По особо важным телам (СИ)

Тогда же, в феврале, Велецкий был поставлен в розыск, но не общий, а закрытый, чтоб не спугнуть. Только вот исчез он, словно и не было никогда. С августа прошлого года никаких следов — ни админпротоколов, ни обращений в медицинские и прочие госучреждения, ни телефонных биллингов по известным номерам, ни даже операций по кредитным картам и банковским счетам. Но пару часов назад его фото было идентифицировано компьютером по закрытой базе СБУ.

Велецкий обнаружился на Краматорском аэродроме, куда прилетел на самолете с той стороны… Ну что же, теперь понятно, почему такая спешка и зачем зампрокурора на ночь глядя его сорвал. Это вам уже не тривиальный эксцесс исполнителя, произошедший во время ограбления военного-предателя, а добротная заказуха, из которой можно и политику навертеть...

Он открыл заготовку «Подозрения», и начал вбивать в нее все необходимые данные, вставляя в шаблон копипаст из отсканированных материалов уголовного дела.

Методику проведения подобных расследований Таращенко отработал до совершенства еще в районной прокуратуре. Закон у нас гибкий. Часто за одно и то же деяние человека можно обвинить в чем угодно - от административного проступка до хищения в особо крупных размерах. Берешь Уголовный кодекс, вытягиваешь из него самые «тяжелые» статьи изо всех, что можно пристегнуть к конкретному делу, и подгоняешь под них улики, факты и прочие «свидетельства».

И потянулись, принося поощрения и награды, расследованные и доведенные до суда обвинения в тяжких, а когда повезет и особо тяжких. Прошло меньше года, и вот он из района переехал в ГП…

Часа через два, когда в обвинении уже была «обоснована» добротная сто пятнадцатая с букетом отягчающих обстоятельств, в кабинет без стука вошел Барыгин.

Следователь по особо важным делам хоть и был рангом пониже, чем прокурор, однако служил в генеральной уже лет семнадцать, пережил все чистки с люстрациями и сменами власти. Вес у начальства он имел, по сравнению с Таращенко, совершенно несопоставимый. Опять же, процессуально независимая фигура…

Барыгин бесцеремонно плюхнулся на стул.

- Строчишь, писарь?

- Скоро уже закончу.

- Контора пишет. Давай-давай… А ты знаешь, кого твой клиент притаранил из Ростова на “кукурузнике”?

- Кого?

- Януковича!

- Какого?

- Ну не сына, конечно. Того самого, старшего!

Таращенко от удивления выпустил мышь, и типовая фраза «совершая преступные действия в рамках единого умысла...» вставилась в совершенно неподходящее место.

- То есть как?

- Вот так! В Краматорске работала группа харьковского СБУ. Ей командует племяш кума нашего Ивана свет Алексеича. Когда «кукурузник» туда на вынужденную пошел, их вызвали принимать. Племяш - хлопец умный, целый майор. Как въехал в ситуацию, прикинул хрен к носу и тут же дядюшке доложил. Дядюшка в Харьковском областном УВД не последняя личность. Ну он тут же Алексеича дернул, куда без прокуратуры, а они пять лет в одном кабинете при Кучме сидели. Мужики тертые, быстро и тихо подняли на уши всех, кого только смогли. Жалами поводили, чьи такие крутые тушку из Ростова доставили... Со всех сторон тишина. Стало быть ничьи, инициативники. Ну а когда по базе всплыло, что этот Велецкий на теракт бьется, приняли решение на реализацию.

- Реализацию чего?

- Ты что, Таращенко, первый раз замужем? Бывшего гаранта майор и его ребята сами под фанфары «задержат»!

- А тех, кто его привезли, куда деть?

- Ну ты, хлопче, закопался в бумагах. Для чего, по-твоему, тебя вызвали подозрение рисовать? Закроем Велецкого, а следом и остальных. К делу их прицепим, как ты это умеешь. Чтоб не вякали, два месяца посидят у дядюшки в Харькове, там все схвачено, а потом уже всем будет пофиг. Понял теперь, почему тебе Алексеич досрочно в штат обещал?

- Понял!

