Собор без крестов

была на их телах татуировка.

На другой день в помещении этого же кооператива состоялась воровская сходка по вопросу приема Душмана

в законники.

Тайным голосованием председательствующим был избран Лапа, но он сделал себе отвод как не успевший

познакомиться со всеми и вместо себя председательствующим предложил избрать Шамана, за которого

проголосовали шесть участников сходки. Тот охотно воспользовался предоставленной ему возможностью.

— Прежде чем мы приступим к обсуждению повестки сходки, мне хочется узнать от наших гостей, что

побудило их в таком солидном количестве приехать сюда и не отошел ли кто в силу своего возраста от

воровского закона? Сразу извиняюсь, если кого из вас обидел своим вопросом, но ответ на него успокоит

мнительных, если такие среди нас имеются.

Его обращение к иногородним вызвало одобрение со стороны Туза, Карася и Костыля, но Монах, Охотник, Кацап и Гетман не поддержали Шамана, посчитав его вопрос бестактным и подлежащим снятию с обсуждения.

— Как видишь, Шаман, — поднялся Лапа, — твое предложение, если к четырем голосам москвичей

прибавить шесть наших, в обсуждение сходки не прошло, но мы, «крестьяне», любопытные и согласны с его

включением в повестку сходки только с условием, чтобы и все москвичи тоже отчитались, не отошли ли они от

воровского закона. Как Райкин говорил: «Вопрос очень интересный». Тогда ничье самолюбие не будет затронуто, и мы посмотрим, кто и как себя проявил. Может быть, мы, хамье, не умеем жить.

— Оскорблений допускать не будем, — спустил на тормозах возникающий конфликт Шаман, но предложение

Лапы вынужден был принять, так как назревший конфликт нельзя было иначе разрешить, тем более он был один

в нем виновен.

Туз оказался карточным шулером, которых в Союзе, особенно в последнее время, развелось как грибов в

осеннем лесу. Только мастерство одних было выше, других ниже, и определялось оно относительным

сравнением.

Карась и Костыль были карманными ворами и, что им было неприятно признавать, подчинялись своим

паханам, которые к тому же были законниками.

Шаман — домушник высокой квалификации, имевший своих наводчиков, сбытчиков краденого. Он жил на

широкую ногу, но вместе с тем вынужден был постоянно рисковать.

Выслушав их, Лапа снова поднялся и сказал:

— Чем занимаются Костыль, Кацап, Охотник и Монах, вы знаете, а нас это не интересует. Их «трудовая»

деятельность не наша забота. Удовлетворяя интерес кое-кого к нашим персонам, информирую: среди

«стариков», так «уважаемых» молодежью, есть шниферы, медвежатники, паханы семейств. Лично я был и

являюсь паханом лагеря ООР, желающие могут записать адрес УО-15/1... паханствует там по моему поручению

Тихий. Туда мною в не такое отдаленное время передано около 300 грамм презренного металла: старикам

срочно понадобилось фиксы вставлять, — ехидно пошутил он. — И сорок косых, чтобы было на что жить... На

первую часть вашего интереса я ответил. Перехожу ко второму вопросу, а именно почему мы оказались здесь.

Тарас Харитонович, не посчитай за труд, сними с пальца свой перстень, пуская братва посмотрит, какой на нем

наездник.

Душман, сняв перстень, пустил его по кругу, а Лапа продолжал:

— По инициативе одного из нас Тарас Харитонович принял участие в чистой сделке с камушками на сумму со

многими нулями. Вы видите, камушек чист, за ним нет ни крови, ни грязи.

Получив назад перстень, Душман, надевая его на палец, вновь услышал обращение Лапы к себе:

— Тарас Харитонович, тебя в доле не обидели?

— Помилуй Бог! Стопроцентная получка от вклада — где еще можно так удачно вложить деньги? — подыграл

он искренне Лапе.

— Вот так мы, старики, работаем и вот почему мы нашли нужным приехать на сходку и прошамкать свой

голос за Душмана. Если вы наши действия осудите или посчитаете плохими, мы безропотно удалимся, —

несколько переигрывая, закончил свое выступление Лапа. — Да, чуть не забыл. Хочу сказать в заключение: услышанное вами здесь тут должно и умереть. Я не должен говорить вам такую истину, так как обижаю вас своим

недоверием, но, сразу извиняясь, все же прошу.

