Ставок больше нет

– То есть ты уверена, что это именно похищение? – Василий впервые прямо посмотрел ей в глаза.

Она выдержала его взгляд и ответила:

– Да, уверена.

– Тогда необходимо обратиться в милицию! – жестко резюмировал Василий.

– Нет! – в торопливо брошенном слове явно слышались отчаянные нотки. – Они ясно сказали – не надо милиции! Они его убьют!..

– Ты... – Василий нервным движением замял недокуренную сигарету. – Ты все еще любишь его?

Женщина долго и очень внимательно смотрела на Скопцова. Под ее взглядом он смутился, отвернулся и вдруг почувствовал, что краснеет! Такого с ним уже давно не случалось!

– Какое это имеет значение, Вася? – после долгой, очень долгой паузы тихо произнесла она. – Сейчас он в беде. Я не могу... не имею права его бросить.

– Ладно, проехали! – Василий сейчас говорил нарочито резким тоном – ему было стыдно за этот невольно вырвавшийся вопрос.

– Так ты мне поможешь? – прямо спросила женщина.

– Да! – не задумываясь ответил Скопцов. И тут же добавил: – Только все равно придется обратиться в милицию!

Увидев, что женщина собирается что-то сказать, тут же поднял руку с открытой ладонью, останавливая ее:

– Пойми, мы с тобой ничего не сможем сделать!

– Так ничего и не надо! – удивленно заявила Анна. – Мы просто отдадим им деньги, которые они попросят, – и все!

Некоторое время Скопцов изучающе смотрел на свою собеседницу. Удивительное простодушие для дамы ее положения. Она что, телевизор не смотрит и газет не читает? Неужели ей не понятно, что, отдав деньги, она своего мужа точно никогда уже не увидит?

– Понимаешь, Аня... – осторожно начал Василий, боясь произнести какое-нибудь лишнее слово, как-то напугать эту женщину. – Нельзя идти у бандитов на поводу. Сначала они потребуют одну сумму. Потом, поняв, что ты готова платить, другую. И так – до бесконечности.

– А если они наблюдают за квартирой? Я вызову милицию, они увидят – и зарежут Антона? – При слове "зарежут" Анну передернуло.

– А мы, Аня, не будем вызывать милицию на дом! – ухмыльнулся Василий. – Сейчас я позвоню одному из своих старых друзей, мы назначим встречу в городе. Там и поговорим!

– Но телефон тоже ведь можно прослушать! – вскинулась женщина.

– Я позвоню со своего сотового... – просто ответил Василий. И позволил себе небольшую шутку: – Не думаю, что они ожидали меня здесь увидеть.

С Игорем Михайловым, студентом юридического факультета, они вместе играли за университетскую сборную по баскетболу. Ну и дружили... По окончании университета их дороги разошлись. Скопцов подался в журналистику, а Игорь почему-то пошел не в прокуратуру, куда стремились попасть большинство выпускников юридического, и не в адвокатуру, где ему уже приготовил теплое местечко отец, довольно известный в городе и в области человек, а в уголовный розыск. Начинал с одного из городских райотделов, но очень скоро был замечен и приглашен в областное управление, во второй "убойный" отдел, где и работал в настоящее время, занимая должность старшего опера.

Впрочем, не старое знакомство и не опыт Игоря в делах подобного рода играли решающую роль в выборе. Главное значение имело то, что Василий знал Михайлова как "порядочного мента". Ему можно было верить полностью, до конца.

Как это ни странно, но Михайлов оказался на месте! И даже легко согласился встретиться! При его загруженности это было что-то невероятное!

Встречу назначили в летнем кафе, расположенном на городской набережной, неподалеку как от дома Анны, так и от областного управления внутренних дел.

– Все! – Скопцов сунул телефон в карман. – Пошли, Аня! Через двадцать минут нам надо бы быть на месте...

– Но... Но мне надо одеться! И я не причесана! – вскинулась женщина.

М-да... Скопцов критически осмотрел старую знакомую. Хорошие и модные в этом сезоне джинсы вкупе с ярким топом подчеркивали несомненные достоинства фигуры. "Теннис, фитнес, бассейн, солярий..." – на глаз определил Василий.

