Золотая лихорадка

– Порохом, порохом от тебя пахнет! А степная трава пахнет горечью... – выдал он и опрометью убежал в откатившуюся на повороте дверь...

Юрий прислонился к стене, пережидая приступ головной боли. Прикрыл глаза, а когда пришел в себя, узрел под носом колоду карт с голыми бабами, переснятыми из какого-то заграничного порножурнала, которую ему протягивал, мыча, глухонемой. Все было так же, как и десять, и двадцать, и тридцать лет назад. Жизнь продолжалась...

Через час Филатов был в Москве. До самолета оставалось совсем мало времени.

Впрочем, его хватило на то, чтобы купить в магазине приличный костюм и переодеться – вид Филатова в старой «форме одежды» явно не соответствовал документам работника министерства иностранных дел великой державы. Кроме того, от Филатова действительно несло порохом, как из ствола винтовки. Да и самогоном тоже.

Переложив в новый костюм содержимое карманов старой одежды и посмотревшись в зеркало, Юрий остался доволен Взяв такси, он направился в аэропорт.

Молодой таксист то и дело как-то странно посматривал на своего пассажира, да и по рации произнес нечто невразумительное типа «Взял клиента до места», но Юрий не обратил на это внимания – ну не мог же случайный таксист оказаться человеком Логвиненко. Правда, уже через полчаса, за городом, когда он вслед за какой-то машиной свернул с трассы, Филатов готов был в это поверить, особенно когда увидел нож в руке водителя. Не вышедший из боевого транса Филатов успел сломать водителю запястье и страшно удивился, когда в ту же секунду не заметившие этого парни распахнули дверь машины и скомандовали: «Выкладывай бабки!»

Это оказалось заурядным ограблением, но Филатову не оставалось ничего иного, кроме как прострелить бандюгам коленные чашечки. Те заорали благим матом и повалились на дорогу как подкошенные. Водитель тихонько скулил.

Времени на разборки с таксистом у десантника не оставалось. Он от души заехал ему рукояткой пистолета в зубы, выстрелил на всякий случай в рацию, пересел в машину грабителей и погнал в аэропорт, надеясь, что успеет.

К стойке регистрации он подбежал, когда уже объявили посадку. Благодаря чудодейственному удостоверению никаких проблем не возникло, и вскоре он уже по длинной «кишке» переходного коридора подходил к люку самолета, у которого стояла улыбающаяся бортпроводница. И вдруг, у самого люка, остановился.

«А, к черту! Кому я нужен в том Париже?» – Филатов махнул рукой и, не реагируя на возгласы проводницы, повернул назад, в Россию.