Закон волка

Второй раз за сегодняшний вечер я поднимался по скрипучей лестнице на второй этаж с помощью двух крепких молодцев. Удобно и быстро. Они пыхтят, трудятся, а я словно парю над ступенями на крыльях. Правда, невыносимо болели связанные ноги и руки и голова методично задевала углы и двери.

Первый раз парни обращались со мной намного вежливее. Теперь, затащив меня в комнату, кинули на пол, еще пару раз двинули по спине и затылку, после чего вышли и заперли дверь.

Я сразу же стал извиваться, как червь на рыболовном крючке, проверяя, насколько добросовестно меня связали. После недолгих и безуспешных телодвижений я понял, что без посторонней помощи мне не удастся даже слегка ослабить ремни.

Голова все еще болела, а привкус крови во рту вызывал тошноту. И все-таки я благодарил Бога за то, что легко отделался. «Так тебе и надо, — мысленно говорил я себе. — В следующий раз, если он, конечно, наступит, не будешь расслабляться и гулять по чужой территории как по своей даче».

С большим трудом мне удалось перевернуться на спину и, выгнув шею, посмотреть на окно. По-прежнему открыто. Если бы я мог развязать руки, то уж поборолся бы за свою жизнь и свободу.

Трудно сказать, сколько времени я пролежал на полу, глядя на потолок, по которому скользили тени листьев. Судя по динамике развития событий, надеяться мне можно только на Володю Кныша, который не захочет считать меня «коммунистом» и примчится сюда со всем отделением милиции. Главное, чтобы он успел.

Когда у меня начала мучительно ныть спина и я сделал несколько попыток встать на колени, в дверном замке заскрежетал ключ, дверь распахнулась, вспыхнул свет. На пороге выросли фигуры моих носильщиков. Мне, лежащему, они показались неправдоподобно высокими.

— Не замерз? — вежливо поинтересовался один из гигантов.

— Нет, благодарю, — ответил я.

— Сейчас замерзнешь, — со скрытой угрозой пообещал второй.

Они рывком поставили меня на ноги и вытащили в коридор. Завертелась привычная карусель, но уже в обратном порядке: коридор, скрипучая лестница, холл. Носильщики свернули под лестницу и поставили меня напротив двери, обитой жестью.

Сюрпризы не закончились! Дверь перед самым моим носом распахнулась, и мне навстречу вышел Леша со связанными за спиной руками, невероятно окровавленным лицом и сизыми синяками под глазами. Идущий следом за ним Альгис толкнул несчастного анестезиолога в спину.

— Пшел, козел!

— Привет! — сказал я, силясь улыбнуться. — Давненько не виделись, да?

Леша поднял голову, глянул на меня мутными глазами, слегка разлепил губы, покрытые корочкой крови, но ничего не смог ответить. Альгис снова толкнул его в спину, а один из моих носильщиков сказал:

— Еще увидитесь. Вам по одной дорожке в одну ямку идти.

Меня втолкнули в комнату. Это была бетонная коробка без окон, без мебели, если не считать стола, за которым сидела Эльвира, и табуретки, на которую посадили меня. Очень похоже на тюремную камеру.

— Давай начистоту, братишка, — сказала Эльвира. — Это в твоих интересах. Сознаешься во всем — отпущу на волю. Нет, — она развела руками, — тогда не обижайся.

— Я сознаюсь, — с готовностью ответил я. Носильщик, стоящий слева от меня, начал щелкать суставами пальцев. Этот звук меня здорово нервировал.

— Кто приказал тебе шпионить за мной? — спросила Эльвира тоном профессиональной энкавэдэшницы. Я только сейчас мысленно отметил, что кожаные брюки ей очень идут и гармонично дополняют имидж.

— Никто. Я сам, — сознался я. Несильный удар кулаком по голове.

— На кого ты работаешь? — с большей долей угрозы спросила Эльвира.

— На Фемиду.

Второй удар, но уже более чувствительный.

— Послушай, сестричка, — сказал я. — Скажи этим динозаврам, чтобы они перестали бить меня по голове, — взмолился я, — иначе я не смогу вспомнить то, что тебя интересует.

— Да мы тебя не то что по голове будем бить, мы тебя на корм собакам пустим, — блеснул юмором другой носильщик.

— Кто тебе дал номер моего телефона? — продолжила допрос Эльвира.

Я на мгновение задумался. Если я расскажу все, то они убьют меня очень быстро, возможно, еще до рассвета. А если буду молчать или лгать, то забьют ногами здесь же, немедленно.

— Я выписал его из памяти определителя номера.

Легкая тень прошла по лицу Эльвиры.

— Я тебе не звонила, — быстро ответила она, и это было правдой, но банальной, граничащей с глупостью.

— Естественно, — усмехнулся я. — Ты звонила Лепетихе.

— Не знаю никакого Лепетихи. — Эльвира сжала губы. Лицо ее стало еще более жестоким.

— А я тебя видел в его подъезде около полуночи. В десяти шагах от трупа.

— Он бредит, — сказала Эльвира носильщикам. — Или принимает нас всех за идиотов. Вы плохо работаете, ребята.

— Плохо, — согласился один из носильщиков и вздохнул. — Будем исправляться, хозяйка. Позволь выбить ему зубы?

— Это надо было сделать до того, как вы приволокли его сюда.

Я поежился.

— Ребята, может, зубы оставим в покое? Визит к стоматологу дорого стоит.

— Тебе уже не придется идти к стоматологу, — скривил мясистые губы носильщик, стоявший справа от меня. — Потому как покойники не кушают.

— Я повторяю вопрос, — снова сказала Эльвира. — Что тебе приказали здесь выведать?

— Он ищет здесь Милосердову, хозяйка, — вместо меня ответил один из носильщиков.

— Кого? — поморщилась Эльвира.

— Генерального директора «Милосердия», — пояснил носильщик.

Эльвира неплохо играла. Она посмотрела на меня, потом на своих клерков, затем снова на меня. На ее лице застыло выражение какого-то мистического недоумения.

— Так она, насколько мне известно, вроде… — И закатила глаза наверх.

— Так точно, хозяйка. Ее похоронили в Симферополе. Газеты об этом писали.

Эльвира снова посмотрела на меня — теперь уже настороженно.

— А он не болен?

— Так мы ж не психиатры, чтобы экспертизу проводить.

— Плохо, что не психиатры, — задумчиво произнесла Эльвира. — Надо будет взять к нам хорошего специалиста. Что ж вы мне раньше не доложили, что у него… — Она постучала пальцем по виску. — Больного нехорошо бить. Больного надо лечить в соответствующем заведении. Развяжите ему руки, дайте воды!