Зеркальные войны. Отражение I

— В чем ты видишь смысл последнего предположения?

— Есть люди, которые для достижения своей, только им известной цели пойдут на многое.

— Намекаешь на уральского лжепацифиста с оборонного предприятия, который ракетам земля-воздух в сопла металлические болванки приваривал? Это эксклюзив.

— Но со счетов такую возможность сбрасывать нельзя.

— Хорошо, действуй.

Рожков посмотрел на Антона Петровича, который потирал кончиками пальцев покрасневшие веки.

— Устали, главный конструктор? Что поделать, в одной упряжке один воз тянем, вместе кашу, которая в Сибирске заварилась и расхлебывать будем. Вы сейчас куда? Домой?

Кедров пожал плечами:

— Домой… Пусто там. Мой дом там, где «Саблезубый». Я лучше обратно, в Сибирск, к сыну.

— Ну, что ж, вам виднее. Кстати на счет сына. Не мешают родственные связи?

— Не мешают.

Генерал нажал кнопку на переговорном устройстве и на пороге кабинета появился адъютант.

— Возьмешь охрану и проводишь главного конструктора на аэродром.

Генерал проводил Кедрова до двери кабинета. Около выхода Антон Петрович остановился.

— У меня к вам просьба, генерал.

— Я слушаю.

— Пилотов осталось трое, а по сути один экипаж. Я беспокоюсь за их безопасность. Необходима охрана.

— В этом вы можете быть уверены. Наши сотрудники уже вылетели в Сибирск.

Кедров ушел и Рожков вернулся за стол. Свирский вертел в руках листок.

— Прочел? Какие соображения?

— Интересные данные. Второго ликвидировали выстрелом в голову и спрятали в буреломе. Этот труп… Наемник, я думаю, как и первый. Одно непонятно — зачем? Допустим, пришла группа. Сделали, что могли и уходите обратно. Какой смысл убивать? Не ранен, мог передвигаться самостоятельно.

Рожков достал пачку «Честера», закурил, пододвинул Свирскому.

— Спасибо, товарищ генерал, не курю.

— Хочешь здоровым помереть? Все равно не получится.

— Почему?

— Работа такая. И давно тебя эта блажь посетила?

— М..м..м… В общем, с утра.

Рожков усмехнулся:

— Да… гигант! «Бросить курить очень легко, я и сам делал это тысячу раз!»

— Знаю, товарищ генерал, Марк Твен. И все же, как вы считаете, почему убрали второго?

— Плохо соображаешь сегодня, полковник! Тот, кто это сделал находится где-то недалеко и в случае поимки наемник мог его продать.

— Совершенно верно! И это снова говорит в пользу того, что главные силы надо бросить на его поиски в Сибирске или в летной части. Хотя… Похоже мы имеем треугольник, а не отрезок с двумя концами!

Генерал недовольно посмотрел на Свирского.

— Что ты тут урок геометрии затеял. Конкретнее!

— Я про гостей из экологической миссии которые, которые табором расположились недалеко от Сибирска. Почему бы кому-то из них не захотеть подработать у какой-нибудь разведки или фирмы?

— Миссия? Припоминаю. Как они ведут себя там?

— Тихо-мирно. Шляются по тайге, травку собирают, местных агитируют чтобы прекращали мясоедство и вступали в ряды вегетарианцев.

— И что же местные?

— Посылают в известном направлении.

Рожков усмехнулся.

— Учила коза волка капусту есть. Ну, ладно, заместитель, пора дела делать. Ты вот, что, свяжись с нашими коллегами из китайской разведки, пусть окажут помощь в порядке дружественного обмена. Если те варяги, которые на летчиков охотились, не из их рядов, то не откажут. Скинь им инфо про убитых.

— Сделаю, товарищ генерал. Только не очень я на них надеюсь. Думаю, что агента мы сами скорее найдем.

Рожков поднялся из-за стола и подошел к окну. Столица окуталась в сумерки. Рубиновые звезды Кремля мерцали в темноте. По улицам струились частые огоньки авто.

— Объект, агент… Ищи. Хотя, по большому счету не в нем дело.

— Не понимаю.

— Гораздо интереснее было бы по рядовым исполнителям как по ступенькам вверх забраться. Есть ведь в итоге кто-то один, кто за веревочки дергает. Идет, понимаешь где-то сейчас, пока мы с тобой о нем беседуем незаметный благообразный человечек по улице… скажем Пекина или Лондона и радуется хорошей погоде.

