Победитель всегда прав

«Пристрелю всех и сброшу в реку. Вода затянет трупы под корни деревьев, и будут их жрать раки, отщипывая колючими клешнями кусочки плоти. Да, это лучшее место. Завезу их к омуту и там порешу.»

Вспомнив место и прикинув, как станет действовать, Супонев успокоился. Выплюнул уже абсолютно безвкусную жевательную резинку в окно, он закурил и, глядя на закатное небо, на золотистый диск солнца, уже коснувшийся горизонта, замурлыкал маршевую песенку.

«Дела хреновые. Но ничего, бывали времена и похуже. В позапрошлом году был совсем край, и то мы с Эдуардом как-то вывернулись, даже смогли неплохо заработать. Думаю, сейчас тоже обойдется, только бы Эдуард дров не наломал. Кровь у него горячая… – и тут Супонев вздрогнул. – А что если я поеду кончать ненужных свидетелей, а Гаспаров тем временем вместе с бабками исчезнет с концами, повесив на меня всех собак? Может такое случиться? – сам у себя спросил Супонев. – Запросто! На его месте я бы так и поступил. Основная часть денег у него, а у меня что есть? Нераспроданный товар и нерастиражированные фильмы, да те деньги, которыми я должен был рассчитаться с персоналом? Есть у меня и дома немного денег, но это гроши, с такими деньгами далеко не уйдешь.»

Такси желтого цвета остановилось у ворот дома Гаспарова. Уже смеркалось, хотя небо на западе все еще было по-закатному ярким. Охранник посмотрел на монитор охранной системы. Из такси вышел Якубовский. Хозяин предупредил, что главный редактор появится где-то часов в десять. Долго держать на улице Якубовского не следовало: зачем лишний раз демонстрировать визиты главного редактора к Гаспарову?

Опасаться было нечего.

Такси, мигнув габаритными огнями, умчалось. Яков Павлович, понурив голову, семенящей походкой, прижимая к груди портфель, шел к двери по дорожке, выложенной плиткой. Входная дверь перед ним открылась. Входя, редактор вытирал ладонью вспотевшее лицо, поэтому охранник не заметил подмены.

– Шеф там, – уже в спину сказал охранник, глядя, как гость замешкался перед дверью, словно забыл, в какую сторону она открывается.

Охранник, щелкнув замком, ушел в свою комнату. Дорогин понял, что дверь открывается на себя. Он сунул руку в карман, сжал рукоятку пистолета, открыл дверь и вошел в гостиную.

Над бильярдным столом ярко горел свет, льющийся из зеленого низко висящего абажура. Он освещал лишь руки Гаспарова и золотистый, матово поблескивавший кий.

– Что у тебя еще стряслось? – услышал Дорогин вопрос Гаспарова.

Тот стоял к нему спиной, глядя на три последних оставшихся на столе шара. Их предстояло загнать одним ударом. Гаспаров загадал желание: если комбинация ему удастся, то все будет хорошо. А для того, чтобы комбинацию разыграть, все следовало просчитать и обдумать.

Дорогин огляделся по сторонам. В гостиной, кроме Гаспарова, никого не было. Гаспаров низко склонился над столом, его локоть отошел в сторону. Взглядом он уже прорисовал траектории всех трех шаров и в успехе почти не сомневался. «Ударю, а потом поговорю с Якубовским.»

– Не мешай, Яков Павлович, дело тонкое. Но ударить кием Гаспаров так и не успел. Его затылка вдруг коснулся холодный металл. Голос, прозвучавший за спиной, не являлся голосом Якубовского. Он услышал:

– Без глупостей, Гаспаров. Положи кий на стол и подними руки. Делай все медленно, иначе я нажму на курок, и мозги вывалятся на зеленое сукно.

– Я спокоен, – произнес Гаспаров, медленно кладя на стол кий.

Гаспаров выпрямился. Они были примерно одного роста с Сергеем, но Гаспаров весил, наверное, килограммов на тридцать больше.

– Где Белкина? Она мне очень нужна, я приехал за ней.

– Не знаю.

– Мне такие ответы не нравятся. Повторяю вопрос: где Белкина?

– Здесь ее нет, – Гаспаров смотрел на аквариум. В стекле он видел отражение мужчины в светлом плаще с надвинутой на глаза шляпой. Лишь на первый взгляд этого субъекта можно было принять за Якубовского.

