Мент: Свой среди чужих

– На первом этаже гостиная и кухня, на втором спальни – наша и сына... – Даша всхлипнула и промокнула платком глаза. Затем, неожиданно для мужчин, бросилась Андрею на грудь и зарыдала в голос. – Я дам вам деньги, много денег, свою машину... Только спасите их, спасите... Умоляю...

«А ведь она искренне верит в то, что деньги решают все...» – подумал Андрей и осторожно освободился из ее объятий.

– Извините, но я не могу ничего обещать.

– Эй, вы! – вдруг послышался со стороны дома хорошо поставленный голос. – Где Корнилов?.. Если через минуту его не будет, я пристрелю эту бабу!

Андрей резко обернулся и увидел на балконе высокого худощавого мужчину. Обхватив левой рукой растрепанную пожилую женщину, видимо прислугу, он целился ей в висок.

«Липницкий!» – догадался Андрей и до боли сжал кулаки.

– Время пошло! – продолжал орать тот. – Если через пятьдесят секунд его здесь не будет, ей конец. Щенка я оставляю напоследок!

– Напоследок? – ахнула Даша, прижимая руки к груди. – А где же Слава? Он что, уже убит? – И вновь зарыдала.

Андрей вырвал из рук Парамонова репродуктор и прокричал:

– Ты слышишь меня, Липницкий? Твое предложение принято. Отпусти заложников, и я поднимусь к тебе!

В ответ Липницкий рассмеялся:

– Не волнуйся, отпущу. Но после того, как ты окажешься здесь. Только не забудь оставить внизу оружие! – И, попятившись, вместе с женщиной исчез в проеме балконной двери.

– Ты с ума сошел! – зло прошипел Парамонов. – Кому нужен этот неоправданный риск?

– Нотации читать будешь потом!

В этот момент к Андрею подскочил офицер спецназа с бронежилетом в руках.

– Капитан Астахов, – представился он и протянул бронежилет. – Надень на всякий случай. Я не верю, что Липницкий отпустит заложников, а тебя терять не хочется...

– Вряд ли это поможет, – сказал Андрей. – Голову-то ничем не прикроешь. Но за заботу спасибо.

– Возьми хотя бы это. – Астахов достал из кобуры пистолет.

– Ни в коем случае! Да и свой я, пожалуй, отдам. – Он вытащил из-под куртки «глок» и сунул его Парамонову. – Вернусь – заберу. Идет?

Тот кивнул.

– Мы подстрахуем, – вновь подал голос Астахов. – Я выставил снайперов. Но в комнате, где он сейчас находится, слишком темно. Да и мальчик с прислугой мешают. Если удастся уговорить его отпустить заложников, думаю, мои ребята выполнят свою работу чисто. Постарайся сделать так, чтобы Липницкий открылся.

– А разве есть другой вариант? – усмехнулся Андрей.

– Значит, так, Корнилов! – вновь прогрохотал над ухом голос Коновалова. – Разрешаю тебе прикончить Липницкого. Если этот гад убил моего друга, то он нам живым не нужен.

Андрей брезгливо поморщился. Меньше всего в эту минуту он хотел слышать указания Коновалова. Но судьба решила иначе. Впрочем, генералу всегда было свойственно появляться в нужный момент в нужном месте. Он прижал к себе жену Савина и, самодовольно хрюкнув, поспешил причислить к собственным заслугам принятое Андреем решение:

– Вот видишь, Даша. Я же говорил, что, если уж я взялся за дело, все будет хорошо.

На этот раз Андрей решил промолчать.

«Если удастся выжить, то я не стану отказывать себе в удовольствии разок-другой заехать по его пьяной роже».

Он направился к воротам.

– Подожди, – остановил его Астахов и вытащил из футляра финку. – Неплохая вещица. Практически незаметна. Однажды круто выручила меня...

Мгновение поколебавшись, Андрей взял финку и, сунув ее в ботинок, двинулся дальше.

– Ни пуха, – послышался вдогонку голос Парамонова.

– К черту!

Пересекая двор, Андрей был спокоен. Он знал, что Липницкий не станет стрелять. По крайней мере, до тех пор, пока они не сойдутся лицом к лицу. Переступив лежащий на пороге труп, неспешно прошел в холл. В доме было тихо.

– Эй, Липницкий, ты где?

– Давай двигай на мансарду, – послышалось сверху.

