Смерть навылет

Так что там с планами? В планах — работа и компьютер. К сожалению, тот, который у меня в кабинете, за время зимних каникул сдох. Как-то сразу и пока что без перспектив на восстановление. По крайней мере, так наш системотехник говорит, и я ему верю. Все понятно: факультетская сеть напоминает бесконечный лабиринт: компьютеров так много, что они просто не могут поладить между собой. То контакт отойдет, то кнопку заклинит, то такой скачок напряжения, что все машинки объявляют забастовку, а во время сессии и того хуже — вирусы. Эпидемия. Виртуальная пандемия, источник которой понятен без слов: те, кто их пишут и те, кто их лечат, не успели договориться между собой. Странно только, что пострадала лишь моя машина. Видимо, у нее иммунитет ослаблен. Теперь придется идти в компьютерный класс. Я взглянула на часы. Почти целый час на научные изыски. Хе-хе! И то хлеб. На больше меня все равно не хватит.

Декана, то есть меня, у вахты встречали как самого дорогого гостя: два сонных охранника, принятых на работу совсем недавно, талантливо изображали бурную трудовую деятельность: зевали, рискуя вывихнуть челюсть, и чесали глаза, норовя их протереть до дыр. Фи! Ну, хорошо, хорошо, последнее сравнение беру обратно, я согласна, что оно несколько неудачно.

— О, Стефания Андреевна! А мы вас не ждали! — сказал один, деморализовав меня стойким перегаром. Ох, рано, встает охрана! А уж как она ночку проводит, я молчу. Счастье в незнании, — сказал кто-то из древних мудрецов и не ошибся — правильная позиция. Чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Вот я, к примеру, не знала бы о вечеринке 14 февраля, так и спала бы по ночам сном младенца. У, оставим тяжелую тему. Охранники, как будто поняли состояние начальницы и снова зевнули, отвлекая внимание на себя.

Все в парнях хорошо, за исключением одного — они близнецы. Гриша и Миша. Подозреваю, как хихикали над нашим факультетом в отделе кадров, подбирая именно таких, необычных, охранников. И точно, всем нам теперь стало не до смеха, лично я их вечно путаю. Хотя различия есть. У одного волосы красные, у другого — черные. У одного уши заостренные, у второго — нет. У одного — дергается левый глаз, у другого — правый. Все просто! И почему я их путаю?! Да потому что не хочу различать.

Сегодня — общая смена братишек, в остальные дни мальчики успешно подменяют друг друга, и это хорошо, поскольку иначе большинство наших сотрудников элементарно бы спятили. Спасибо, Гриша! Пожалуйста, только я не Гриша, а Миша! А, понятно! Ну, так спасибо, Миша! Пожалуйста, только я не Миша, а Гриша! И так до бесконечности. Пока эти двум паразитам не надоест.

— Чего так рано, Стефания Андреевна? Не спится? — сочувственно пробормотал один из них. Ему-то до моего прихода как раз спалось, судя по мятому лицу. Я пригляделась: точно, порножурнальчик вместо “Спокойной ночи, малыши” перед сном просматривал. Вон, как девица на щеке отпечаталась: любо-дорого посмотреть! — Сны дурные видите?

— Вижу. Кошмары.

— А! Так то старость, Стефания Андреевна, даже и не сомневайтесь! Кошмары — к старости. А тот, кто рано встает, уже на полпути к могиле. Вчера по новостям передавали. Молодые спят долго и крепко. Старики — почти не спят. Приезжают на работу рано, будят… Но ведь старость — это еще и мудрость.

Удивительное дело — я даже не обиделась:

— Намек понят. Комплимент, несмотря на всю его сомнительность, принят. Теперь вопрос на засыпку: кто-нибудь уже пришел?

— Вы — первая, — с непонятной гордостью ответил Гриша или Миша. — Даже уборщицы нет. Она к половине девятого обычно приходит. Ведрами гремит, спать… то есть охранять не дает… А так никого — тихо здесь, Стефания Андреевна, как в гробу. Даже иногда страшно становится, особенно в непогоду: хлопки, крики, шепотки, топот ног — и тишина!

— А мертвые с косами вдоль дорог не стоят?

— Мертвые? С косами? — на лицах-клонах появилась печать раздумий. — Не-а! У нас ведь дорог тут нет, одна лестница. И лифт! Какие ж тут мертвые? Храм науки все-таки, ни хухры-мухры!

