Уран для Хусейна

Судимость значительно прибавила авторитета Дракону в глазах уличной шпаны, и он быстро сбил вокруг себя десятка полтора достаточно крутых, по местным понятиям, ребятишек. В основном несостоявшихся спортсменов.

В работе на кладбище ему было категорически отказано, но спорить с новым комендантом Дракон не стал. Азербайджанец Тофик, на личные деньги построивший на Ваганьковском рынке пивной бар, взял его к себе механиком по пивным автоматам. В автоматах этих Дракон не смыслил ни ухом ни рылом, но этого от него никто и не требовал. Тофик имел в Драконовом лице отмазку от пьяных ухарей, иногда возмущавшихся разбавленным пивом, а Дракон создал видимость трудоустройства и получил персональный кабинет с телефоном, захватив для этой цели какую-то пустующую кладовку.

Дорогу на кладбище он не забыл. Наложить руку на ваганьковский похоронный бизнес ему, конечно, было не по зубам, с ним бы и разговаривать никто не стал. Но ощипывать тех, кто крутился вокруг Ваганькова, никому не возбранялось. Делавшие деньги «на гробах» считали ниже своего достоинства взимать проценты, к примеру, с предприимчивых ребят, вовсю торговавших фотографиями Владимира Высоцкого прямо у могилы покойного барда. Или требовать долю с цветочниц, оккупировавших входные ворота, к которым, как бумеранг, возвращались с могил знаменитостей только что проданные букеты. Разве что милиция зарилась иной раз на эти жалкие копейки, и то в основном брала водкой. Дракон же меркантильностью отличался, так что вскорости все вышеперечисленные предприниматели регулярно стали отстегивать ему твердый процент со своих неправедных доходов.

Ваганьковские деловары ссоры с Драконом не искали, он же относился к бывшим коллегам уважительно, частенько захаживал в гости со своей водкой-селедкой, а в пивной распорядился, чтобы пиво наливали нам из спецавтомата, неразбавленное. Пару раз довелось мне участвовать с ним в совместных загулах с девочками, даже ночевал однажды с очередной подругой у него дома на улице Климашкина. В дружбу наше знакомство не переросло, но отношения сложились неплохие. Собеседник он был интересный, человек очень обаятельный. Что меня поразило, так это какая-то постоянная внутренняя настороженность Дракона, тщательно скрываемая за внешней раскрепощенностью.

О Драконе мы с Володей вспомнили, так и эдак прикидывая, кто из ваганьковцев мог принять участие в исчезновении пули из трупа Зои Федотовой. Загадочно-легкое возвращение в Москву после зоны, творимый беспредел, никем не пресекаемый, превосходное знание обстановки на кладбище — все указывало на справедливость наших умозаключений. Дракон вполне мог расковырять могилу актрисы если не сам, то руками своих шестерок.

— Так-то оно так, — пьяно рассуждал Володя, приканчивая последнюю бутылку пива, — но ведь никто ничего не докажет. Гебешникам конкретные факты нужны, чтобы сразу его прихватить. А представь — Дракона хлопнут. Он, конечно, правды не скажет, но, пока ее будут выбивать, те, кто за ним стоит, об этом узнают. В ихнем кубле сексотов море, пронюхают, что я на Дракона КГБ навел, — и все, можно самому в гроб ложиться. А ты цветочки принесешь, — потрепал он меня по затылку.

— Ну можно же понты поколотить, создать видимость, — возразил я шефу, — потянем резину с месячишко, а там видно будет. Как-нибудь все обойдется.

— Не обойдется, — отрезал Володя, — мне дали неделю. Ты, старик, лучше не спрашивай почему, но никакой альтернативы нет. Они меня вот так держат, — судорожно сдавил он зажатый в руке стакан. Судя по тому, что стакан оглушительно треснул, держали его действительно очень даже.

Решение пришло неожиданно. У меня так довольно часто бывает. Возникает серьезная проблема, надо срочно что-то предпринимать, а мысли текут вяло, как бы блуждая в потемках. И вдруг, как вспышка в мозгу, сам по себе возникает ответ на любой вопрос, все начинает казаться легким и простым.

— Надо самим Дракона колонуть, — быстро выдохнул я в лицо Володе, — как — не знаю, но самим. И узнать, кто у него папа. Может, это не МВД, может, те же комитетчики, только из другого отдела. А может, МУР или даже ЦК. Или эти, с Ходынки, вон их сколько здесь трется. Узнаем, на кого Дракон сработал, как-нибудь исхитримся отдать след гебешникам твоим. Но так, чтобы вроде без тебя обошлось.

— А с Драконом как быть? — В глазах шефа загорелась надежда. — Он же все потом расскажет.

— Хрен его знает, — я на секунду задумался, — убивать придется. Или так шарабан отбить, чтобы память потерял.

— Ладно, там посмотрим, — согласился Володя, — но если Дракон действительно при делах, а вдруг он ни при чем?

— Еще как причем! — Версия наша мне нравилась, и расставаться с ней не хотелось. — Дракона ты на голый понт возьмешь. Ненароком намекнешь, что точно знаешь, как он в могилу лазил. Он сразу поведется, небось уже вся Пресня знает, что Федотову эксгумировали. Представляешь, как Дракон сейчас трясется?

— «А ты Колчаку не служил в молодые годы? В контрразведке белогвардейской?» — процитировал Володя Шукшина, довольно барабаня пальцами по столу.

— Наследственность, — туманно пояснил я, не желая вдаваться в подробности.

Дело в том, что мой папуля во времена Берии командовал райотделом МГБ неподалеку от Минска.

На Ваганьково в этот день мы не поехали. Володя заявил, что живет, может, последние часы, потому желает погулять чисто по-купечески. Набив японским «антиполицаем» рот, он уселся за руль собственной «Лады», и мы отправились в турне по злачным местам столицы. Начали с «Арагви», закончили «Космосом», где потеряли на стоянке машину, зато нашли двух покладистых девчонок. Володя позвонил жене, сослался на срочный заказ, и мы на такси покатили к какому-то его приятелю в Тушино. Проснулись же почему-то без девочек, но с головной болью в квартире моей подруги Верки, официантки из кафе «Аист».

— Едем к Дракону на пиво, — почесывая небритый подбородок, принял решение Володя, — полечимся, а заодно пустим пробный шар.

В кривом закоулке между Большой Декабрьской улицей и Звенигородской, на задах Ваганьковского рынка еще пару лет назад стоял неказистый пивной ларек. Невысокие наливные мощности никак не могли удовлетворить всех желающих хватануть в жаркий день пивка, но районное торговое начальство явные убытки не волновали. Несоответствие между спросом и предложением взволновало совсем для Москвы постороннего человека, предприимчивого жителя Баку Тофика, чьи высокие доходы от реализованных в столице гвоздик, хурмы и помидоров требовали срочного вложения в московскую недвижимость.

Это теперь, благодаря рекламе, вся страна узнала, что московская недвижимость всегда в цене. Тофик же усвоил хитрую науку защиты денег от инфляции еще тогда, когда инфляция, девальвация, проституция и коррупция терзали якобы только империалистов, обходя страну развитого социализма стороной.

Пробивной азербайджанец заявился в трест столовых и ресторанов Краснопресненского района и предложил за свои кровные денежки выстроить пивной зал на триста рыл, при условии, что сам станет этим залом заведовать. Взятки и дармовой коньяк помогли быстренько оформить необходимые документы и через два месяца напротив старого ларька открылся пивбар с десятью новенькими автоматами, в придачу предлагавший посетителям на закусь креветки и картофельные чипсы. Что интересно, ларек не прикрыли, хотя любители пива дружно переметнулись к Тофику. Видимо, за час, когда бар закрывался на обеденный перерыв, геройская торговая точка ухитрялась свести концы с концами и выполнить план.

Сюда, в получастное пивное заведение, мы с Володей и прикатили, предварительно забрав на «космической» стоянке утерянную накануне «Ладу».

Хотя с момента открытия пивной прошло только десять минут, зал был переполнен. Местные алкаши с ожесточением штурмовали автоматические источники лекарственного напитка, пихали друг дружку трясущимися руками, привычно лаялись с разменщицей монет и между собой. Народ побогаче втихаря банковал под столами водку, спуливая порожнюю тару поэту-шизофренику Леше, исполнявшему у Тофика обязанности уборщика. Кстати, зарплату Леша не получал, жил на доходы от бутылок, и жил очень даже неплохо.