Андрей поднялся по лестнице. Когда оказался на втором этаже перед открытой дверью террасы, вновь услышал Липницкого:

– Стоять!

«Кажется, я попал в кадр... – догадался Андрей. – Впрочем, и сейчас он вряд ли выстрелит. Ему нужен спектакль. Иначе к чему все это?..»

– Куртку на пол! – донеслось из темноты.

– Перестраховываешься? – Андрей не спеша выполнил приказ. – Теперь доволен? – Он расставил руки в стороны, показывая, что при нем нет никакого оружия.

Выждав несколько секунд и не получив ответа, шагнул на первую ступеньку.

– Стой там! – крикнул Липницкий, а через мгновение по лестнице кубарем скатилась женщина.

– Ну и подонок же ты! – не сдержался Андрей, помогая горничной подняться.

Та протяжно застонала, но нашла в себе силы встать.

– Уходите отсюда, и побыстрее, – шепнул ей Андрей. Подождал, пока женщина спустится вниз, и лишь затем продолжил путь наверх.

В мансарде царил полумрак. Пахло порохом и потом. Андрей несколько раз моргнул – после яркого света он почти ничего не видел. По ушам вновь резанул хриплый голос:

– Руки в стороны и ближе к окну.

Повернувшись на голос, Андрей увидел Липницкого. За эти несколько часов лицо его приобрело землистый оттенок, будто он сидел в этой духоте целый месяц. Веки покраснели и набухли, но в глазах была дикая решимость. На коленях Липницкий держал мальчика, одетого в пижаму. Андрей не сразу разглядел, что к голове ребенка приставлен пистолет. Слава богу, тот был еще слишком мал, чтобы испугаться по-настоящему. Но уже достаточно велик для того, чтобы понять: здесь происходит что-то страшное.

– Отпусти ребенка! – потребовал Андрей. – Ты же обещал.

– Мало ли что я обещал? – Липницкий язвительно усмехнулся. – Давай двигай на свет. Если, конечно, хочешь, чтобы последний заложник остался в живых.

«Какая же он сволочь!» – подумал Андрей, с трудом удерживая себя от решительного броска.

Пока ребенок находился под прицелом, ни о какой атаке не могло быть и речи. Надеяться на меткий выстрел снайпера тоже не стоило. Липницкий занял место в темном углу, за выступом стены, и с улицы разглядеть его было едва ли возможно. И Андрей попытался потянуть время.

– Не будь идиотом, отпусти ребенка, – как можно мягче проговорил он. – Я ведь все равно никуда не денусь!

– А зачем? – невозмутимо парировал Липницкий. – Пусть полюбуется, как умирают зарвавшиеся менты. Это станет для него хорошим уроком на всю оставшуюся жизнь. А потом он поможет мне спокойно уйти отсюда... – Направив пистолет на Андрея, он похлопал мальчика по щеке. – Ты, конечно, такой же кусок дерьма, как и твой отец. Но не переживай. Все люди – дерьмо. Сейчас ты лично в этом убедишься. – Он посмотрел на Андрея и жестко скомандовал: – На колени, иуда!

Андрей молча покачал головой. Лицо Липницкого стало медленно наливаться кровью. Держа мальчика левой рукой, он вскочил со стула и прицелился.

– На колени, сука!

С тех пор как Андрей отправился в особняк, прошло уже больше семи минут. Результаты переговоров оказались неутешительными: Липницкий отпустил лишь горничную. Когда женщина оказалась среди оперативников, вначале она громко рассмеялась, затем зарыдала – сказывался сильнейший стресс.

– Он убьет Севочку, убьет! – без остановки повторяла она, и добиться от нее каких-либо вразумительных слов было невозможно. Пришлось сделать ей укол успокоительного, после которого Клавдия пришла в себя и рассказала все, что знала. По ее словам, Липницкий застрелил хозяина чуть ли не два часа назад и не собирался отпускать мальчика ни при каких условиях.

Выслушав это, Парамонов побледнел. Слабым утешением могло послужить только одно: за эти семь-восемь минут в доме не прозвучало ни одного выстрела. Значит, шансы на благополучный исход операции все еще оставались. За это время спецназовцам удалось занять первый этаж. Астахов принял это решение, не согласовывая его с генералом.

Больше всех нервничал Парамонов. Курсируя взад-вперед неподалеку от ворот, через каждые тридцать секунд он подбегал к Астахову с одним и тем же вопросом: