Тень победы

— Хорошо что керхерком, — пошутил Белов, — а не чем-нибудь в рифму. А зачем мыл-то?

Шмидт опустил перегородку, отделявшую передние сиденья от салона, и крикнул:

— Некогда объяснять! Держитесь крепче, взлетаем! — и лимузин, распоров темноту яркими лучами фар, рванул вперед.

Белов обернулся. Позади них Буцаев, Гога и Хасан торопливо грузились в свой лимузин. Роман Остапович размахивал руками и ругался, судя по его виду, не выбирая выражений. Лайза тоже видела это. Губы у нее задрожали, она зябко передернула плечами, и тихо сказала Саше:

— Этот человек в белой шляпе… Я знала, что он не остановится…

— Точно, сам не остановится, если ему не помочь из гуманных соображений, — согласился Шмидт и добавил уже другим тоном: — Осторожно!

Он заложил резкий вираж, пустив почти четырехтонную машину в занос. Сказалась выучка спецназовца: Шмидт умел водить все, что движется, начиная от газонокосилки и заканчивая боевым вертолетом. При прочих равных условиях — а ведь лимузины были похожи, как две капли воды, — у Буцаева не было никаких шансов догнать Белова.

Реваз среагировал с опозданием: их лимузин, визжа покрышками, проскочил нужный поворот. Пришлось останавливаться и сдавать назад.

За это время Шмидт, пробившись сквозь решетку бруклинских улиц, выехал на набережную Потомака и уже подъезжал к Бруклинскому мосту.

— Слушайте, что вообще происходит? — спросил окончательно сбитый с толку Ватсон.

— По-моему, нас элементарно хотят мочкануть, — жизнерадостно ответил слегка подсохший Витек и хлопнул сидевшего напротив него на заднем сиденье боксера по колену.

Сергей поправил накинутый на голое тело красный халат с надписью Russia. Четыре шрама на груди боксера снова побелели и стали почти невидимыми. По его лицу блуждала счастливая улыбка. Казалось, переплет, в который они попали, его мало волнует. Чемпионский пояс он держал на коленях.

Ватсона, наоборот, била нервная дрожь. Он заявил, что ему надо срочно выпить, и открыл мини-бар, вделанный в боковую стенку лимузина. В нем зажегся свет, и на подносе выехали хрустальные стаканчики. Доктор взял было один, но в этот момент Шмидт заложил очередной крутой вираж; стаканчик упал на пол и закатился под сиденья.

— Ладно, потом выпью, — пробормотал Ватсон и закрыл бар.

— Например, на собственных поминках, — уточнил Витек и, увидев изменившееся лицо Лайзы, сконфуженно извинился: — Пардон, это я опять удачно пошутил.

Белова вдруг сдержанно рассмеялся, а потом, заметив недоумение в глазах друзей, сказал:

— По крайней мере, я уверен в одном: при любом раскладе мы обязательно попадем во все сводки новостей.

— Честно говоря, я не настолько тщеславен, — ; заметил Ватсон. — И вообще…

«Он не успел договорить. Раздался звонок радиотелефона, вмонтированного в стену лимузина. Все замолчали. В наступившей тишине хорошо было слышно, как глухо работает подвеска мчавшейся на полной скорости машины. За темными тонированными стеклами мелькали городские огни. Звонок повторился, потом еще и еще раз. Белов взял трубку…

Буцаев уже понял, что лимузин Белова им не догнать. С каждой минутой тот уходил, отрывался все больше и вскоре мог оказаться вне зоны действия пульта дистанционного управления. Медлить было нельзя. Роман Остапович снял трубку радиотелефона. Ему ответил Белов. Буцаева неприятно поразило то обстоятельство, что голос у его врага был самый обычный, ни следа, ни намека на волнение или страх в нем не было. «Ничего, посмотрим, как ты у меня запоешь через минуту», — подумал Роман Остапович.

— Александр Николаевич? — вкрадчиво начал он. — Что же вы убегаете, любезный?

— Это вам только кажется, — ответил Белов. — Просто не могу без быстрой езды, бессмысленной и беспощадной. Это ведь у нас национальная русская болезнь.

— Ах, ты поклонник быстрой езды! — язвительно произнес Буцаев, переходя на ты. — Насмотрелся я на таких ездоков. На словах вы все герои, а как доходит до дела, сразу в кусты. Жаль. Сначала я думал, что ты достойный противник, а оказалось так себе, слабачок. Отказался от водителя…

Решил, что я киллера подошлю? Напрасно. Буцаев так грубо не работает. У меня другие методы, более интеллигентные. Ты ведь меня боишься?

— Я похож на человека, который кого-то боится? — совершено искренне удивился Белов.

Буцаев жестом велел Ревазу остановиться. Второй лимузин тем временем подъезжал к Бруклинскому мосту. Роман Остапович нажал на кнопку электропривода: в крыше открылся люк. Буцаев встал и высунулся из него почти по пояс — не пропускать же такое зрелище. Он достал из нагрудного кармана пиджака пульт, вытащил из него антенну.

— Хотел бы я в этот, момент видеть твое лицо, — мечтательно сказал он в трубку.

— Лицо как лицо, — беззаботно отозвался невидимый Белов. — Самое обыкновенное.

— Да? А если я скажу, что машина, в которой ты едешь, нашпигована взрывчаткой? И через секунду я отправлю тебя в твой последний полет.

Словно в доказательство, своих слов он откинул пластиковый колпачок блокировки на пульте дистанционного взрывателя и положил большой палец на красную кнопку. Лимузин Белова быстро удалялся. Гога не выдержал и потянул Буцаева за рукав:

— Давайте, босс! Уйдут ведь! Уйдут! Не видно будет.

— Хочешь что-нибудь сказать напоследок? — спросил Буцаев.

— Напоследок? — задумался Белов. — Да, пожалуй, что и ничего. А, нет, знаешь, тут сильно воняет лавандой, а у меня на этот запах аллергия…

«Лавандой? — мелькнуло в голове у Буцаева. — Откуда там могла взяться лаванда?»

Но было поздно — он уже надавил на красную кнопку В его «Кадиллаке» вспыхнул огненный шар. Мгновенно раздувшись, он почти разорвал машину пополам.

Оглушительный взрыв потряс набережную. Из того места, где был открытый люк, к ночному небу взвился ослепительно-оранжевый язык пламени…

Шмидт сбавил скорость, притерся к парапету и затормозил. Все пассажиры лимузина, не отрываясь, как завороженные, смотрели на медленно оседавший столб огня и дыма,

— Чуяло мое сердце, что здесь что-то не так, — Белов вытер мгновенно выступивший на лбу пот и повесил трубку: говорить было больше не с кем. — Так мачо не блефовал? — спросил он у Шмидта.

— Ну что ты, Саша! — с осуждением в голосе сказал тот, — разве такими вещами шутят?

— И ты меня не предупредил? — продолжал наседать на него Белов. — Какого черта?

— А ты разве спрашивал? Да потом, я и сам не знал наверняка. Так, на всякий пожарный подстраховался. Береженого бог бережет. Потрошить лимузин на предмет заминирования не было времени, а на вид они ничем не отличались. Вот я и решил сделать рокировочку по-ельцински.

— Хорош гусь! — негодовал Белов. — Нет, пожалуй, с тобой я раньше времени поседею.

— Доверяйте профессионалам! — Шмидт широко улыбнулся и не удержался от того, чтобы похвастаться. — Спецназ он и в Америке спецназ! Правда, Витек весь вымок, когда менял номера на этих чертовых лимузинах, но со своей задачей справился отлично! А лаванда? Это уже я догадался.

— Нет, раз уж мы остались живы, за это надо выпить, — произнес Ватсон и снова полез в мини-бар. — Витек, ты, вроде, уже подсох, горло не хочешь промочить?

— Наливай, док, но по первой пьем, не чокаясь! — воскликнул Злобин. — Да, товарищ Буцаев вылетел с треском. Как говорится, легок на поминках…

— Смотрите! — Лайза вытянула руку в сторону набережной. — Что это там летает? Такое круглое?

Белов пригляделся. Сверху по спирали, то планируя, то кувыркаясь, опускался на землю какой-то предмет, хорошо заметный на фоне темного неба; Он действительно был круглый и походил на очень большой капустный лист.

— Шляпа… — догадался Саша. — Дурацкая белая шляпа.

Теперь можно было никуда не торопиться. В мини-баре оказалось отличное виски двенадцатилетней выдержки. Они ехали в гостиницу, смакуя благородный напиток. На душе у всех было легко и покойно, как бывает только у победителей, которым пришлось заплатить за свою победу немалую цену. И только Шмидт переживал, что дегустация проходит без него: он был за рулем.