Снайпер-2

Просто все замяли, сняли с Кати все подозрения… И она отблагодарила Грачева так, что он даже и не знал — радоваться ему или огорчаться. Она забеременела от него.

С одной стороны, ему было приятно — ребенок от любимой Кати. С другой — теперь уже точно предстояли пренеприятнейшие объяснения с супругой. (Пока еще супругой — Павел Александрович начинал серьезно задумываться о разводе).

Да, и вот еще что. Возникла мысль прикупить два местных хозяйства, земли которых прямо прилегали к элеватору. Почва здесь была бедная, крестьяне сидели по уши в долгах, и уже сами засылали ходоков к «Деметре» по поводу того, чтобы отдаться чуть ли не даром.

Грачев советовался со своими агрономами, и они, в принципе, давали гарантии, что в полтора раза поднять урожайность могут точно. А вот больше — этого обещать нельзя.

Сам же Павел Александрович смотрел гораздо дальше. Здесь, в этих местах, протекала очень чистая, местами довольно глубокая и широкая река. Расстояние до города было несерьезным — где-то километров пятьдесят. И если в этих местах построить дачный поселок, да подвести к нему коммуникации… Местные-то вряд ли бы осилили, им это не по зубам. А вот у «Деметры» денег хватит. В таком месте и сам Павел Александрович не отказался бы заиметь себе что-то вроде летнего дворца.

Да и жить там с Катей… Оставив городскую квартиру супруге и детям.

В общем, покупать было нужно. Тем более, что и сами хотят.

Мало того, Павел Александрович задумал новый, но теперь уже персональный проект. Нежданно — негаданно, достаточно не старый, и на вид весьма крепкий мужик, депутат областной думы по максимовскому району взял, да и крякнулся от инфаркта. Скоропостижно. Открылась вакансия. Грачев подумал, подумал, и решил, что пора бы уже и самому в депутаты. И тщеславие утолить немного, и для дела весьма полезно. Депутатство для бизнеса — это большое подспорье.

А чем он не депутат? Тем более, что Павел Александрович многих депутатов знал лично, и никакого уважения к ним не испытывал, а большинство вообще считал глупее себя. Иногда — намного.

Так что нужно было рискнуть с выборами. Конечно, затраты… Но теперь он в «Деметре» безоговорочно главный, и чтобы не решил сделать, куда бы не собрался деньги потратить — никто против и слова не скажет.

Как-то все так удачно пошло в последнее время, что даже тревожно становилось: «А в чем, собственно говоря, подвох»?

На следующее утро продолжения не последовало. Профессор коротко попрощался, и ушел. У Кирилла болела голова, немного мутило, потому гостя он задерживать не стал, закрыл за ним калитку, и снова лег в постель.

Меланхолично стучали ходики, по улице проехала машина, а в остальном было очень тихо. Кирилл уснул. Проснулся он через несколько часов, солнце уже было высоко, где-то далеко визжал деревообрабатывающий станок. Наверное, он и разбудил.

Тошнота прошла, голова также перестала болеть, но навалилась страшная тоска. Ничего не хотелось. Хотелось тихо плакать, и чтобы кто-нибудь пришел и пожалел. Но никто не приходил, некому было прийти. Взгляд случайно упал на семейную фотографию. Сначала, сгоряча, Кирилл хотел ее убрать, но как-то не поднялась рука. А теперь уже и не хотел. Иногда он разговаривал с Ингой, и порой ему казалось, что он даже слышит ее ответы. Возможно, кто-то сказал бы, что он сходит с ума, но так сходить с ума было даже приятно… Так Инга была живой — пусть даже только в его воображении.

Кирилл поднялся, сходил на кухню, достал из холодильника банку холодной воды, и выпил почти всю.