Коротко и ясно: раз пришла в храм науки, так ею, родимой, и занимайся.

— Все с вами понятно, голуби вы мои охранные. Овчарки ненаглядные! Я буду в компьютерном классе, если что…

На лицах охранников читался встречный вопрос: если что — что?

Уточнять не стала. На всякий случай. Тяжело поднялась на второй этаж, открыла дверь. Запах какой-то странный. Надо Субботину сказать, чтобы проветривал почаще.

За одним из компьютеров сидела пухленькая белокурая девушка. Вот ранняя пташка, умилилась я. Уже с самого утра грызет гранит науки.

— Доброе утро, — юное дарование осталось безучастно к моему появлению. — Что ж вы тут, одна, да еще в темноте? Так и глаза можно испортить.

Она не ответила. Ну и ладно, мы не гордые, нам к хамству и низкому культурному уровню наших студентов не привыкать. Не хочет — не надо.

Я включила свет и выбрала себе машину, поближе к выходу. Компьютер мигнул зеленым глазом и завибрировал, загружаясь. Молния на сумке разошлась с голодным треском, и я достала незаменимый термос. Не могу я по утрам без горячего кофе работать. Знаю, что вредно, но до поры до времени вредные привычки бывают дороже собственного здоровья. Ну, ничего, не пройдет и десяти лет, как мое здоровье отыграется. Причем за все и сразу.

Меня по-прежнему беспокоил неприятный запах, царящий в помещении, у него был металлический оттенок. Автоматически я провела языком по потрескавшимся губам. Такой вкус — металлический — бывает только у крови. Но чтобы у запаха был такой привкус? Ладно, сама форточку открою, хотя до нее не так просто дотянуться.

Скинула туфли, забралась на подоконник. Изогнулась, пытаясь достать до замысловатого шпингалета. Есть! Получилось! В лицо ударил снежный ветер.

Девица молчала и не шевелилась, совершенно не реагируя на мои телодвижения. Стало нехорошо: холодно и страшно.

“Спит”, — немного нервно успокоила себя Эфа.

“А вот и не угадала! Мертва”, — снисходительно подсказала девица и слегка завалилась набок.

Честно говоря, я не испугалась. Только растерялась, оставаясь балансировать на узком подоконнике. Что с ней? Несчастный случай? Сердце не выдержало нагрузки? Закупорка сосудов? Передозировка наркотиков? Чего там еще бывает у молодых?

Неловко сползла на пол, обула туфли и подошла поближе. Вполне достаточно, чтобы понять — несчастным случаем тут вовсе не пахнет. Пахнет убийством. Причем убийством с криминальной изюминкой, да простит меня покойная Варя Громова.

Тело третьекурсницы Вари было прикручено скотчем к стулу, руки застыли на клавиатуре. В открытых голубых глазах — ужас. Рот аккуратно накрашен и заклеен прозрачной полоской. Во лбу — аккуратное отверстие. На затылок я старалась не смотреть.

Чистая работа.

Убийца даже не поленился вытереть кровь с лица жертвы, а также расчесать и уложить волосы, по крайней мере, там, где это было возможно. Контраст сияющих светлых волос с красной точкой был ошеломляющим. Я дотронулась до запястья. Ледяное. Значит, умерла давно. Скорее всего, прошлым вечером.

Компьютер, за которым сидела Варя, внезапно мигнул: я случайно дотронулась до мыши. Проснулся. На белом виртуальном листе чернела издевательская надпись: “Первый пошел!” и подпись — Джокер.

М-да, плакали мои сегодняшние лекции, ученый совет и работа над диссертацией. Первый пошел. А заодно и первый учебный день сорван. Поймать бы этого Джокера, да уши ему надрать! Сейчас милиция понаедет, следом телевизионщики и начнется: где вы были, что видели, считаете ли, что над институтом навис злой рок?!

По мобильному я набрала номер институтской охраны:

— Это Иванова. Миша…

— Я — Гриша.

— Неважно. Вызывайте милицию.

— Стефания Андреевна, что там у вас?

— Труп, — коротко проинформировала я нашу доблестную охрану и отключилась. Ох, Варя, Варя…

Через минуту в компьютерный класс вбежал один из братьев. Увидев тело, непроизвольно сглотнул:

— Твою мать!

— Значит, говоришь, никого не было? — наплевав на пожарные требования, я закурила. Едкий и почему-то невкусный дым запорошил горло, но зато уничтожил аромат смерти и крови, царящий в классе.