Таращенко словно в себя еще одну чашку кофе влил. Перспектива, обрисованная Барыгиным, будоражила ум и настраивала на быструю эффективную работу. Ведь все, кто приложит руку к задержанию этого беглеца, будут поощрены на самом высоком уровне…

- Стало быть, мы с тобой едем?.. - спросил он у следака.

- Точно! - Ответил, ковыряясь в носу, Барыгин. - Ты будешь Велецкого оформлять, а я с майором и его операми, соответственно, “задерживать” Яныка. Естественно с риском для жизни… Так что давай, заканчивай поскорее. Машина ждет.

- А если все-таки они чьи-то, и это потом всплывет? - спросил он на всякий случай, перед тем как Барыгин скрылся за дверью.

- Кто первый встал - того и тапки! - ухмыльнулся важняк. - Тут главное — доложить и в новостях засветиться. Как только всю шайку по камерам растолкаем, хрен нам уже что сделают...

* * *

Со всеми сборами и утрясками, стартовали лишь в полвторого. Киевским «новым копам» корочки генеральной прокуратуры были глубоко похрен, и машина шла по ночному городу на грани дозволенных восьмидесяти километров в час. Только выскочив за городскую черту поперли по бориспольской трассе хорошо за сто сорок.

Барыгин сразу задрых, как суслик. А Таращенко, накачавшийся кофе, был ни в одном глазу. Комфортабельный микроавтобус шел мягко, и он листал дело, том за томом пытаясь представить себе, что за человек этот Велецкий, и что же на самом деле произошло тогда, в октябре…

4. Два допроса

Изюмский блокпост. Под таким названием сегодня известен контрольный пункт дорожно-патрульной службы (бывшей ГАИ) «Каменка», по трассе Харьков-Донецк на границе этих двух областей.

После того, как 12 апреля 2014 года люди в масках и российском камуфляже, надевшие в качестве отличительных признаков георгиевские ленты, захватили находящийся в сорока километрах Славянск, этот полузаброшенный КП был почти сразу же превращен в укрепленный блок-пост, призванный преградить инфильтрацию врага в глубину Украины. На его территории разместили несколько подразделений с бронетехникой, а дорогу, само КП и подходы к нему укрепили бетонными плитами и мешками с песком. В поле постоянно находился армейский вертолет.

Тотальная проверка документов на блокпосту сыграла важную, если не решающую, роль в том, что «русскомирская» инфекция была купирована в границах Луганской и Донецкой областей. Весной-летом, пока их не выгнали из Славянска, террористы несколько раз пытались атаковать блокпост. Но его маленький гарнизон успешно отражал нападения.

Однако свою мрачную славу «Изюмский блокпост» получил по иной причине. Село Каменка, к которому он был «приписан», входило в официальный список населенных пунктов зоны антитеррористической операции, но территориально находилось в Харьковской области, а, стало быть, в сфере влияния не донецкого, а харьковского областного управления внутренних дел.

Этот административный анклав, помимо выполнения своих боевых задач, сразу же начал работать в интересах местной номенклатуры, а вскоре после ухлжда военных стал ее нераздельной вотчиной. Все, кто только мог и хотел — оперативный состав районов и области, бывшие бойцы «Беркута», прожженные опера УБОПА, деловые хлопцы из СБУ ринулись сюда со всей харьковщины(да и не только харьковщины), словно мухи на мед. Схема была простой. Две недели «работы» по обыскам идущих со стороны Славянска машин, в которых тогда чего только не провозили. Каждый день одно-два изъятия, а если повезет, то и задержания. По результатам — отчет об эффективной работе в «зоне боевых действий», поощрения, награды и, как главное достижение, заветная корочка «УБД», открывающая путь к успешной карьере…

Те, кто здесь нес службу, не рвались по-настоящему воевать. Классический отзыв о здешних проверках дал один из блоггеров: «Ну и суки! Мы устали как собаки, только из-под обстрела, а они - двое машину мелким чесом шмонают, а третий у меня на ушах висит, берцы клянчит...» Но не только обычными мусорами были славны эти места. Не раз и не два из уст вооруженных людей, скрывающих лица под балаклавами во время разборок с экипажами остановленных машин, особенно с киевскими номерами или табличками «ПТН-ПНХ», звучало процеженное сквозь зубы «… за это вы там на Майдане стояли?»