Генерал достал еще одну сигарету.

— Нет, я неправ. Хорошая погода для таких не повод чтобы радоваться. Правильнее сказать — испытывает чувство удовлетворения от той работы, которую выполняет. Ну, все, хватит лирики. Ты кого в Сибирск послал?

— Соболя и Грома.

— А, эти волкодавы. У тебя, что, других кандидатур не было?

— Надежные парни, товарищ генерал! Не стратеги, но по обстановке действовать могут. Вцепятся — не выпустят.

— «Не выпустят». Это ведь они во время литерной операции в мае месяце столько людей угробили?

Свирский позволил себе удивиться.

— Какие же это люди, товарищ генерал!? Это вооруженные иностранные бандиты, которые в количестве полувзвода нагло, понимаете ли, перли с грузом оружия через государственную границу и на вежливое предложение задрать руки над головой начали обстрел наших позиций из автоматов! Ну парни и рассердились немного! А как бы вы на их месте… Прошу прощения, товарищ генерал!

Рожков прицелился в грудь Свирскому указательным пальцем.

— Твое решение, ты за них и отвечать будешь. Все, свободен.

Свирский пошел было к выходу, но остановился.

— Товарищ генерал, небольшая просьба.

— Что еще?

Свирский с тоской посмотрел на сигарету, которая дымилась на пепельнице:

— Если я вдруг у вас закурить попрошу, вы не давайте, ладно…

По пути в свой кабинет Свирский зашел в пункт спутниковой связи. Дежурный стал отдавать рапорт, но полковник прервал его.

— Из Сибирска от Соболя с Громом есть что-нибудь?

Дежурный порылся в донесениях.

— Вот. «На аэродром прибыли в 8-00 мск. В самолет погрузились без происшествий в 8-20 мск. Взлетели в 8-40 мск. Полет продолжался 4 часа 35 минут. Во время полета происшествий не было. От аэродрома до Сибирска двигались вертолетом 20 минут. Без происшествий. В местном отделении ФСБ были ровно в 14–00 мск…»

Свирский не удержался.

— Там нет данных, в туалет они без происшествий сходили, или понос замучал?

Дежурный вежливо хихикнул. Свирский изучил остальные донесения накопившиеся за день, ничего срочного не нашел и отправился домой.

Когда вертолет МИ-24 с двумя сотрудниками Свирского оперативные псевдонимы которых в их досье значились как «Соболь» и «Гром» приземлился на аэродроме, то из салона долго никто не появлялся. Командир экипажа даже забеспокоился и попросил пилота:

— Женя, выгляни в грузовой отсек. Черт знает, может их там ящиками придавило. Хотя летели мы аккуратно. «Без происшествий!»

Женя заржал как конь и пошел выполнять указание.

Похожие друг на друга как два брата, оба квадратно-мощные, невозмутимые и неулыбчивые Соболь и Гром сидели на своих местах, на откидной скамеечке вдоль борта и молча разглядывали аэродромную пустошь. Наконец, Соболь произнес.

— Слишком большой оперативный простор. Работать будет трудно.

На что Гром ответил ему, соглашаясь:

— Дерьмо. Это минус. Зато людей мало. Это плюс.

Они кивнули друг другу и направились к выходу.

В местном управлении ФСБ их встретили как родных, но без излишней фамильярности. Столичные штучки, все таки! Начальник управления вышел из-за стола и принялся трясти по очереди Соболю и Грому руки.

— Весь личный состав к вашим услугам, ага! Поможем чем сможем. А может в баньку с дороги? Веничком березовым под парок! Всю усталость как рукой снимет, ага!

Соболь посмотрел на Грома, Гром чуть кивнул головой. Соболь неторопливо подошел к окну и выглянул наружу.

— Банька это хорошо. Это не она вон там, сбоку дымит?

Начальник тоже просунул голову в соседнюю створку.

— Нет, это у Парфентьева. Мою отсюда не видно. Она там, за углом.

Соболь вернул голову обратно в комнату, прошел к стулу и уселся на него верхом.

— Парфентьева, говоришь, баня… А что, этому старлею Парфентьеву 1981 года рождения, женатому, имеющему ребенка, скоро на повышение, или, наоборот, строгача влепят?