Затем он увидел на кухонном столе листок бумаги и ручку. Он что-то вчера писал, и оставил это прямо среди неубранной посуды. Кирилл взял бумагу. Неровным почерком, вкривь и вкось там было написано:

Кирилл перечитал текст несколько раз. Потом он сел на табуретку, подпер голову рукой, и глубоко задумался…

На следующий день Мелехов достал и пересчитал оставшиеся у него наличные деньги. При должном уровне экономии он мог протянуть без работы еще пару месяцев. С учетом помощи родителей — еще, наверное, месяц. Хотя сесть папе и маме на шею было, по меньшей мере, стыдно. Младшая сестра училась в городе, на платном отделении, и сейчас все средства семьи уходили на ее содержание.

— Два месяца, — пробормотал Кирилл.

Он аккуратно сложил купюры, и снова убрал их в ящик письменного стола. На глаза ему попался военный билет. Мелехов перелистал его и чему-то улыбнулся про себя.

На следующий день он пошел в местную районную библиотеку. Кирилл собирался посмотреть подшивки областных газет за несколько последних лет. Его интересовало все, что касалось «Деметры» и ее руководителей. Подшивки были толстые, но времени у Кирилла было много. Он никуда не торопился. Народу в читальном зале было немного, на Мелехова никто не обращал внимания, он тихо сидел в уголке и шелестел страницами. Интересующая его информация встречалась не часто, но кое-что попадалось.

Сначала в газетах возник Грачев. Его имя было связано с областной агропромышленной корпорацией.

Он был там на вторых ролях, но иногда мелькал в новостных сводках, а однажды дал областному официозному рупору интервью. Ничего умного — «на фоне отдельных недостатков все хорошо, и мы с оптимизмом смотрим в будущее». Пустота. Зато перед текстом интервью были напечатаны биографические данные Грачева. Кирилл достал блокнотик и аккуратно занес туда все, что, по его мнению, там было интересного. Он даже хотел тайком вырезать фотографию Грачева из газеты, но все-таки постеснялся. «Успеется», — рассудительно подумал Кирилл.

После интервью довольно долго никакой информации ни о Грачеве, ни о «Деметре» не было. Грачев, очевидно, исчез с горизонта, а компания еще не была создана. Несколько часов прошли впустую.

Мелехов пришел на следующий день. И сразу удача — в первом же номере, следующем за предусмотрительно заложенной закладкой, появилось маленькое упоминание о «Деметре». Взволнованный корреспондент писал о трагедии колхозников, о том, что безжалостные перекупщики, пользуясь отчаянным положением хозяйств, скупают у них зерно по самым невыгодным ценам, придерживают, а потом перепродают втридорога. Автор материала разразился риторическими требованиями к властям «остановить беспредел», а также к колхозникам — «не отдавать хлеб за бесценок». Было перечислено несколько таких крупных перекупщиков, в том числе и «Деметра».

Однако ни одной фамилии из компании названо не было. А в следующем подобном материале «Деметра» уже и вовсе не упоминалась. «Заткнули рот»? — подумал Мелехов.

Тем не менее, негатив о компании появился снова. Очередной, еще более взволнованный сельский корреспондент возопил о том, что земли разрушающихся хозяйств скупают неизвестные «темные» личности. Правда, пафос щелкопера был направлен в основном против некой «Пирамиды-М», а «Деметру», как было очень похоже, притянули просто для массовости. Во всяком случае, о противоправных действиях «Пирамиды» было сказано много — с цифрами и фактами, а о «Деметре» — только ее название.

Мелехов быстро просматривал каждую страницу по диагонали, но практически за целый год больше не было ни единого упоминания о том, что его интересовало.

Зато потом Кирилл нашел довольно объемную статью. Здесь о «Деметре» писали уже в восторженном тоне. Автора статьи поразила грандиозная разница в урожайности, которая была получена до прихода инвестора и после. Даже при советской власти — в лучшие годы — колхозу до такого результата было очень далеко. Главный агроном «Деметры» довольно доходчиво разъяснял, как им удалось добиться таких сдвигов за столь короткие сроки.