Близнец Бешеного

— Спасибо, Сергей Иванович, — совсем растерялся тот, потом добавил невпопад: — И вам того же… — и положил трубку.

— Ну ты и жук, гражданин Понайотов, — Баринов громко рассмеялся. — «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл…», — потом снова взял трубку и набрал номер.

— Будалов на проводе, — отозвался капитан.

— Здорово, дружище! — весело проговорил майор, с трудом сдерживая смех. — Это Баринов беспокоит.

— И тебе не хворать! — насторожённо ответил. — Есть народная примета, которая гласит: «Беспричинное веселье не к добру!» Я прав, Серёжа?

— Как никогда! Слушай, давай оттянемся по-взрослому, как ты смотришь на это?

— А не поздно?

— Поздно для чего? — усмехнулся майор.

— Только в смысле времени суток, — не поддержал его игры Будалов.

— С каких это пор одиннадцать часов вечера стало для тебя вдруг поздно? Или мама не отпустит? — съехидничал Баринов. — А может быть я тебе планы какие-нибудь ломаю? Свидание там или ещё чего?

— Никаких планов не было… — обречено возразил капитан и тут же предложил: — В «Поплавке»?

— Так в том же месте, в тот же час! — неожиданно пропел Баринов.

— Ох, не к добру, товарищ майор, не к добру ты веселишься! Чует моё сердце, что ты специально хочешь напоить меня, чтобы не слишком по мозгам садануло то, во что ты меня хочешь посвятить… Угадал?

— Вскрытие покажет… — хмыкнул Баринов.

— Хорошо, через сорок минут буду за нашим столиком у эстрады, — со вздохом проговорил Будалов.

Тем не менее несмотря на то, что сам назначил время, к удивлению Баринова, капитан опоздал более, чем полчаса. Остановившись с виноватой улыбкой перед их столиком, где сидел майор, Будалов смущённо объяснил:

— Извини, Сергей Иванович, перед самым выходом из кабинета дежурный по городу вызвал к себе. Ну, думаю, все: снова какое-нибудь убийство и меня пошлют латать дыру. Попытался даже отговориться, мол, родственники ждут, мама плохо себя чувствует: ни в какую… К счастью, пришла ориентировка на бежавшего с сыктывкарской зоны зэка, прописанного в Омской области. Пока довёл информацию, пока то да се… Короче, это тебе, Серёжа, чтобы не держал на меня зла за опоздание, — капитан протянул Баринову коллекционную бутылку французского коньяка.

Ни слова не говоря, майор недовольно поморщился, но взял всё-таки подарок, внимательно исследовал этикетку, после чего примирительно кивнул:

— Ладно, будем считать, что ты отбоярился за то, что мне пришлось скучать здесь в одиночестве, — потом улыбнулся и подмигнул. — Садись, выпей штрафную!

— Дай хотя бы закусить немного: с утра маковой росинки во рту не было! — в подтверждение своих слов Будалов взял из тарелки кусочек колбаски, положил на хлеб и принялся жадно жевать, запивая соком.

— Жуй, пока наливаю! — согласился Баринов, взял фужер для вина, наполнил его до краёв водкой и пододвинул капитану. — Валяй, догоняй меня: залпом!

Будалов быстро дожевал, картинно вздохнул, словно его заставляют совершить нечто-то непосильное, взял фужер.

— Смерти моей хочешь? — обречено кивнул он. — Смотри, тебе же хуже будет!

— Отчего хуже-то?

— Свалюсь и тебе придётся на себе тащить пьяного капитана! — ответил тот.

— Ничего, как-нибудь… если что, твоих коллег вызову: он тебя быстренько оформят в тёплое местечко!

— В камеру, что ли?

— В вытрезвитель, Коленька, в вытрезвитель! — рассмеялся Баринов.

— Ничего себе тёплое местечко нашёл! Ладно, хотя бы там меня поймут ребятишки, — сказал он и единым залпом опрокинул обжигающую жидкость себе в рот, потом смачно крякнул, демонстративно вытерся рукавом пиджака и только после этого с улыбкой отметив, — хороша, чертяка! — закусил кусочком солёного огурчика.

— А ты могешь! — заметил Баринов:

— Не могешь, а могешь! — весело подмигнул капитан: невооружённым глазом было заметно, что его глаза мгновенно осоловели.

