Черная смерть

Пилот «грача» указательным пальцем левой руки сбросил красный предохранительный колпачок с тумблера активизации ракеты, затем щелчком перевел тумблер в положение «ВКЛ». В следующую секунду указательный палец надавил клавишу гашетки. Самолет вздрогнул всем корпусом, из-под левой плоскости крыла вырвалась тупорылая сигара «Х-29 ТЕ» и, оставляя дымный темно-серый след, устремилась в сторону остроконечный горной гряды, обильно поросшей зеленью. Летчик положил машину на крыло, разворачивая штурмовик вправо, лишнего топлива для проверки выстрела уже не оставалось. Впрочем, в стопроцентном попадании умной ракеты он нисколько не сомневался, еще ни разу «Х-29 ТЕ» не подводила. Как говорится, проверено электроникой…

Система наведения, четко придерживаясь задней сетки координат, вывела ракету на цель. И, едва серебристая сигара коснулась обшивки выгнутого блина параболической ракеты, в то же мгновение сработал взрыватель боевой части. На деревенской площади вспыхнул огненный шар взрыва, мощностью в триста килограммов пластита. Раскаленная плазма смертоносным вихрем обрушилась на стоящих поблизости боевиков, ударная волна срывала крыши ближайших домов, выворачивая с корнем деревья и выбивая уцелевшие стекла.

В это время Асламбек Максуров и Степан Корчинский, запершись в дальней комнате, спешно копировали документы картотеки подпольной организации «Джаамат».

Каждый лист, вытащенный из папки, сперва сканировал Асламбек, после чего передавал Корчинскому, а у того был припасен портативный станок для фотографирования «Кодаком». Скок был консерватором в подобных вещах и доверял лишь фотопленке. После снятия копии лист небрежно улетал в ящик, откуда предварительно были вынуты все папки с документами. Как только работа по копированию будет закончена, оригиналы сожгут.

Мощный внезапный взрыв всколыхнул дом, но здание, выстроенное добротно, в несколько кирпичей, устояло, лишь посыпались плиты фальшпотолка.

Двое мужчин обменялись настороженными взглядами, лихорадочно соображая, не является ли это началом штурма федеральных войск. Но больше взрывов не последовало, и они снова принялись за работу.

Через десять минут в комнату ввалились Муса и Махмуд Максуровы. Их лица были перепуганы, а глаза затравленно блестели.

— Федералы взорвали передающую антенну, — сообщил старший брат.

— Погибли почти все бойцы, — вторил ему младший. — Уцелело лишь несколько человек, те, что находились на постах.

— Ты успел связаться с Ренуаром? — взволнованно спросил Асламбек у Мусы, он имел в виду ангажированного бельгийского тележурналиста, работающего на «ЕигоИе^з».

— Да, — кивнул старший брат.

— Все передал в эфир, что было написано?

— Да, успел весь текст прочесть.

— Тогда нам они уже ничего не сделают, — довольно оскалился Асламбек и перевел взгляд на ящики с документацией. Их оставалось не меньше четверти. — Но следует поторопиться.

Братья Максуровы послушно вышли из комнаты, дабы не мешать работать…

«Мы хотим доказать всему миру, что борцы за независимость Ичкерии не кровожадные звери, — ораторствовал с экрана Муса Максуров. — Теперь мы не будем брать в заложники русских и требовать от федеральных властей вывода армии из Ичкерии. Мы в заложники берем своих родственников и, обвешавшись взрывчаткой, направляемся в Москву только для того, чтобы спросить у их президента, за что он ненавидит вайнахов. Теперь пусть весь мир увидит настоящих кровожадных зверей…»

Экран телевизора зарябил черно-белыми полосами.

— Что случилось? — недоуменно спросил командующий, он все еще находился под гнетущим впечатлением от последних слов Максурова.

— Да уж, — пробормотал стоящий рядом с генералом начальник штаба. — Сейчас здесь будет тесно от западных журналистов. Боевики организовали беспроигрышную игру, сразу сдав себе все козыри.

В тесном душном помещении повисла гробовая тишина. Христофоров посмотрел на стоящих рядом офицеров «Альфы» и негромко произнес:

— Вот теперь будет работа по вашему прямому профилю…

От костра, пожиравшего документы и ящики, в которых те хранились, поднималось оранжевозолотистое бездымное пламя.

