, наклонилась вперед и в жадном поцелуе впилась в его губы.

Джон вынул фотоаппарат и сделал несколько снимков, потом поменял фокус и вытер с объектива капли дождя. Он прицелился снова, успел сфотографировать, как Кармел сбрасывает блузку, и в этот момент сзади он услышал:

— Эй! Ты что тут делаешь?

Джон обернулся и увидел, что на него смотрит пожилой мужчина в зеленой кепке и комбинезоне. Мужчина вез тележку с компостом. Поверх компоста лежала лопата, а рядом с хозяином, не сводя глаз с Джона, припав к земле, оскалилась колли.

Джон поднял руки:

— Простите, я заблудился…

Садовник заметил фотоаппарат, перевел взгляд на окно, из которого в этот момент донесся испуганный возглас.

— Ах ты, извращенец поганый! — грозно рявкнул он.

— Нет, вы неправильно поняли!

Садовник схватил лопату, похоже собираясь перейти от слов к делу.

Джон обернулся к дому, как раз когда «друг» Кармел Гренджер подошел к окну. Он успел еще заметить, что Кармел, натягивая блузку, выскочила из комнаты.

Подняв раму, мужчина выглянул на шум:

— Чарли, в чем дело?

— Этот псих снимал вас!

— Снимал?

— Ну да, через окно! Извращенец!

Мужчина побагровел и перекинул ногу через подоконник, собираясь вылезти.

— А ну-ка иди сюда! — взревел он. — Сейчас я тебе этот фотоаппарат в задницу засуну!

Джон решил, что он уже видел достаточно. И сделал лишь то, что оставалось ему в этой ситуации: бросился бежать без оглядки.

Человек с тачкой заорал ему вслед:

— Возьми его, Флай! Давай, мальчик! Взять его, взять!

Джон, задыхаясь, что было духу мчался к сараям. Позади он слышал громкий лай. Черт! Не успеть добежать до дороги. Его единственной надеждой остались деревья и колючие заросли в нескольких ярдах слева от дорожки. Может, получится перелезть…

Он резко свернул в намеченную сторону. Собака не отставала и даже цапнула его за ногу.

— Ах ты-ы-ы… Зараза!

Джон припустил быстрее, перескочил через лежавшее на земле дерево и нырнул в спасительные кусты. Не успел он сделать и трех шагов, как споткнулся, угодив ногой в почти завалившееся проволочное ограждение. За ним оказался небольшой грязный утиный пруд, куда он со всего размаху и влетел.

«Агхх!» От неожиданности проглотив полный рот вонючей жижи, он старался удержаться на ногах, поднимая фотоаппарат как можно выше. Дно было илистое и грязное, ноги увязали, вода уже доходила до груди. Джон размахивал рукой, кашлял, плевался, пытаясь плыть. Перепуганное утиное семейство кинулось прочь от него.

Помогая себе свободной рукой, он кое-как выбрался на противоположный берег. От этого непредусмотренного купания в ледяной воде у него зуб на зуб не попадал. Когда он уже почти вылез, на лужайку перед ним выскочила колли, встала в стойку и залилась яростным лаем. Джон протер глаза, поглядев на собаку, поднял с земли трухлявую ветку и швырнул в нее:

— Да заткнись ты!

К его удивлению, собака действительно замолчала, уселась на берегу и стала смотреть, как Джон, по-прежнему держа фотоаппарат высоко над головой, выкарабкался на траву и принялся выплевывать тину. Шатаясь, он добрел до кустов, а оттуда направился к дороге.

Нащупав в кармане мобильник, он достал его и попробовал позвонить. Ничего не вышло, телефон намок и не работал. Выругавшись от бессилия, он захромал к стоянке, где оставил «фиесту». Когда он обернулся, колли все также сидела, глядя на него, вывалив из пасти красный лоскут языка.