— Ты закусывай, приятель, а то действительно быстро с копыт соскользнёшь, — посоветовал майор.

— Кто, я? Да я поллитровку могу залпом в себя влить и буду, как стёклышко! — заверил он.

— Ага, остекленевший! — язвительно подхватил майор. — Не-а, поллитровку не хочу! Но по второй, чтобы пуля не пролетела между первой и второй, выпьем, — он снова взял бутылку «смирновской», разлил на этот раз по рюмкам и предложил: — Давай выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями! Как тебе мой тост?

— Очень хороший! — согласился Будалов. — Главное, многозначительный, особенно, для нас, не так ли! — он чокнулся с Бариновым, выпил, привычно крякнул, но на этот раз закусывать не стал, неожиданно спросил, глядя в глаза собеседнику: — Что, Серёжа, все так плохо?

— Плохо? — удивился майор, тоже выпил, не спеша поставил рюмку на стол, закусил долькой лимона и только потом спросил: — О чём ты?

— О нашем подопечном…

— А что ему сделается? — Баринов ехидно скривил губы. — С ним все в полном порядке…

— Как в порядке? — не понял Будалов. — Это что значит, твои хвалёные гладиаторы не справились с порученным делом или я что-то не понимаю?

— Не захотели справляться! — возразил майор.

— Как это не захотели?

— А так, не захотели и все тут! Братскую солидарность проявили, мать их… — чуть не выругался Баринов.

— О какой братской солидарности ты говоришь? Кто-то из гладиаторов оказался братом Понайотова? — у капитана было такое ехидное лицо, словно он подумал, что старший Кум над ним подтрунивает, а потому даже спросил: — А-а, понял: это ты так шутишь?

— Какие в нашем деле могут быть шутки? — всерьёз возразил Баринов. — Кто-то из «весёлых ребят» узнал нашего подопечного по Афганистану… А разве ты не слышал, как эти гребаные афганцы помешаны на фронтовой дружбе?

Да, слышал… — досадливо бросил капитан. — И уже не раз с этим сталкивался по службе… Прикинь, едем как-то на вызов в этот вот самый ресторан, приезжаем, а здесь трое афганцев молотят местных криминальных авторитетов… А у тех, мало что у каждого, по ножичку в руках, да ещё их едва ли не втрое больше! Афганцы все в крови, а стоят, опираясь на спины друг друга, и не падают, словно они все ещё там в Афганистане и продолжают воевать со своими смертельными врагами… Дошло до того, что криминальный авторитет, увидев нас, принялся умолять: «Начальник, останови этих бешеных, а то мне придётся валить их, а Мотя-ручник ещё никогда „по мокрому“ не ходил и ходить совсем не хочет: я Вор, а не мокрушник!»

— И что?

— А ничего, выдали и тем, и другим по пятнадцать суток, и «Гуляй, Вася!»

— И что же мы будем делать с нашим подопечным? — вернулся Баринов к их сакраментальной теме.

— Знаешь, есть хорошая народная мудрость: «Не получается крыть матом, давай крыть патом!»

— Ты, Коля, уверен, что это народная мудрость? — засомневался Баринов.

— Не уверен… — мотнул головой капитан, — Может, это я сам придумал…

— И как перевести твою «народную» мудрость на нормальный человеческий язык?

— Не можем сломать его физически, сломаем морально, — пояснил Будалов, разлил водку и предложил: — Давай выпьем за твой тост, но немного его переиначим: выпьем за то, чтобы наши возможности совпадали с нашими желаниями!

— Не понял, в чём разница, но давай! — согласился майор.

Выпили. Закусили.

— И что ты предлагаешь? — спросил Баринов.

— Ну, во-первых, придумать возможность сообщить ему о самоубийстве невесты….

— Его невеста наложила на себя руки? — нахмурился Баринов. — Вот не везёт бедолаге, — искренне посочувствовал он. — И как это произошло?

— Повесилась…

— А ты-то как узнал об этом?

Судьба! — капитан картинно вздел глаза кверху, потом не выдержал и рассмеялся. — Шучу! Прикинь, в моё дежурство звонок: труп по такому-то адресу… Выезжаю: самоубийство! Казалось бы… все понятно, ан нет, перед тем как повеситься, девушка была изнасилована…

— И тебе поручили заняться этим расследованием?

— Вот именно!