Из последних сил (СИ)

— Почему уверен?

— Интуиция. Шестое чувство, если хочешь. А еще — у меня сыну примерно столько же лет, сколько Диме. Сколько ему, кстати? На вид — меньше тридцати.

— Юра! — позвал Шрам. — Давай к нам! Ты нужен.

Некрасов не говоря ни слова сел в кресло напротив Шрама и Крайнова, поставив свой ноутбук на расположенный между четырьмя креслами столик. Контраст между невысоким и худым референтом, не расстающимся с ноутбуком, и двумя его собеседниками, выходцами из ВДВ, был разительным. Сила Некрасова была не в мускулах и не в умении стрелять без промаха, но она была. Слабые люди в окружение Шрама не попадали.

Юра обладал невероятным талантом связывать, находить и организовывать. У него были выходы на сотни нужных людей, а если контакта с нужным человеком не было — обязательно находился кто-то, через кого этот контакт можно было получить. Юра был дотошен, внимателен к мелочам, и мог найти что угодно и кого угодно!

Потому-то Шрам и называл этих двоих «своей правой рукой». Некрасов мог найти, а Крайнов — разобраться.

— Рассказывай! Что у тебя на Диму?

— Во-первых, Шрам, я не понимаю, как ты мог работать с этим человеком два года и не иметь не только рычагов воздействия на него, но даже и адекватного досье. Уж прости, но это не твой стиль, насколько я знаю.

— Юра, ты Диму видел?

— Видел.

— Что он может — видел?

— Да.

— Ну и подумай сам, какие рычаги могут быть у такого человека? Я спугнуть его боялся. Он же — золотая жила! С ним осторожно надо было, тактично. К тому же, я два года назад просил тебя осторожно его прощупать.

— И я прощупал. Осторожно. Слежку за ним не организовывал, с родными его не говорил.

— Что про родных известно?

— Надежда Власова, в девичестве — Попова, 57 лет, учитель русского языка, школа N207. Анатолий Власов, 59 лет, дворник в ЖЭУ-6. Проживают: улица Гребенщикова… квартира общей площадью 102 квадратных метра. Дом сдан в 2011-м году.

— Неплохо для семьи дворника и учительницы! — прокомментировал Крайнов.

— Семья в списке неблагополучных не числится. Сын — Дмитрий Власов, 26 лет. Живет с родителями. Признан негодным к службе в армии по состоянию здоровья. Инвалид третьей группы….

— Что-то не замечал я за ним инвалидности! — сказал Шрам. — Руки, ноги, голова — все на месте. Парень крепкий, здоровый.

— Третья группа — самая слабая. Выраженный прогрессирующий сколиоз — инвалидность. Сильная миопия, например, минус семь — инвалидность. Ну, при наличии каких-нибудь отягчающих обстоятельств. Например, миопия, плюс возможность эпилептических припадков. В общем, я не врач, но третья группа — это весьма поверхностная инвалидность. В глаза не бросающаяся.

— Ладно, не важно. Что еще?

— Образование — оператор станков с программным управлением. Заканчивал училище. Позор для мамы, наверное… Данных о месте работы — нет. В поле зрения правоохранительных органов — не попадал.

— Еще родственники?

— Только дальние. В Новосибирске у него никого.

— С кем встречается, с кем спит? — спросил Крайнов.

— Нет данных. Я же сказал, глубокую проверку я не делал. Ты, я думаю, тоже.

— Копайте! — велел Шрам. — Ищите его по всем каналам. С кем спит, где официально работал последние два года, где работал не официально? Куда тратил заработанные у меня деньги? Квартиры, где он мог залечь? Поддельные документы — может он уже и не Дима Власов вовсе?

— А может он и никогда не был Димой Власовым? — вставил Крайнов. — Может он только для нас — Дима?

— Проверьте и это. Я по прилету встречаюсь с Колей Горбуновым. Через него Дима вышел на меня, так может он мне что-то и прояснит. Кто у нас есть в Новосибирске, кроме Горбунова?

— Несколько подкормленных таможенников, — ответил Некрасов, — но они нам вряд ли помогут. Несколько человек в полиции. Не высокие чины, и на большие акции не подпишутся, но как информаторы — надежные. В аэропорту есть люди — я с ними уже связался. Если Дима покинет город — мы об этом узнаем.

— А если он сделает это на поезде?

— Я постараюсь установить связь с автовокзалами и РЖД. Но если он настроен скрываться… Сам понимаешь.

— Понимаю. С теми деньгами, которыми он располагает, для него не составит труда выбраться из города тайно. Хоть на попутках! В принципе он может даже в Казахстане или Монголии осесть. Но это при условии, что он от чего-то или кого-то прячется, а мы эту гипотезу не рассматриваем, верно?

— Верно! — согласился Крайнов. — Если бы ему кто-то угрожал — он бы попросил у тебя помощи. Хотя… Кто может угрожать телекинетику? И чем? Кстати, вот главный вопрос: когда мы его найдем, а мы его обязательно найдем, чем надавить на него? Угрозами на такой заказ его не подпишешь. Только уговорами!

— Значит, нужно ему что-то посулить! — отрезал Шрам. — Все, ребята! Копайте! Каждый — по своим каналам. У нас еще час до посадки. Когда мы коснемся земли — мы должны знать хотя бы куда ехать, откуда начинать поиски.

Несмотря на уверенность Крайнова в том, что Дима не переметнулся к конкурентам, а отказался от работы по каким-то субъективным причинам, когда самолет стал заходить на посадку — не по себе было всем, в том числе и самому Стасу. Но «Аэробус» лишь мягко коснулся земли и покатился к терминалу внутренних рейсов, а не грохнулся на бетон всем своим весом из-за того, что какой-то элемент механизации крыла вдруг неожиданно решил продолжить полет отдельно от самолета. Шрам вздохнул с облегчением, но в то же время чувствуя какую-то неудовлетворенность. Он привык просчитывать наперед все ходы. И свои, и противника, и союзников. Если бы Диму кто-то нанял для устранения самого Шрама — это было бы понятно и логично. Это было бы правильно! И лучшего момента для устранения, чем внезапная катастрофа зафрахтованного бизнес-джета было не сыскать. Для специалиста по несчастным случаям такая ситуация, как прилет Шрама в Новосибирск, была наиболее выгодной — достаточно просто встать неподалеку от аэропорта, посмотреть в небо и…

Но самолет сел. Значит, что? Значит, следовало признать возможной гипотезу Крайнова о субъективных причинах отказа. А все, что субъективно — это не логично. А все, что не логично — не поддается просчету и анализу. Шрам не имел дел с нелогичными людьми. В мире большого бизнеса решения принимались на основе анализа и логики, а не на основе чувств и эмоций. «Я не выспался, поэтому я отказываюсь от поставки оружия в Афганистан!» Или «Сегодня утром кошка поцарапала мне руку, когда я ее гладил, поэтому я не возьмусь за заказ, который мог бы мне обеспечить безбедное существование на пять лет вперед!» Бред! В мире Шрама такого быть не могло.

У терминала Шрама уже ждали две машины и микроавтобус — Юра как всегда оперативно обо всем договорился. На одном «Мерседесе» уехал Шрам с двумя СБшниками в качестве телохранителей — он торопился на встречу с Горбуновым. Крайнов на второй машине направлялся к своим людям в МВД. Стас не хотел отпускать босса — в чужом городе и без надежной охраны в лице своей правой руки, но время поджимало, поэтому команда Шрама разъезжалась в разные стороны, да и двое подобранных лично Стасом парней были не самой плохой охраной. На микроавтобусе с четырьмя оставшимися телохранителями укатил в гостиницу Некрасов, которому для работы требовался только стол, да скоростной Интернет, а не личные встречи.

Новосибирск встретил столичных гостей ночной прохладой и зверскими комарами, которые серым облаком повисли прямо у трапа, то ли реагируя на тепло двигателей, то ли зная, что прибывший самолет — это всегда свежая пища — новые люди. Из Москвы Шрам вылетел в 16 часов. С учетом четырех часов полета и разницы во времени — в Новосибирске было уже 23 часа. Ночь! В этом были минусы — не до всех государственных учреждений, в которых можно было найти информацию о Диме Власове, можно было достучаться ночью пятницы. Но были и плюсы — свободные дороги. До дома Горбунова, согласившегося принять гостя из столицы прямо у себя в квартире, Шрам домчался минут за тридцать.