— Со стариками нам теперь ясно, но что о себе может сказать молодежь? — обратился Шаман к Виктору.

— Я не буду на вас обижаться, что отнесли меня к молодежи. Кому не хочется быть молодым? Перед вами

сейчас, мне неудобно даже говорить, отчитывался мой учитель. Я ООР, у хозяина на сходке, конечно, не при

таких условиях, меня приняли в законники, не очень давно я в стольном граде провернул дело на несколько

стольников косых бабок.

Шаман был ошарашен таким известием, но все же поинтересовался:

— А что тебя связывает с Душманом?

— Мы с ним кумовья, — вновь удивил собравшихся Виктор.

— Ну, Душман, ты меня действительно удивил, — пошутил Шаман. — Я же считал, что ты со своими

хлопцами можешь только кооператоров стричь да разных козочек с баранами, а оказывается, ты расширил фронт

работ.

После такого доброжелательного отклика Шамана формальная часть сходки по вопросу принятия Душмана в

законники прошла быстро.

Когда прошло тайное голосование, то выяснилось, что «за» проголосовали 11 человек, а Туз, Карась и

Костыль воздержались, объясняя такое свое поведение тем, что мало знакомы с Душманом.

На это Шаман резонно возразил:

— Для того и собрали сходку, чтобы познакомиться с испытуемым, задать ему вопросы, возможно, уличить в

подлости, но мы собрались здесь не отсиживаться в окопе. Мы так не делаем, и я вам не советую.

Туз, Карась и Костыль нехотя проголосовали за принятие Душмана в законники.

— Теперь, видя наше единодушие, могу констатировать, что Душман принимается нами в семью законников.

Прошу тебя наш закон не нарушать и везде его поддерживать всем своим карманом и животом.

Шаман, пользуясь правом председательствующего, первым поздравил Душмана с принятием его в законники.

После официальной части сходки по просьбе Душмана все авторитеты перешли в другое помещение, где две

женщины сервировали стол на 15 персон.

По поведению женщин было видно, что они к таким процедурам приучены.

Пока женщины занимались своим делом, Гетман, отозвав Душмана в сторону, поинтересовался:

— Ты мне камушков, как у тебя в перстне, не продашь?

— Я их практически разбазарил, — соврал ему Душман.

Гетман был готов к такому ответу, а поэтому, не раздумывая, предложил Душману:

— Узнай у своих новых друзей, может быть, кто из них продаст?

Посмотрев внимательно Гетману в глаза и поняв, что тот хочет удовлетворить свою прихоть, Душман

предупредил:

— Я могу поговорить и свести тебя с любым из них, но, насколько я знаю, без валюты или презренного

металла, которых у тебя нет, с ними говорить бесполезно.

— Попроси, чтобы продали мне такой, как у тебя на перстне, камушек.

— Не хочешь отстать от меня? — пошутил Душман.

— Просто я не хочу отстать от моды, — улыбнувшись, возразил Гетман.

— Я не знаю, есть ли у них товар в наличии, но пойду спрошу. Подожди здесь, я сейчас вернусь.

Гетман закурил сигарету, и когда он ее докуривал, Душман вернулся к нему с Бородой. Оставив их вдвоем, Душман вернулся к столу, где началось гулянье.

Кивнув головой на удаляющегося Душмана, Борода сказал:

— Он мне сообщил, что ты интересуешься камушками.

— Есть определенный интерес, — подтвердил Гетман. — Только я к предметному разговору не готов, так как

не знаю цены камушков, которые видел. Завтра я получу по ним исчерпывающую консультацию, — пояснил

Гетман, иносказательно предупреждая Бороду, чтобы тот не вздумал его обдурить.

— Я сам до недавнего времени по ним не фурычил, — успокаивая Гетмана и уравнивая его с собой в

познании бриллиантов, пояснил Борода. — О камушках я могу сказать следующее: их цена зависит от веса, вес