Личный убийца

— Валерия! Срочно закажи два билета на рейс две тысячи триста тридцать один в Архангельск на фамилии Каменев и Юдин! Или на другой, но срочно чартерный, бартерный!.. Вик! Я выезжаю в Быково. Поставь свою тачку возле моего дома со стороны проспекта. Мою не трогай, у меня опять какая-то падла на хвосте!.. Поедешь следом, заберешь мою со стоянки в аэропорту. Леля у Илларионовых, я ее предупредил, чтобы не появлялась дома. Свяжись с Филимоновым.

Сердце щемило, когда Викентий проезжал по Стромынке и видел столпотворение, покалеченные машины, батальон ментов — он все слышал и знал: что здесь работают ребята и что приходится им туго, — но голос Саныча был не менее напряженным, а уж Старый Опер умел держать себя в руках. Миновав место аварии, он домчался до проспекта Мира, оставил «Жигули» возле дома Каменева, вышел и стал прогуливаться на углу, дожидаясь, когда появится знакомая белая «Нива».

Появилась она минут через десять, свернула во двор. Решетников и Каменев обменялись взглядами.

Решетников успел заметить Юдина рядом с ним — старого человека в пиджаке и галстуке, с поплавком на лацкане.

Проехав мимо дома, возле кафе «Пикник» притормозила «Шкода». Некоторое время из нее никто не выходил, потом появился незнакомый Решетникову мужчина (на фотографиях, имевшихся в агентстве к этому часу, он не фигурировал), прикурил и побрел во двор; как только он скрылся, из парадного подъезда вышли Каменев и Юдин, сели в машину Решетникова и умчали в обратном направлении.

Решетников перешел на противоположную сторону улицы, хотел остановить такси, но в это время как нельзя кстати зазвонил сотовый телефон:

— Викентий, это я, Валентин. Ну что там?

— Ты где?

— Я на Волхонке, выехал из одного интересного офиса, — весело доложил Александров.

— Забери меня, я напротив каменевского дома!

Валина безотказность подкупала, как всегда. Не прошло и получаса, как его «Сааб» плавно притормозил возле Викентия, и они помчали в Быково.

— Перезвоните по триста тридцать три, автоответчик не работает, — вдруг раздался встревоженный голос Валерии, и «Кенвуд» замолчал.

Это был сигнал — самый серьезный из всех, о которых они условились: «Никому на связь не выходить».

— Попались ребята, — констатировал Решетников. — Вместе с «Кенвудами».

Через несколько минут зазвонил телефон.

— Викентий, это я, Игорь, — раздался в трубке сумрачный голос Громова. — Где вы?

— Игорь, едем в Быково. Вместе с Александровым. Что у вас?

Возникла пауза.

— Вадима и Женьку задержали, — ответил Игорь. — Алик погиб.

— Как… погиб?!.

— Не дотянули до Склифа. Вынули из него лезвие от стреляющего ножа «НРС» — шестнадцать сантиметров. Все разворотило. Кстати, для «НРС» применяется тот же бесшумный патрон 7,62 «СП-4», что и для «ПСС».

Валентин уже подъезжал к Кольцевой, но скорости не сбавлял. Теперь их осталось фактически трое — каждый человек и каждая минута на вес золота.

— Игорь, дай Валерию!

— Алло, Вик!..

— Валерия, позвони в «Альтернативу» ребятам, свяжись с Илларионовым. Если Женьки или Вадима не окажется в милиции, пусть объявляют «Перехват».

— Я уже позвонила Алексею Ивановичу, он у себя в управлении, связывается с начальником МУРа.

— Пусть Игорь поедет в сто двадцать пятое отделение, найдет участкового Филимонова. Каменев улетел?

— Рейс через час. Где Валентин?

— Возвращается. — Решетников положил трубку. — Валя, тормози. Я доберусь на такси, а ты возвращайся в агентство, ты сейчас там нужнее. Что удалось узнать насчет этого «Протона»?

Валентин съехал в «карман» у бензоколонки, развернулся и остановил машину.

— Какого «Протона»? — деланно удивился. — Нет никакого «Протона»! Был и сплыл.

— Значит, все-таки был?

— Был. Кое-что я узнал в суде, куда обращались с иском жильцы квартиры по Неглинной, 5/72, Шаурашвили и Новикова. Они купили эту квартиру в фирме «Протон» за сто пятьдесят тысяч. Вселились, а через месяц оказалось, что эта квартира, принадлежавшая некоему Кирееву, которого они никогда не видели — все решалось в риэлторской фирме «Протон», — заложена в ипотеку прежним жильцом Кореневым. Банк не получил ссуду, стал оформлять собственность, а она уже принадлежит Шаурашвили, представляешь?

