У каждого свой путь(СИ).Тетралогия

— Черт вас возьми, Гена, я уже час здесь торчу!

Тот вздрогнул от неожиданности и отшатнулся в сторону, а она принялась кланяться, прижимая руки с узелком к груди, якобы извиняясь. Майор небрежно махнул рукой и повернулся к ней спиной. Двинулся вдоль ряда. Афганцы старались не становиться на дороге советского офицера и прижимались к прилавкам и стенам. Степанова тронулась за ним. По дороге купила пару луковиц и большую головку чеснока, несколько пучков зелени, стараясь не упустить офицера из виду. Он остановился возле лавки с дешевой утварью: от медных кувшинов до ковриков для моленья. Вытащил из кармана носовой платок и старательно протер шею. Снова спрятал платок в карман и тронулся дальше вдоль ряда.

Минут через двадцать Маринка зашла в лавку и приобрела небольшой кувшин для масла. Торговалась и кричала не хуже настоящей афганки, внимательно разглядывая сквозь густую чадру крючконосое худое лицо с косым глазом, тонкими губами в ниточку и впалыми щеками. Трижды нажала на ободок агатовой пуговки, фотографируя Максуда с разных сторон. Оглядела и запомнила расположение лавки. Отметила в памяти второй выход в глубине. Наконец торговец сдался и продал кувшин по той цене, какую давала женщина.

Проводил ее до выхода из лавки и долго наблюдал, как она торговалась из-за масла. Степанова купила полкувшинчика масла и направилась к глухой улочке. По дороге приобрела для солдат кулек орехов и изюм. БМП ждал ее, прижавшись боком к каменному высоченному дувалу. Женщина огляделась. Не заметив никаких признаков жизни, быстро нырнула в темное жаркое нутро. Протянула кулек солдатам и мужским голосом сказала:

— Это вам, мужики!

Те аж поперхнулись от неожиданности, а лейтенант откровенно улыбнулся:

— Ну, вы актер! Я был уверен, что шла настоящая афганка. Спасибо за гостинец.

БМП рванул в расположение бригады. Вплотную подъехал к палатке. Марина выскользнула незамеченной. Жигулев уже сидел внутри. Вытаращив глаза смотрел на закутанную фигуру:

— Я бы вас в жизни не узнал! Как вы умудрились грудь создать?

Она усмехнулась про себя. Стащила мешочек с миниатюрным фотоаппаратом. Протянув ему, небрежно сказала:

— Женский лифчик набить тряпками, вот тебе и грудь! Что, похоже?

— Не то слово! Если бы ты на ногу не наступил, так бы и не нашел. Чего накупил?

— Думаю плов сварганить. Надо с поваром договориться насчет посуды и дров.…

— Ты умеешь? Если пригласишь на плов, я мигом договорюсь!

— Дело не хитрое. Приходи. Здесь еще один офицер будет, майор Силаев. Он завтра в полк возвращается.

— Тот офицер, ради которого ты рванул в горы без приказа?

— Точно. Это тебе Бредин сказал?

— Горчаков.

Жигулев ушел на кухню, а Марина принялась торопливо переодеваться. Едва успела натянуть обмундирование и маску, как в полог стукнули. Она разрешила:

— Войдите!

Одним коротким движением надела очки и обернулась: у входа стоял Костя. Задернув полог вошел внутрь и огляделся. Обратил внимание на сброшенный женский костюм на столе, на горку продуктов:

— Снова перевоплощался в женщину?

— Задание такое.

— Риск большой?

Она пожала плечами:

— Обычный. Приходи сегодня вечером на плов. С майором Жигулевым познакомлю. Прислан ко мне начальником, но не знает, кто я на самом деле. Так что держи ухо востро.

— Вечером приду, а сейчас хотел бы с тобой поговорить один на один.

Степанова вздохнула:

— Хорошо. Иди к реке, я минут через пять буду…

Силаев сидел на широком плоском камне, устроившись в тени под развесистой ивой и смотрел на мутную бурную воду Кабула. Река, по сравнению с весной, сильно обмелела, но не потеряла от этого свой буйный нрав: неслась с шумом. На его коленях лежал автомат и снятая полевая фуражка. Русые волосы трепало ветерком, тянувшим с реки. Широкие плечи слегка сгорбились, лопатки выпирали сквозь ткань, сильно натянув полевую куртку на спине. Марина с минуту смотрела на мужчину. На душе было тяжело. Присела рядом:

— Что ты хотел?

Он не повернул голову. Глухо сказал:

— Если я разведусь, ты выйдешь за меня замуж?

Она вздрогнула и решительно отказалась:

— Нет. Не хочу сделать несчастной другую женщину, да и тебя тоже. Я не могу иметь детей. Тебе хочется свое дитя потискать. Не продолжай, Костя. Разговор ни к чему не приведет. Забудь, что я есть.

Он сжал пальцы в кулаки и отрывисто спросил:

— Марина, почему ты бросилась спасать меня?

— Я поисковик…

— Лжешь! Сними очки и посмотри мне в глаза!

Она судорожно вздохнула и медленно стащила очки. Костя заглянул ей в глаза и увидел боль. Хотел что-то сказать, но она опередила:

— Я скажу правду, раз ты так хочешь: думала о тебе, хотя и редко. Вчера прозвучала знакомая фамилия… Я видела много ребят после плена. Их участи тебе не желаю.

Марина снова натянула очки. Он вполголоса спросил:

— Мы ночью сможем попрощаться? Мне не хотелось бы делать это сейчас, а утром будет некогда.

Сердце в груди обмерло, а потом забилось рывками. Она поняла, что кроется за его словами и еще понимала, что выбор он предоставляет ей. Вполне спокойно произнесла:

— Хорошо.

Молча просидели у воды еще с полчаса, разглядывая серую пену, прибившуюся к берегу и белые буруны у торчащих из воды камней. Несколько зеленых стрелок какой-то водяной травы в крошечном затончике справа и огромную стрекозу, сидевшую на прибрежном камне. Из-за шума воды практически ничего не было слышно и временами оба оглядывались в сторону палаток. Марина встала:

— Пойду, замочу рис. Да посмотрю, что притащил из посуды Жигулев. Если хочешь, поможешь готовить.

Он усмехнулся:

— Лук чистить заставишь?

Она развела руками:

— Обязательно!

Плов получился отменный. Рассыпчатый золотистый рис пропитался маслом. Сверху лежали тонко порезанные кольца сладкого красного лука. Рядом стояла большая тарелка с порезанными на четвертушки помидорами, чищенные грездки чеснока и тщательно промытая зелень. Силаев вспомнил, как приглашали на дичь соседей-десантников. Видимо Марина тоже подумала об этом, так как сказала:

— Костя, в той палатке, где ты ночуешь, офицеров много?

— Четверо.

— Тащи их сюда. Нам весь плов все равно не съесть.

Майор не заставил себя упрашивать и вернулся с мужиками. Марина за это время отгородила себе уголок, чтобы поесть спокойно. Повесила женское платье под потолок, прикрепив его парой булавок к тенту. Таким образом один угол был полностью скрыт от посторонних глаз. Ушла на кухню с котелками, чтоб принести ужин на всех. Силаев вошел и сразу понял, зачем повешено платье. Остальные удивленно смотрели на темно-синюю хламиду. Костя пояснил:

— Искандеру нельзя открывать своего лица никому. Это он для себя отгородил. В Баглане мы неделю жили в одной палатке. Там и подружились. У него был угол отгорожен.

Жигулев небрежно спросил:

— Значит, он пошел в горы, уже зная, кто попал в плен?

— Выходит, что так!

Вернулась Марина. Поставила котелки на стол. Оглянулась на гостей:

— Давайте знакомиться: Искандер!

Седой представительный подполковник крепко стиснул ее протянутую руку:

— Много слышал о вас. Евгений Александрович Толубеев.

Два одинаковых с лица чернявых майора, улыбнулись:

— Мы братья-близнецы, Григоре и Димитру Каларош. Из Молдавии. Можешь Димой и Гришей звать. Слыхали от Кости, как вы на банду Рахнавара камнепад обрушили. Лихо!

Она переводила взгляд с лица на лицо. Улыбнулась:

— И кто есть кто?

Братья переглянулись:

— Не все ли равно? Мы одинаковые!

Все расхохотались. Невысокий и круглый, как колобок, капитан представился:

— Коля Черепичка. Украина.

Веселые братья не замедлили с комментарием:

— Хотя ему больше подошла бы мягкая фамилия “Галушка”, а не жесткая “Черепичка”. Уж больно круглый!

Капитан шутливо надулся и выдохнул: