Билет в никуда

Но в зале обстановка снова накалялась. Скрипач пересчитал мешки, заставил девушку-оператора проверить выборочно подлинность купюр и выяснил, что передали всего пятьдесят миллионов. Не успел Курганов понять, в чем проблема, как Кишлак подлетел к нему:

– Ты как договорился с этими козлами?

– Чтобы сперва передали пятьдесят миллионов, приготовленных для нас…

– А остальные?

– Остальные, думаю, не дадут.

– Плевать на твои рассуждения. Я без остальных не уйду.

– А я уйду! – неожиданно резко возразил Курганов. – Нельзя второй раз заводить торговлю. Они не выдержат и предпримут штурм.

– Иди. Я и Скрипач остаемся.

Спор разрешил сам Скрипач, который занял сторону Александра.

– Наверняка нас подловят. Скажут, что погрузили мешки в вертолеты. Сюда затребовать не получится, иначе вызовем подозрения. Самое время смываться. Но поторговаться для отвода глаз стоит.

Кишлак не стал возражать. Приказал Мирче сообщить по телефону, чтобы остальные пятьдесят миллионов загрузили в вертолеты. И передать, чтобы дали трансляцию по телевизору.

Через несколько минут на экране снова возникла площадка перед входом в банк. Кишлак подсел к телевизору и с интересом наблюдал за перемещениями полицейских. Они оттесняли толпу зевак, подготавливая площадку для посадки вертолета.

А Курганов и Мирча принялись таскать мешки в подвал, откуда через провал в стене посланный Шлоссером немец укладывал их на тачку и отвозил почти за два километра, к берегу реки.

Там мешки без всяких помех принимали два афганца и, упаковывая в целлофановые мешки, перевозили, используя резиновую лодку, на мирно дремлющую яхту.

Берега Мозеля были пусты. Даже немногочисленные отдыхающие с собственными фургонами, и те подались в город, как только узнали по телевизору сенсационную новость об ограблении банка.

Когда все мешки были переправлены, Кишлак приказал закрыть оставшихся заложниц в комнате отдыха, провонявшей сигаретным дымом.

Мирча, чувствующий скорую развязку, вел себя с дамами нагло и пренебрежительно. Александр взглянул на экран. Первый вертолет уже сел на площадку.

– Небось потирают руки, рассчитывая взять нас при посадке в вертолеты. И блокируют все дороги в Альпах! – рассмеялся Кишлак своим неприятным смехом.

– Пора, – сообщил Александр.

– А что у тебя в руках? – поинтересовался Кишлак, заметив большую спортивную сумку.

– Взял для себя немного наличными из местного сейфа.

– Сколько?

– Миллиона три…

– Мы же договорились – доставкой занимается Цунами. Засветишься с ними.

– Мне надо, – твердо сказал Курганов и отошел к Мирче.

– Ну-ну, – вслед многозначительно протянул Кишлак.

Мирча связался с полицией и передал напоследок, что сейчас они заняты пересчетом денег. И через сорок минут выпустят первую партию заложниц, а остальных возьмут с собой в вертолет, чтобы спокойно загружать мешки с деньгами.

…Но через сорок минут все четверо уже усаживались в моторную лодку для быстрого исчезновения в Германии. Французская полиция безуспешно пыталась связаться с бандитами по телефону. По истечении условленного срока, подождав еще минут пятнадцать, боец спецкоманды вызвался добровольно добраться до двери, которая оказалась закрытой на засов. Опасаясь расправы над заложницами, решено было не предпринимать штурм. Недовольство действиями властей усиливалось. Нервозность передалась всем участникам разыгравшейся драмы. Поэтому внезапно распахнувшиеся двери банка произвели эффект разорвавшейся бомбы. Вся страна облегченно вздохнула, потому что на площадку перед банком выходили живые, возбужденно кричащие женщины. Бойцы спецназа мгновенно взяли их в кольцо, опасаясь провокации со стороны бандитов.

Небольшой отряд в мгновение ока занял здание банка. Но никого там не нашли. Из показаний женщин стало известно, что они, томясь в задымленной комнате, молили, чтобы их выпустили. Но в ответ не последовало никакой реакции. Задыхающиеся женщины предприняли отчаянную попытку и общими усилиями выбили дверь. Каково же было их удивление, когда оказалось, что бандиты исчезли.

Полиции не составило труда выяснить путь, которым воспользовались налетчики, но, как только пустили в провал стены собаку, раздался мощнейший взрыв, от которого рухнули стенки подземного хода. Уходя, Кишлак воспользовался афганским опытом, не оставляя французам никаких шансов поймать его маленькую банду.

В отличие от остальных Курганов не поехал в аэропорт Франкфурта-на-Майне, а, воспользовавшись машиной немца, поехал с ним в Бонн. На заднем сиденье лежала прихваченная спортивная сумка с тремя миллионами. К вилле Терезы Островски подъехал в начале первого ночи. Долго звонил и, уже потеряв надежду, услышал недовольный голос возлюбленной.

– Тереза, это я – Александр, – произнес он, задыхаясь от волнения.

– Какой Александр? – грубо спросила она.

– Из России. Я привез деньги, которые обещал.

После некоторой паузы, потребовавшейся ей для обдумывания, Тереза предложила встретиться завтра.

– Нет. Рано утром я улетаю. – Александр столько времени мечтал об этом моменте, что не мог себе позволить согласиться на перенос встречи. Видно, она почувствовала по голосу решительный настрой и, вздохнув, ответила:

– Открываю. Но уделить тебе смогу только три минуты.

Замок калитки щелкнул, и Александр вошел. Фасад дома оставался мрачновато-неприветливым. Ни одно окно не светилось. Только возле самой входной двери вспыхнул одинокий свет. Тереза открыла ему дверь, придерживая рукой желтый атласный пеньюар с выбитыми на нем золотыми розами.

Оставаясь в коридоре, жестом пригласила Александра сесть в кресло, стоящее при входе. Он остался стоять, положив на бархатное сиденье спортивную сумку.

– Ко мне без звонка не приходят, – властно напомнила Тереза.

– Но мы предварительно договаривались. А потом, сама понимаешь, разгуливать с тремя миллионами по ночному Бонну не очень разумно.

– Ты принес три миллиона? – шепотом спросила она, и глаза тигрицы сверкнули в темноте хищными зрачками.

– Как обещал…

– Неужели такое бывает? – Она произнесла тихо, все еще не веря в происходящее.

– Как видишь. – И для пущей убедительности раскрыл сумку. В ней беспорядочно торчали пачки долларов.

– О… – не в силах произнести ни слова, выдохнула Тереза.

– Я всегда держу свое слово, – наслаждаясь ее реакцией, подчеркнул Курганов и, помолчав, добавил: – Особенно перед теми, кого люблю…

Тереза посмотрела на него странно-отчужденным взглядом. Погладила по покрытой щетиной щеке и прошептала:

– Оказывается, ты умеешь красиво любить. Но сегодня не могу уделить время для нашей встречи. Прости, но я не одна. Мой любовник – человек солидный, уважаемый, и было бы неловко выпроваживать его в такой поздний час. Позвони мне как-нибудь на неделе, и конкретно договоримся. Ведь я уважаю теперь твое чувство.

Еще немного, и Александр вытащил бы пистолет, чтобы его любимая женщина заткнулась навсегда. Но не сделал этого, а, развернувшись, бросился вниз по мраморной лестнице и, в несколько шагов достигнув калитки, оказался за ней. Замок щелкнул неестественно громко, оставив в погашенных окнах особняка последнюю надежду Курганова.

Он брел по дороге, ничего не соображая и ни о чем не думая. Если бы его остановил случайный прохожий, Курганов спокойно пристрелил бы его вместо Терезы. Но, к счастью, никого в округе не было.

Удар, нанесенный экс-порнозвездой, любого мог свалить с ног, а у Александра рухнула последняя точка опоры. Больше не следовало ни воровать, ни грабить, ни убивать, потому что деньги оказались ни к чему.

– И все-таки я бросил ей деньги под ноги, – громко сам себе сказал Курганов и понял, что жизнь закончилась. Вытащил пистолет, подошел к ближайшему дереву и засунул дуло в рот. Горьковато-металлический привкус пороха казался последним предостережением. Но было поздно. На раздумья у Александра не хватило сил. Воля к жизни его оставила, и он нажал на курок. Сухой щелчок возвестил об осечке. Холодный пот пробил Курганова. Тело задергалось в судорогах. Пистолет из ослабевшей руки выпал в траву. Привалившись к дереву, Александр не мог поверить, что остался жив. И не понимал – для чего?