Штормовое предупреждение

— Может, нам лучше идти на север через Литтл-Минч, сэр?

Рив улыбнулся:

— Я знаю — разгар войны, лейтенант, но это все что у нас есть.

Янсен торжественно сказал:

— Пока на войну смотрят, как на нечто безнравственное, в ней всегда будет очарование. Все, что кажется вульгарным, теряет в популярности. Оскар Уайлд сказал это, сэр — произнес он.

— Великий боже, верни мне рассудок. — Рив покачал головой и повернулся к Джего — Позвольте мне покинуть эту развалину, пока я совсем не сошел с катушек.

— Еще одно, сэр. Вы знаете мистера Мердока Маклеода?

— Он боцман на спасателе и мой добрый друг. Почему вы спрашиваете?

Джего расстегнул карман рубашки и вынул оранжевый конверт.

— Командир королевских ВМС в Маллейге попросил меня доставить ему эту телеграмму; сейчас на острове нет ни телефона, ни телеграфа, как я понимаю.

— Это верно, — сказал Рив. — Кабель разорвало в шторм в прошлом месяце и его еще не починили. В самом деле, сейчас единственная связь острова с внешним миром — это мое личное радио.

Он потянул руку за конвертом, который был открыт.

— Из Адмиралтейства, сэр.

— Плохие новости?

— У него сын, сэр, лейтенант Дональд Маклеод.

— Верно. Командир вооруженного траулера в эскорте конвоев в Северном море на восточном побережье. Ньюкасл — Лондон.

— Торпедирован вчера у Хамбери со всей командой.

Рив заговорил шепотом:

— Никто не спасся? Вы уверены?

— Боюсь, что нет, адмирал.

Рив, казалось, старел на его глазах:

— Они, очевидно, не сказали вам еще одно, лейтенант; хотя Дональд Маклеод был командиром траулера, в команде было еще четыре человека с острова.

Он вернул конверт Джего:

— Чем быстрее мы кончим с этим, тем лучше.

Церковь Святого Мунго была крошечным, исхлестанным погодой зданием с квадратной башенкой, построенным из блоков тяжелого гранита на склоне холма над городом.

Рив, Джего и Фрэнк Янсен вошли через ворота, прошли по тропинке через церковный дворик, усеянный надгробиями, к западному приделу. Рив открыл массивную дубовую дверь и вошел.

В крошечной часовенке сбоку от алтаря на козлах лежал в гробу мертвый мальчик. Две пожилые женщины убирали тело, Мердок и Джин Синклер стояли рядом, говоря приглушенными голосами. Они повернулись и посмотрели на открывшуюся дверь. Держа фуражки в руках, трое мужчин подошли ближе. Они помолчали, потом Рив протянул Джин Синклер оранжевый конверт.

— Я думаю, вам следует это прочесть.

Она взяла конверт, достала телеграмму. Ее лицо побледнело, она молчала. Интуитивно Рив понял, что она заново переживает собственную трагедию. Она повернулась к Мердоку, но адмирал быстро шагнул вперед, оттеснив ее.

Мердок сказал тихо:

— Кажется, у вас для меня плохие новости, Кэри Рив.

— Судно Дональда торпедировано вчера у Хамбери — сказал Рив. — Затонуло со всей командой.

Дрожь прошла по всему телу старика. Он зашатался, потом глубоко вздохнул и выпрямился:

— Божья воля.

Две женщины, прибирающие тело, подошли ближе к ним; их лица застыли в ужасе. Как знал Рив, они сейчас потеряли мужа и брата. Мердок вернулся назад и стоял, смотря на немецкого мальчика, смертельно бледное лицо которого было мирным.

Он наклонился и тронул его ледяную руку:

— Бедный парень — сказал он. — Бедный мальчик!

Его плечи поникли и он тихо заплакал.

3

Где-то в пятистах милях к югу от Азоров Эрих Бергер сидел за столом в каюте, заполняя личный дневник:

Все судно пьяно накренилось и Бергера выбросило из кресла, когда каюта покачнулась. Он вкарабкался на ноги, открыл дверь и выбежал на палубу.

«Дойчланд» ныряла в бурном море, вся палуба в шипящей пене. Лейтенант Штурм и старший матрос Кнут с обоих сторон вцепились в штурвал и боролись изо всех сил, чтобы удержать его.

Высоко над палубой главный гафель свободно бился на ветру. Шум был ужасен и раздавался даже в реве ветра, верхушка мачты дергалась туда-сюда, как прутик. Как будто парус лопнул только что. Но Рихтер был уже на снастях, море перекатывалось через него, когда он дергал за линь, чтобы погасить парус.

Бергер бегом присоединился к нему, поскользнулся и закатился к люку, когда очередная большая волна прошла по палубе, но сразу оказался на ногах и добавил свой вес к линю вместе с Рихтером.

Парус упал и «Дойчланд» заметно выпрямилась, барабанные звуки стихли. Рихтер прокричал:

— Мне лучше подняться туда и привязать новый линь.

Бергер перекричал ветер:

— В такую погоду вам не продержаться на гафеле и пяти минут. Надо подождать, пока ветер не стихнет.

— Но парус разорвет на куски.

— Гаснет его немного поддержит. Я за ним присмотрю.

Бергер прыгнул в снасти и начал карабкаться, ощущая, как ветер трется о него, как живое существо. Поднявшись на пятнадцать футов он остановился и посмотрел вниз, Рихтер был прямо под ним.

В кают-компании было на фут воды, море разбило световые люки и вливалось в них. Сестра Анджела ходила из каюты в каюту, делая все что можно и успокаивая растревоженных спутниц.

Когда она зашла к Прагерам, то нашла старика на коленях перед койкой жены. Фрау Прагер была смертельно бледной, глаза закрыты, жизнь чуть теплилась в ней.

— Что такое? — тревожно спросил Отто Прагер.

Она не ответила и пощупала пульс жены. Он еще бился, но нерегулярно. Прагер дернул ее за рукав:

— Что происходит?

— Я посмотрю — спокойно ответила она. — Оставайтесь с женой.

Она вышла на палубу. «Дойчланд» шла на север, все косые паруса тянули хорошо, реи скрипели, когда судно ныряло в волны. Штурм и Кнут все еще были за штурвалом. Молодой лейтенант что-то крикнул ей, но слова унес ветер.

Она подошла к вантам левого борта, ветер рвал ее черное одеяние, и подняла глаза на раздутые паруса. Небо было однородно серым, мир оживлялся лишь звуками судна, тысячью скрипов и стонов. Вдруг в сотне футов наверху она увидела Бергера и Рихтера, качавшихся взад и вперед на конце реи и закрепляющих парус.

Кажется, это было самое невероятное зрелище в ее жизни, и ее охватило чувство огромного возбуждения. Море плеснулось через поручни тяжелым зеленым занавесом, окатив ее всю и заставив скользить по палубе на локтях и коленях.

Она уцепилась за бульверк и попыталась подняться. Бергер спрыгнул перед ней с вантов и схватил ее за руки.