Чуть поодаль стояли наемники во главе с Корчинским, братья Максуровы Асламбек и Муса. У старшего брата с живота свисала сумка «кенгуру», в которой находились дискеты со скопированной информацией. Свои кассеты с фотопленкой Степан Корчинский сложил в пустой гранатный подсумок, болтающийся у него на боку.

— Для нашего отъезда в ауле есть два больших «Икаруса» и микроавтобус «РАФ» «Скорая помощь», — завороженно глядя на высокие языки пламени, заговорил Асламбек. — Только людей мало, от отряда дяди Зелимхана осталось шестеро бойцов, думаю, в заложники мы сможем взять человек тридцать-сорок. В основном это молодые женщины, пожилые и дети будут нас только задерживать.

— Да, негусто, — вместо Скока ответил Кухарь, он уже совсем не владел ситуацией, из-за чего не мог сказать ничего толкового. Подобное состояние было критически близко к истерике.

— А чего тут много думать, — раздался бесшабашный голос Спотыкача. — Грузимся в два «Икаруса», окна зашториваем, так будет незаметно, сколько внутри людей, а в «Скорую помощь» помещаем раненого Цезаря. Ну, Клео, соответственно, при нем, я за баранку. И замыкаем хвост колонны. Главное, чтобы было куда ехать.

— Ехать нам есть куда, — вставил наставительным тоном Асламбек, заметив недоверчивый взгляд Скока, кивнул головой.

— Тогда не стоит зря рисковать «РАФом», — неожиданно встрял в разговор до сих пор молчавший Федоин.

— Как это? — не понял Кухарь.

— Раненого Цезаря вместе с сестрой нужно забирать тоже в салон «Икаруса», — начал неспешно выкладывать свой план Николай. — А микроавтобус пустить впереди колонны, ну, вроде как БРДМ. В случае какой подлянки со стороны федералов будет возможность предупредить остальных.

— Неплохо, — согласился с мнением бывшего морпеха Кухарь.

— Кто сядет за руль «РАФа»? — спросил Скок.

— Могу я, — таким же спокойным тоном предложил Федоров.

— А ты часом, друг ситный, не собираешься свинтить от родного коллектива? — внезапно поинтересовался Корчинский, с недоверием глядя на Николая.

— Куда? — усмехнулся тот. — За то, что мы за эти дни наворотили у федералов, я могу рассчитывать на самое гуманное отношение к себе разве что в виде безапелляцинного пожизненного в «Белом лебеде» или на острове Огненный. Такой расклад мне не подходит. А ты, если мне не доверяешь, садись сам за руль или вместе со Спотыкачом, — наконец не выдержав, сорвался Федоин.

Такой расклад совершенно не улыбался Скоку. Чеченцев и так получалось вместе с тремя братьями девять человек против шести наемников, один из которых тяжело ранен. А если еще двое сядут в «РАФ», то и вовсе численный перевес окажется на стороне абреков. Вот тут уж могут быть любые расклады, уверенность в своем преимуществе часто толкает людей на рискованные действия.

— Ни к чему все это, — неожиданно Скок улыбнулся, глядя на Федоина. После чего обратился к Кухарю: — Пусть едет первым, а ты, Николай, дашь ему свой спутниковый телефон.

Тот понимающе кивнул, в корпус «трубы» Кухаря был заложен пятидесятиграммовый заряд пластида, вполне достаточный, чтобы кабину микроавтобуса разнесло в клочья вместе с водителем…

Пока в «Икарусы» загружались заложники, Николай Федоров проверил, насколько у микроавтобуса заполнен бак топливом, работу мотора, после чего влез в кабину и решил проверить транспорт на ходу. Покинув гараж, он некоторое время пропетлял по улочкам аула, сделал круг вокруг усадьбы Максуровых. Проезжая мимо сарая, двигатель микроавтобуса внезапно чихнул и заглох. Николай провернул ключ в замке зажигания и надавил на педаль газа, двигатель снова завелся, сперва зарычав, затем вновь перешел на ровные обороты. Тем временем дверь сарая тихонько приоткрылась, и в салон бесшумно проникли двое диверсантов.

— Ложитесь на пол и накройтесь брезентом, — не поворачивая головы, произнес Дядя Федор, выезжая из узкого переулка. — Архив сожгли, но сделаны копии, — продолжал тихо говорить бывший морской пехотинец, — один экземпляр у старшего Максурова, второй у Скока в гранатном подсумке. Сейчас их нейтрализовать не получится, в каждом автобусе по сто килограммов тротила и дистанционный подрыв. Но, как только выгорит момент, я дам знать. Ясно?