Минимум косметики на лице, расчесанные на асимметричный пробор довольно короткие светлые волосы. "Интересно, что же она подразумевает под словами "одеться" и "причесаться"?" – подумал Скопцов. Она и так выглядела... нет, даже не прекрасно – грандиозно! Другого слова Василию просто на ум не приходило.

– Понимаешь... – Конечно, он не стал говорить того, что думал, – не время и не место. – Мы пойдем не в ресторан и не на презентацию какую-нибудь. Мы пойдем в обычное летнее кафе, куда простые работяги заходят после работы выпить кружку пива. И там никто не будет обращать внимание на твой прикид и прическу...

– Ты думаешь? – В голосе слышалось сомнение. Это уже было хорошо, и Василий поспешил закрепить успех:

– Конечно! Сейчас твой внешний вид в полной мере соответствует тому месту, куда мы собираемся идти! Иначе ты будешь бросаться в глаза! А именно сейчас это нежелательно...

– Ну, если ты так считаешь... – Аня неохотно встала с низкой софы, на которой сидела все это время.

Покидая вслед за ней комнату, Василий подумал о том, что за прошедшие годы Аня здорово изменилась. Нет, не внешне! Она осталась такой же красивой. Даже лучше стала. Более женственной, более зрелой, что ли?

А вот этот снобизм... Раньше его не было. Или он просто не замечал? Бог его знает. Сейчас Василий не смог бы дать связного ответа на самый простой вопрос. Слишком сильным было впечатление от этой встречи.

Аня... Аннушка... Тогда еще Нефедова... Милое большеглазое создание. Отличница, комсомолка, спортсменка. Что там еще? Неважно. Было время, когда она могла стать единственной женщиной в жизни Скопцова. И, наверное, стала бы ею. Но только откуда ни возьмись появился Мацкевич, которому тогда было немногим больше сорока и у которого уже тогда были деньги. Много денег.

Сказать, что Василий тяжело переживал разрыв, – это значит вообще ничего не сказать. Казалось – все, жизнь кончилась.

Кстати, в тот момент он был крайне близок к тому, чтобы завершить свой жизненный путь. Мысли о самоубийстве приходили в голову не один раз.

Не находил себе места, днями и ночами таскался по городу, часами смотрел на ее окна. Забросил все – спорт, учебу...

И мать, и живая тогда еще бабушка пытались его образумить, но только он никого не хотел слушать. Горе его было глубоким и искренним.

В результате, как и следовало того ожидать, начались неприятности. Сначала вышибли из университетской сборной по баскетболу. Потом – и из самого университета. Ну а уже потом призвали в армию.

Сейчас, по прошествии почти десятка лет, Василию смешно вспоминать, с каким героическим настроением он отправлялся на службу. Представлял себе, как совершит какой-нибудь замечательный подвиг. Какая разница, какой!.. Главное, совершит! И, разумеется, погибнет – красиво, как в кино. А она... Она непременно узнает об этом и вот тогда поймет, кого она потеряла! Но только будет поздно и, терзаемая запоздалым раскаянием, она...

Дальше фантазии не хватало. Что поделаешь – наивный и романтичный пацан!

Василию повезло, что спортивное прошлое привело его в спецназ. Просто не было времени заниматься ерундой, размышлять и без конца страдать. Такого рода дурь прекрасно вышибается кроссами, спаррингами и штурмовой полосой.

Как известно, время – лучший лекарь. Вернувшись из армии, Василий Аню не вспоминал. Старался не вспоминать. Хотя иногда ловил себя на том, что невольно ищет ее в толпе. Но не находил.

И вот сейчас эта встреча расшевелила, растревожила что-то внутри, пробудила какие-то старые чувства. Василий шел по набережной, искоса поглядывая на свою спутницу, чья теплая и мягкая рука чуть поддерживала его локоть, и пытался понять – что же он чувствует сейчас к этой когда-то им потерянной женщине? И не мог найти ответ. Но то, что она даже сейчас, по прошествии многих лет, не может оставить его равнодушным – факт.

Игорь уже находился в оговоренном месте – сидел под ярко-красным пластиковым шатром, пил потихонечку пиво из большого пластмассового стакана и смотрел по сторонам. Благодаря тому, что, даже сидя, бывший центровой студенческой баскетбольной команды был выше остальных окружающих как минимум на голову, Василия он заметил издали и помахал широкой, как лопата ладонью, привлекая к себе его внимание.