– Ты кто? – спросил Гаспаров.

– Хер в кожаном пальто, – грубо ответил Муму. – Давай отсюда уйдем. И не дай бог, Гаспаров, кто-нибудь из твоих людей попытается помешать нашему разговору!

– Без моего разрешения никто не войдет.

– Руки можешь опустить, – ствол пистолета переместился, прочертив по позвоночнику прямую линию, упершись прямо под лопатку.

Темно-вишневая «тойота», взвизгнув тормозами, остановилась на обочине у самого въезда в дачный поселок. Сергей Супонев докурил сигарету, выбросил ее в окошко, вытащил из-под сиденья револьвер, следом – короткий глушитель. Аккуратно и неторопливо навернул глушитель на ствол, отщелкнул барабан и посмотрел на капсюли патронов. Затем положил оружие между сиденьями, укрыв его полотенцем. «Ну что ж, дело надо делать. Чего волынку тянуть?» «Тойота» сорвалась с места.

Два охранника продолжали сидеть на веранде, заключая бессмысленные пари. Электрик уже проиграл чернорубашечнику сорок баксов. Деньги, в общем-то, небольшие, но, когда проигрываешь даже три копейки это неприятно. Оба охранника услышали шум приближающегося автомобиля.

– Какая автомашина едет?

– Какая, какая.., легковая, – сказал электрик. – Хочешь, поспорим на двадцать баксов?

– И я слышу, что легковая. Если отгадаешь марку, – предложил чернорубашечник, – я тебе верну десяток баксов.

– Не угадаю, шансов мало.

– Тогда давай на что-нибудь другое поспорим.

– Не буду.

Темно-вишневая «тойота» остановилась у ворот, дважды коротко посигналив.

– Хотел же сказать, что «тойота», но побоялся.

– Кого это черт несет? – оба охранника соскочили со своих мест и направились к воротам.

Водитель из машины не выходил. Электрик посмотрел через забор.

Супонев высунулся и крикнул:

– Открывай ворота!

Супонева знали и электрик, и чернорубашечник. Он был поважнее Тимура. Охранники засуетились, бросившись наперерез друг другу к воротам. Каждый из них отводил свою створку. «Тойота» въехала во двор прямо к крыльцу.

– Здорово, ребята! – выбираясь из машины, произнес Сергей. – Как тут у вас делишки?

– Тимур чего не приехал? Он обещал нас навестить.

– Я за него приехал.

Задавать вопросы ни электрику, ни чернорубашечнику не хотелось, Супонев не мог привезти деньги.

– Хорошо тут у вас, тихо, птицы поют. Небось водку хлещете?

– Как можно! – сказал чернорубашечник.

– Как журналистка поживает?

– Нормально.

– Скандалит, истерики устраивает?

– Ведет себя тихо. Мы ее не мучим, а она баба на удивление спокойная. Мы ей книжки сбросили в подвал, она их читает.

– Значит, так, ребята, сейчас мы отсюда уедем.

– Куда и почему? – спросил электрик. Вместо ответа Супонев взглянул на него так презрительно, что электрик понял: вопрос, который он задал, лишний.

– Надо так надо, – тут же промямлил он.

– Свяжите ей руки, рот залепите пластырем. Сядете втроем на заднее сиденье и поедем отсюда. Так что закрывайте дом. Вода у вас есть?

– Сейчас принесу, – электрик побежал в дом и вернулся с большой керамической кружкой.

Супонев жадно принялся пить воду, затем подошел к умывальнику, сполоснул лицо теплой, нагретой солнцем водой. Чистым носовым платком промокнул глаза.

– Где она у вас?

– В подвале, конечно, не в гостиной же, – сказал чернорубашечник.

– Давайте готовьте ее, а я перекурю.

Супонев взглянул на часы. Было четверть одиннадцатого, на улице уже окончательно стемнело.

Пока Супонев курил, Белкину со связанными руками и ртом, заклеенным белым пластырем, вывели во двор. Она трясла головой, топала ногами, что-то пыталась кричать.

– Тише, успокойся, ничего с тобой не случится. Просто переедем в другое место, – пояснил действия двух охранников Сергей Супонев, глядя в глаза Варваре.

Ее лицо было перепачкано, волосы растрепаны.

– Ничего, – откинув с глаз Варвары светлую прядь волос сказал Супонев, – ты симпатичная.

Варвара резко отвернулась.