Виктор! Виктор! Свободное падение

Да, кстати, о деньгах. На счете у Питера Кокрейна их было еще довольно много — фактически, около половины всей суммы. Перед отъездом из города следовало снять остаток и забрать все с собой. У швейцарского банка были филиалы в Лондоне и Бирмингеме. Атташе-кейс по-прежнему лежал нетронутым в ванной комнате за декоративной стенкой: Мортен все еще не решался провернуть крупную операцию по обмену купюр. Хорошо, что хоть это еще остается исключительно его тайной. Кое о каких своих темных делишках он рассказал Линде Фэй, однако вовсе не все, ибо сильно сомневался, чтобы ее прельстила перспектива рассчитывать в будущем на фальшивые деньги.

Линда.

Мысль о том, что и с ней теперь придется расстаться, лишала его мужества. Хотя с тех пор, как они познакомились, минула всего какая-то неделя, он воспринимал ее как свою единственную точку опоры в этой чужой стране. На то, чтобы лишиться плотских наслаждений, он еще мог бы пойти. Однако она значила для Мортена значительно больше — просто как человек. А кроме того, он рассматривал ее и как своего рода трамплин на пути к той жизни, к которой всегда стремился.

Нет, не может он допустить, чтобы она вот так просто исчезла с его горизонта. Необходимо поддерживать с ней связь, надо придумать какую-нибудь правдоподобную причину, якобы заставляющую его на время уехать. Быть может, устроившись на новом месте, удастся выписать ее к себе. Сегодня они договорились встретиться около пяти перед итальянским ресторанчиком на Фулхем Роуд. Оставалось еще четыре часа. Неужели сидеть и ждать?

Нет, на это он не решился. Да и лгать в глаза куда труднее, чем по телефону. А телефон, кстати, у него в квартире был, хотя он им почти не пользовался. Мортен снял трубку и набрал номер ателье в Челси.

— Можно попросить мисс Фэй?

— Минутку.

Услышав наконец знакомый голос, он затрепетал от волнения.

— Линда.

— Привет, это Питер…

— Ой, как здорово, что ты позвонил! Я как раз сидела и думала, как бы тебе сообщить, что сегодня не смогу с тобой встретиться.

Он сразу же почувствовал облегчение.

— Да? Почему?

— У нас тут заболела стенографистка; мне придется вместо нее поехать в Брайтон. Мне так жаль, Питер, поверь.

— Мне тоже. Думаешь, это надолго?

— Не знаю даже. Вероятно, несколько дней, пока она не выздоровеет. Ехать нужно уже через час. Честное слово, я пыталась до тебя дозвониться.

— А знаешь, это ведь совпадение. Мне тоже надо уехать.

— Вот видишь, как много у нас все же общего — даже в этом…

— Верно. Подходим друг другу, как… — он замялся в поисках типично английского выражения, — как сливки и персик.

— А как долго тебя не будет?

— Трудно сказать, дорогая. Я еду не куда-то в определенное место, а так, вообще, по стране. Деловая поездка.

— Звони мне, как только сможешь.

«Нет, ей-Богу, она — ангел! — подумал Мортен. — Ведь ни одного лишнего вопроса».

— Ну да, конечно… Вообще-то я рассчитывал, что сегодня мы встретимся. Я ведь еду только вечером. Не в моих правилах нарушать обещание, данное даме.

Сочиненная на ходу выдумка сработала:

— Ну прости меня, Питер. Ты у меня всегда такой обязательный. Честное слово, я тоже стараюсь изо всех сил, но ведь ты же сам знаешь, в нашем деле такое, к сожалению, часто случается.

— Уже простил. Ты ведь тоже, честно говоря, сняла у меня камень с души. Поверь, я не планировал этой поездки. По мне, так лучше бы…

— Внезапно он умолк, чувствуя, как внутри у него все замерло.

— В чем дело, Питер? Ты что, онемел?

— Извини, кто-то звонит в дверь.

— Ну ладно, тогда давай сразу попрощаемся. Не люблю я этих затянувшихся сцен.

— Согласен. Всего хорошего, Линда.

— А на то, чтобы сказать, что ты меня любишь, у тебя время найдется?

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя очень люблю.

Мортен повесил трубку. Он был бледен, как полотно. Последние несколько фраз он произнес как во сне, ибо в дверь действительно звонили. Теперь звонок повторился.

Он на цыпочках прокрался в маленькую прихожую и застыл перед входной дверью. «Это конец! — сверкнуло у него в мозгу. — Недолго же они меня искали». И ничего тут не придумаешь — в квартире нет черного хода. Может, притвориться, что его нет дома? А вдруг они слышали, как он говорил по телефону? Мортен приник к глазку.

На площадке стоял только один человек — дородный господин в безукоризненно сшитом хлопчатобумажном костюме. Мортен его сразу узнал. Холеный господин был никто иной, как его дорогой друг Брайан Шримптон-Джонс, тот самый, что предлагал составить ему протекцию для вступления в члены фешенебельного клуба. Мортен с облегчением распахнул дверь. Однако тот почему-то не вошел — застыл на пороге с изумленным видом.

— Извините за беспокойство, мистер Кокрейн, — начал он наконец каким-то уж больно официальным тоном, неуверенно протягивая Мортену руку. — Вы, помнится, приглашали заглянуть к вам, если мне случится проходить мимо?

Мортен пожал ему руку. И чего этот английский сноб так на него вылупился?

— Да-да, разумеется, помню. Я…

— Ну, вот я и проходил тут мимо… — Шримптон-Джонс смущенно хихикнул. — Я подумал, может, стоит зайти и пропустить по рюмочке, чтобы отметить знаменательное событие.

— Какое событие?

Тот улыбнулся еще шире.

— А разве вы ничего не знаете? Ведь недавно передали по радио. Принцесса Уэльская родила сына!

— Кто?

— Леди Ди. В госпитале святой Марии у нее родился мальчик. Назвали его Уильям Артур Филипп Луи. Ну, разве это не радость?

Обрадоваться-то Мортен действительно обрадовался, однако главным образом тому, что это была не полиция. Поэтому ему не составило особого труда улыбнуться в ответ:

— Поздравляю!

— Можно войти? Я вам не помешал? — Шримптон-Джонс снова без всякой видимой причины прыснул от смеха и вопросительно воззрился на Мортена.

— Дело в том, что я как раз уезжаю.

— Как жаль. Но ведь вы же вернетесь?

— Разумеется.

— Что, дела фирмы?

— Они самые.

Шримптон-Джонс понимающе кивнул, протянул Мортену руку и поклонился.

— Придется мне, видимо, поискать кого-нибудь другого, с кем можно было бы выпить. Ведь рождение будущего короля обязательно следует отпраздновать, не так ли?

— Да-да. Несомненно.

— Как передали, состояние матери и ребенка прекрасное.

— Замечательно. — Мортен изо всех сил пытался изобразить восхищение, однако роялистский энтузиазм собеседника был ему недоступен.

— Счастливого пути, мистер Кокрейн. — Шримптон-Джонс отвесил еще один поклон и направился было к лифту, однако по дороге обернулся, как будто что-то вспомнив: — А знаете, мистер Кокрейн, когда мы с вами виделись в последний раз, вы выглядели значительно старше.

— Что вы говорите?

Когда он наконец удалился, Мортен прошел в ванную и посмотрел в зеркало. Шримптон-Джонс, несомненно, был прав. Перед тем, как открыть дверь, он в суматохе совсем забыл нацепить камуфляж. Чем это теперь ему грозит? Да, в общем-то, ничем, если, конечно, какой-нибудь полисмен случайно не покажет Шримптон-Джонсу фото Гюлльхауга, а это вряд ли случится. Тем не менее, если такое все же произойдет, реакция Шримптон-Джонса, разумеется, будет однозначной — полиция узнает, что разыскиваемый может легко изменять внешность.

Как бы там ни было, ему необходимо собраться — нельзя упускать из виду ни единой мелочи, даже когда попадаешь в острые ситуации. Преимущество полного инкогнито здесь, в Англии, теперь им утрачено раз и навсегда. Полиции известно, что он находится в Лондоне. Поэтому следует все время быть начеку, сохранять трезвую голову и, главное, не приписывать полиции каких-то сверхъестественных качеств.

Перед тем, как продолжить сборы, он хлебнул еще немножко виски, чтобы привести в порядок расшатавшиеся нервы. Однако, силясь закрыть крышку большого чемодана, он чувствовал, что сердце продолжает биться как бешеное. На дне чемодана лежали офсетные платы и пистолет. Вообще говоря, Мортен понимал, что ему давно уже следовало избавиться от оружия, но было и кое-что, что заставляло его оставить пистолет. Ведь если, несмотря ни на что, его все же загонят в угол, он может стать его последним козырем. Разумеется, доводить до этого не следует. Необходимо найти надежное убежище.