— И что?

— Уладили. Истец заявление забрал, убытки ему возместили.

— Не понимаю, — никак не мог врубиться Решетников. Экономические преступления были не по его части.

— Сейчас поймешь, Викентий. Каменев, похоже, прав. И он, и все мы имеем дело с одной бандой: ликвидированная три дня тому назад контора «Протон», ипотечный банк, который давал ссуду Кореневу, — одна и та же структура. А вершина этой «пирамиды» — фонд содействия предпринимательству «Альтаир».

— И партия…

— И партия тоже. Только все это нужно доказать.

Последнее Решетников дослушивал, уже выйдя из машины. Бросив Александрову: «Вот и займись», — он захлопнул дверцу и выбежал на дорогу.

«Странно, — думал он, сидя на заднем сиденье «Волги», водитель которой за полтинник согласился отвезти его в аэропорт, — что же это получается?.. Коренев берет ссуду, соглашается продать квартиру по подложным документам, скрывается, а потом та же фирма, которую он наколол, улаживает конфликт… То есть его разыскали, но не посадили и пришили, и не потребовали поделиться незаконно полученным «вознаграждением»… Значит, он был кому-то и зачем-то нужен?.. Они замяли дело о подлоге, заткнули пасть этому грузину крупной купюрой… в обмен на что?.. На какую-то услугу?..»

Все это уже наверняка знал Каменев. С Кореневым (а с кем же еще?) был связан его внезапный отлет в Архангельск вместе с Юдиным. Нужно подождать, пока он выйдет на связь или вернется, а пока сконцентрироваться на поисках Женьки. За окном промелькнул поворот и указатель «Малаховка». Викентий услышал рев реактивных турбин и тут же вспомнил день, когда обнаружил труп Киры Богданович, — эти самолеты, они все время то взлетали, то садились… Ну да, рядом с Малаховкой Быково, Решетников всегда знал об этом, и из этого ничего не следовало. Только теперь к этим названиям прибавилось еще одно — Архангельск, и все названия почему-то упорно выстраивались в неразрывную цепочку Москва — Малаховка — Быково — Архангельск… Что-то беспрерывно вертелось в голове Викентия, какая-то догадка сродни открытию: Богданович ездил в командировку в Архангельск… он окончил Архангельский торговый техникум… у него там связи… он был там не впервые… Каменев вылетел в Архангельск… В газетных отчетах о презентации партии «ВиП» мелькал Архангельский региональный комитет… Где еще?.. Ломоносов откуда-то из Архангельской губернии… При чем тут Ломоносов?..

— Приехали, — произнес владелец «Волги».

Машина стояла возле здания аэровокзала. «Заканчивается посадка в самолет рейсом…», «Начинается регистрация билетов и багажа на самолет рейсом…» — монотонно вещала диктор.

Решетников вбежал в зал, посмотрел на табло. Пять минут тому назад самолет с Каменевым и его спутником улетел. Следующий самолет должен был отправляться в Вологду в восемнадцать сорок — Р-2395.

«Ну а Вологда во-он аж где!» — машинально вспомнил Решетников и отправился искать машину.

«Троечка» его стояла на платной стоянке. Каменев оставил ключи в «бардачке» и дверцы не запирал. У низеньких ворот рядом с кирпичной будкой к Решетникову подошел охранник с журналом, проверил документ, отметил выезд. Медленно выкатив на площадь перед аэровокзалом, Решетников вставил кассету с допросом Богдановича в магнитофон, нашел то место, где Кокорин интересовался, почему подследственный не полетел самолетом. Ничего нового прослушивание не прибавило, но Решетников точно знал, что Вологда где-то мелькала, кто-то о ней в каком-то разговоре упоминал… Не Кира… не Богданович… не Кокорин… С кем, черт возьми, говорил о?.. С проводницей! Точно: Ардыбашева! Проводница Ардыбашева Вероника Лаврентьевна говорила, что Богданович выходил в Вологде за пивом и бутербродами. Говорила, что был целый пакет бутербродов… что он якобы выпил перед Вологдой бутылку импортного коньяка и уснул, а возвращаясь с пивом, пожаловался: «Трубы горят», — и предложил пива ей… Ну и что?..